— Ты сделал это в прошлый раз, — объяснил Гарри. — Фанатам понравилось. Нет, — запротестовал Джимми.

— О чем ты говоришь?

— Это из книги, — сказал Стайлс. — Думаю, просто случайная строчка. Но ты прервал Лиама или что-то вроде этого, делая вид, что читаешь, и они процитируют это нам спустя годы.

Луи уставился на него.

— Ты серьезно? — спросил Зейн. — Почему кого-то волнует какая-то случайная строка в книге, которую читал Луи?

— Зачем кому-то делать алтарь моей блевотине на 101-м шоссе? — парировал Гарри.

Они оба уставились на него.

— Это шоссе в Лос-Анджелесе? — сказал он. — Все думали, что я был пьян, но меня в основном укачало в машине, и я был немного пьян. Но там очень серьезно относятся к возрасту пьянства…

— Подожди, что? Кто-то сделал алтарь твоей блевотине? — недоверчиво спросил Малик. — Ты, блядь, серьезно сейчас?

— Почему ты этого не сделал? — Гарри повернулся к Луи, игнорируя вопрос. — Это из-за меня? Я…

— Нет, — перебил Луи. — Не все из-за тебя, приятель.

Зейн сказал:

— Это странная специфическая вещь в прошлом, которую нужно изменить.

— Гарри ничего такого не делал, — настаивал шатен. — Просто разговаривал с Сандипом.

— С Сандипом, — повторил Стайлс, чувствуя, как сжалась его грудь. — Что он сказал?

Луи пожал плечами.

— Просто дал мне совет. Ничего страшного.

— Но мы можем поговорить об этом рвотном алтаре? — спросил Зейн.

На следующее утро, когда Гарри бежал вверх по лестнице, чтобы взять толстовку для более холодного, чем обычно, утра, он услышал, как Луи кричал:

— Стой, мерзавец! Ты делаешь только хуже!

— Заткнись. Я не виноват, что они лежат в десяти направлениях, — запротестовал Зейн. Когда Гарри заглянул за угол в ванную, то увидел Малика с баллончиком зеленого геля для волос в ладони, выглядящего так, будто он собирался напасть на Луи с ним.

— Зейн, ты… что ты делаешь с этим гелем для волос?

Зейн повернулся и посмотрел на него, рука с гелем все еще зависла над головой Луи.

Луи тоже смотрел на него.

И только в этот момент Гарри понял, что его вмешательство, возможно, не приветствовалось.

— Это не работает, — наконец сказал Малик. — Не знаю, что они сделали с его волосами. Раньше они были натуральными, а теперь кто знает.

— Зейн просто не знает, что, черт возьми, он делает, — огрызнулся Луи. — Все, что он умеет, — это делать гейские прически.

— Твои волосы не гейские, Лу, — сказал Гарри.

— Это была не моя идея, — сказал Томлинсон. Затем уточнил, бросая на Зейна мрачный взгляд. — Стрижка или прическа. Не все из нас могут иметь стрижки на основе камилов.

— Его зовут Камил, и он французская супермодель, — презрительно фыркнул Зейн. — А теперь в парикмахерской просят меня подстричься.

— Ну, ты не особенный.

— Я могу это исправить, — выпалил Гарри.

Они снова посмотрели на него.

— Если только ты не парикмахер в будущем, не знаю, насколько ты квалифицирован, Кудряшка. Думаю, для этого потребуется нечто большее, чем твоя фирменное взъерошивание и тряска, — сказал Луи.

Гарри не мог сдержать улыбки. Впервые за много дней Луи назвал его не «чуваком» и не «приятелем».

— Не думаю, что у тебя раньше у тебя была такая стрижка, но довольно похоже, — сказал Стайлс. — Ну, стилисты делают все более официально. Но я вроде как могу все исправить?

— Тогда займись этим, — сказал Зейн, с облегчением отступая назад.

— Эй, а у меня нет выбора? — возразил Луи.

— Нет, — сказал Зейн. Он с сомнением смотрел на ярко-зеленый бутылек геля, который все еще держал в руке, и, выходя, схватил полотенце, чтобы вытереть его.

— Подожди, Зейн, ты можешь принести фен и утюжок? И твою круглая щетка — та, что поменьше? — он снова посмотрел на волосы Луи. — И…

— Приятель, мои волосы уже высохли, если ты не понял, и у нас около пяти минут, — сказал Луи.

— Хорошо, — сказал Гарри. Он повернулся к Зейну. — Тогда как насчет того геля — не того, что у тебя, это даже не… как насчет того, что у Найла? Но мы могли бы использовать твой восковой лак для волос.

Луи издал притворный вздох, и через мгновение появился Зейн с требуемыми продуктами. Он что-то проворчал и исчез на лестнице.

Он повернулся к Луи. Прошло три недели, а Гарри все еще не привык смотреть ему в глаза. Ему трудно не отвлекаться на изгиб бровей, разрез скул, дешевый спрей для тела, который Гарри чувствует, и который Гарри очень любил, когда ему было шестнадцать, потому что он пах как Луи, и все еще любит его, и все по той же причине.

Но у него серьезное задание, напомнил себе Стайлс. Он снова обратил внимание на волосы шатена. Честно говоря, они в легком хаосе. Они мягкие и пушистые и это делало из него недовольного щенка. Что было абсолютно восхитительно, но это не то, чего хотел Луи.

Лу Тисдейл посвятила годы своей жизни тому, чтобы заставить волосы Луи лежать примерно в пяти разных направлениях одновременно, но это немного много.

— Зейн был прав, — сказал Гарри. — Они лежат примерно в десяти разных направлениях.

— Ой, — сказал Луи. — Если ты будешь оскорблять их…

— Я не оскорбляю, — сказал Стайлс. Он прикусил губу. На самом деле он не уверен, что все жалобы Луи на его волосы — это просто притворство. Или если он притворялся, чтобы скрыть, что это на самом деле беспокоит его. — А стрижка тебя действительно беспокоит?

— Нет, пожалуй, нет. Просто для разнообразия.

— Да, — сказал Гарри. — Я знаю, — он протянул руку и провел пальцами по челке Луи. — Я сделаю так, чтобы это хорошо выглядело, Лу. Обещаю.

Томлинсон долго смотрел на него, так близко, что Гарри видел слабые очертания его контактных линз.

— Тогда постарайся, — наконец сказал Луи.

Гарри слегка улыбнулся ему. Он нежно провел по челке. Это не доставит ему слишком много хлопот, ей нравится так лежать, в любом случае, нужно что-то что зафиксирует ее в таком положении.

Но есть и проблемные стороны. В частности, левая, которая слишком короткая, чтобы остаться в общей челке, но недостаточно коротка, чтобы просто остаться с волосами.

— Ты собираешься что-то делать или так и будешь просто смотреть на меня? — сказал Луи.

Гарри закусил губу, чтобы не улыбаться. Его не обмануть. Он знал, что Луи любит эту часть, прихорашивается, будучи единственным центром чьего-то внимания. Даже не имело значения, обвинял ли Луи Гарри — правильно или неправильно — в том, что он испортил волосы и затащил его в туалет, чтобы он их поправил, или Лу Тисдейл затащила его в гримерную за кулисами.

Он схватил гель Найла. Он, конечно, не супер, но это и не ядерно-зеленый, так что это шаг вверх от Зейна. Он смазал им пальцы, делает их липкими, затем протянул руку и провел пальцами по волосам Луи.

Он уже несколько дней не был так близко к Луи. Это напомнило ему другой туалет, день, который, кажется, был дольше, чем несколько дней назад, когда Луи сказал: «Пожалуйста, скажи мне, что ты хочешь этого» и Гарри поцеловал его в ответ, безрассудно, отчаянно.

Что-то внутри него скрутилось, заставляет задуматься, будет ли это с ними снова.

Он брызнул немного на пальцы.

— Эй, ты должен брызгать мне на волосы, а не на руки, — пожаловался Луи.

— Я знаю, что делаю, — сказал Гарри. Он протянул руку и несколько раз сжал волосы. Так он будет держаться лучше, удерживая мягкие волосы, которые продолжают хотеть разлететься.

— Ты сказал, это было три недели назад? — спросил Томлинсон, и на этот раз его голос мягче.

— Три недели? — повторил Гарри. — О…ты имеешь в виду это. Да, три недели назад.

— Это было в тот день, когда ты упал с кровати, да?

Стайлс кивнул.

— Знаешь, я думал, у тебя сотрясение мозга или что-то в этом роде, — сказал Луи. — У меня было сотрясение в одиннадцатом классе, так что я знал, каково это.

— В девятом, — сказал Гарри, нежно поглаживая пальцами челку Луи. — В девятом классе. Был футбольный матч. Ты прыгнул, чтобы отбить головой мяч, одновременно с другим парнем. Ты был без сознания добрых две минуты.