А затем начала играть заставка «Х-Фактора», и Гарри перевел взгляд с Луи на телевизор, который приближал фото их пятерых.

Ребекка в телевизоре пела «На подвиг бесполезный; По-иному нарекли…»¹, когда Гарри нырнул из гостиной в темную кухню, чтобы ответить на звонок.

— Джемс?

— Я не говорю, что верю тебе, — без предисловий сказала Джемма.

— Все в порядке? — Он опустился на пол.

— Если бы я могла тебе поверить, — продолжила она, — возможно, именно сегодня я это и сделала.

Гарри откинулся назад на шкафчик, несильно ударяясь головой.

— Черт возьми, Хазза, что это было?

Он издал усталый смешок. Он слышал, как Ребекка пела «Голливуд сделал суперзвездой, ценою стала слава».

— Значит, я не такой ужасный певец, как ты думала?

— Не вбивай в голову, — сухо сказала Джемма. — Мои ожидания были довольно низкими.

— Я тоже люблю тебя, Джемс, — сказал Гарри, когда из телевизора доносились радостные возгласы.

— Купи мне пива? — попросил Гарри.

Марк Фихили² обернулся к бару.

— Надо поработать над твоими пикап-фразочками, малыш, — сказал он. — Кроме того, у меня есть жених.

Гарри просто выгнул брови.

Марк покачал головой.

— Саймон знает?

— Нечего тут знать, — сказал Стайлс. — Я переспал со всеми женщинами в этой комнате.

— Сейчас?

Гарри пожал плечами.

— Согласно The Sun.

— Ну, я не читаю The Sun, малыш. Это то, что держит меня в здравом уме. И ты пытался запикапить меня. — Мужчина выглядел удивленным.

— Не-а, не пытался, — ответил Гарри и не сдержал улыбку. — Мне шестнадцать. Здесь к таким вещам относятся строго.

Марк рассмеялся.

— Ладно, малыш.

Когда он отошел, чтобы поговорить с барменом, Гарри обернулся и прислонился к стойке. Он оглядел комнату. Это афтепати шоу с объявлением результатов. Лиам с другими участниками опрокидывал в себя шоты. Ну, Мэтт, Эйден и Пэйдж снимали на камеру. Лиам остановился, потому что у него все еще одна почка.

Найл стоял посреди комнаты, с розовыми щеками, он пил пиво с другими членами Westlife.

На другой стороне комнаты Робби Уильямс устраивал настоящее шоу. Луи и Зейн смотрели на него широко раскрытыми глазами. У Гарри в груди что-то сжалось от того, как восхитительно они выглядели — при том, что Зейн даже не его фанат. Это напомнило ему их первые пару лет, когда они были напуганы буквально всем от топов в чартах до рекламных щитов, каждой заполненной до отказа ареной, каждой наградой.

Он хотел этого. Хотел быть с ними, снова увидеть их в этом.

Его отвлекла теплая пинта пива в руке. Он повернулся к Марку.

— Твое здоровье, — сказал он. Не то чтобы он действительно хотел пива. Но это лучше, чем дуться в углу в одиночестве. И, может, это немного компенсирует — даже если Марк не помнит — то, как он отшил Фихили в последний раз, когда он пытался с ним поговорить.

— Ты собираешься рассказать Саймону? — спросил Марк.

— Я… — Гарри замялся. — Я не знаю.

— Видел тебя вчера на шоу. У тебя талант. Так что у меня есть для тебя один совет: выйди до того, как подпишешь контракт, — сказал Марк. — Я был в шкафу в течение семи лет, и ты будешь удивлен, насколько вашим фанатам плевать на твою ориентацию, когда я, наконец, вышел из шкафа. Знаешь, не удивлюсь, если все, что скрывается, стоило.

Вместо ответа Стайлс отпил еще пива.

Последний раз он видел Фихили на вечеринке, наверное, у Ника, года эдак четыре назад. Марк рассказывал о том, что к тому времени в кругу знаменитостей это не было таким уж большим секретом. Он многозначительно упомянул, каким окрыленным себя чувствовал, когда вышел из шкафа, и что люди мог быть более благосклонны, чем можно подумать. Ну, прямо как сейчас. Либо он сам себя назначил послом всех молодых гей-певцов в Великобритании, либо Гарри просто умудрялся выглядеть довольно очевидно потерянным — и довольно очевидным геем — каждый раз, когда сталкивался с ним.

В тот первый раз, когда они разговаривали, Гарри, возможно, был бы открыт для поддержки, если бы она пришла пару лет назад. Или настоящий разговор об этом пару лет спустя. Но в тот вечер, в конце 2014 года, Луи должен был быть с ним на вечеринке, но их руководство устроило последнее свидание с Элеонор в Манчестере. Когда шатену позвонили утром, он даже не пытался спорить. Просто устало спросил, что надеть и когда за ним приедет машина.

Гарри посмотрел на Фихили. Он всегда казался намного старше, волосы уже редели, возле глаз появлялись морщины. Он был одним из тех людей, которые, казалось, прошли путь от подростка до сорока лет за один день рождения. Но сейчас он, вероятно, всего на несколько лет старше, чем двадцатичетырехлетний Гарри.

— Я слышал, что у всех вас тоже много поклонников, — продолжал Марк. — Очень может быть, что теперь им тоже все равно.

Гарри покрутил бокал в руках и смотрел, как кружится пиво.

— Помнишь, Уолш сказал, что не подписал бы с тобой контракт, если бы знал, что ты гей?

— Но это было двенадцать лет назад, — сказал Марк, не переставая подбадривать его. — У таких детей, как ты, столько надежд. Особенно с твоим талантом.

Стайлс устало посмотрел на него.

— Просто посмотри вокруг, — продолжил Марк. — Сейчас новый мир. Однополые браки вынесены на референдум в Ирландии. У меня есть жених. Это 2010 год, знаешь ли.

— Да. — Гарри все прекрасно понимал. Он повернулся к другой части комнаты, где Луи все еще разговаривал с Робби. Он улыбался и поправлял недавно подстриженную челку на лбу. Не отрывая глаз от своего яркого, красивого мальчика, Гарри сказал Марку: — Но Луис Уолш сказал это только в прошлом году.

Луи вместе с Мэттом и Эйденом улизнул, чтобы выпить за конец карьеры Эйдена на «Х-Факторе». Гарри делал вид, что не скучает по нему, пока остальные ребята сидели в одном из фургонов «Х-Фактора» на Лондонском шоссе.

— Только посмотрите на эту дрянь, — сердито сказал Лиам. Свет с экрана его телефона отражался от квадратных углов его лица в темноте. — Вагнер говорит, что Шерил Коул — просто девушка из муниципального поместья, которой повезло. Кто он такой, чтобы вообще такое говорить? Он шестидесятилетний укротитель львов из Бразилии.

— Я думал, это лев его друга, — сказал Найл.

— А чего ты так переживаешь-то? — зевнул Малик.

— Потому что она этого не заслуживает. Она красивая, талантливая и добрая. Люди не воспринимают ее всерьез, — серьезно сказал Лиам.

Гарри откинулся на спинку сидения и потер пальцами переносицу. Несколько недель назад и восемь лет спустя ему пришлось сидеть рядом с Лиамом, произнося почти те же самые слова так же искренне. Это, однако, было во время телефонного звонка за советом в составлении твита, объявляющего об их недавнем разрыве таким образом, чтобы никто не думал о ней ничего плохого.

Пейн дал ему пароль от своего аккаунта в Твиттере и заставил его зайти в систему, когда Гарри был в своем номере в Торонто, и прочитать все черновики, которые он сохранил.

Когда Гарри, наконец, выбрал понравившийся ему, Лиам сказал:

— О, да, это тот, который для меня написал Луи.

— А теперь посмотри на эту статью, — сказал Найл, заставляя Гарри выбраться из своих мыслей. Очевидно, Хоран украл телефон у Лиама, так как теперь он листал что-то именно в нем. — Обзор «Х-Фактор — 2010: Сомнительный комплимент».

— А? Что это значит? — спросил Зейн.

Найл зачитал:

— Сэр Элтон Джон недавно обвинил «‎Х-Фактор» в том, что они не умеют выпускать нормальных звезд. Тем не менее шоу талантов, казалось, этим вечером сделало ему одолжение, посвятив ему ночь. Скаус³ Ребекка Фергюсон рискнула… Почему люди продолжают называть ее scouse? Это звучит как страус.

— Потому что она из Ливерпуля, — сказал Малик. — Что там написано?

— В Ливерпуле нет «скаус», — возразил Хоран.

— Найл…

— Хорошо, хорошо, ливерпулинская певица Ребекка Фергюсон.

— Ливерпульская, — поправил Лиам.

— Что? — переспросил Найл. — Как пудель?