— Я помогу, мои родители были врачами, — внезапно в разговор вмешалась спасённая девочка.

Лёша, конечно, не сильно доверял способностям подростка, но выбора у него, в любом случае, не было, от чего промолчав, он предоставил Лере свободу действий.

Находясь ближе всего к Розе, девочка собиралась изначально помочь ей, так как была крайне благодарна за собственное спасение, однако Кобра вовремя остановила её.

— Просто дай мне обезболивающего и займись сразу остальными, — понимая, что её сломанная рука могла и подождать, по сравнению с ранениями других членов команды, морщась, придерживая конечность с раздробленной костью, сказала Малиновская.

Услышав слова царицы, Макс на время оставил брата и, отыскав где-то в недрах небольшого корабля аптечку, кинул её Лёше. Тот в свою очередь передал не большой медицинский сундучок девочке. Оставив лечение Кобры на полицейском, подросток переместилась на другой край летающей машины и принялась исцелять раны Марка. Дав Малиновской обезболивающее, полицейский последовал за подростком.

— Мне нужна ваша помощь, поднимите его, — полностью войдя в роль хозяйки ситуации, стала отдавать чёткие приказы незнакомка.

Поняв, что, так или иначе, даже с первой медицинской помощью этой школьницы, всем им следовало побыстрее вернуться в замок дабы оказаться в руках профессиональных врачей, Лёша обратился к Максу.

— Нам нельзя терять время. Я разберусь, иди, — с намёком на то, что Веселов младший, пожалуй, единственный из всех присутствующих мог управлять кораблём, отправил его в кабину пилота полицейский, а сам принялся помогать девчонке.

Сообразив, что в какой-то мере Лёша был прав, Макс покинул помещение, отправившись в указанном направлении. Усевшись в кресло пилота, Веселов нажал на нужные кнопки и рычаги, и корабль взлетел. Тем временем в кабине продолжалась активная возня с ранеными. Приподняв Марка с лавочки, Лёша разорвал на нём рубашку, мешавшую незнакомке лечить военного. Достав из аптечки странную штуковину, являвшуюся высокотехнологичным сканером, подросток провела им вдоль тела Веселова-старшего, внимательно вглядываясь в изображение, появившееся на голографическом дисплее. Находясь в руках полицейского, Марк тяжело дышал из-за полученных им ранений, а когда школьница стала исследовать его грудную клетку, и вовсе хрипло закашлялся и сплюнул на пол сгусток крови.

— Лёгкое пробито, — на секунду оторвавшись от сканера и проследив глазами за тем, как на полу образовалось алое пятно, констатировала факт незнакомка, после чего порывшись в аптечке и достав оттуда что-то на подобие дыхательной маски, быстро скомандовала, — Надень ему на нос это.

По всей видимости, новый высокотехнологический прибор должен был облегчить дыхание раненого. Полицейский послушно выполнил приказ. Не отвлекаясь на Лёшу, и стоны, которые еле слышно издавала Лилиана где-то позади девочки, школьница достала из аптечки баночку с лекарством, и накапала её содержимым на страшные раны Марка. Лишь только холодная прозрачная жидкость коснулась изуродованной кожи солдата, его ткани постепенно начали срастаться.

— Наложите повязки, а затем, мне понадобиться помощь с ней, — вновь дала ценные указания девочка, кивнув головой в сторону Наумовой.

Быстро обмотав грудную клетку Марка бинтами и уложив парня обратно на лавку, Лёша переместился в центр корабля, где постепенно умирала Лилиана, лёжа на руках у зажимавшего её раны Климента. По всей видимости, эта девушка слишком много значила для Заврагина, так как он не обращая внимания даже на то, что яд увечил его собственное тело, крепко прижимал Наумову к себе, а по щекам его невольно лились слёзы. Очевидно, Климент чувствовал собственную вину во всём произошедшем так, как в нужный момент он не был способен не то, что помочь, а даже хотя бы закрыть собой Лилиану от щупалец врага. Военному было невыносимо смотреть на то, как прямо у него на глазах Островерхов так безжалостно убивал любовь всей жизни Заврагина, девушку, которую лишь он один так сильно ценил и понимал до конца. Но, увы, момент был потерян. И сейчас, осознавая, что Наумова медленно и мучительно умирала у него на руках от разъедающего её раны яда, а Климент опять ничего не мог сделать, военный изо всех сил старался прижаться к ней, чтобы хоть как-то показать, что он был рядом, не бросил, не оставил любимую даже в таком состоянии. Это была истерика, пусть тихая, и неподвижная, но она.

Вытащив из аптечки штуковины, с первого взгляда напоминавшие обычные браслеты, незнакомка надела их себе на руки. Нажав на кнопки, размещённых на обоих её запястьях механических колец, девочка выждала, пока её кисти покроются тонким слоем, напоминающим голографический барьер в форме перчаток, после чего обратилась уже к Клименту.

— Позвольте мне, — легонько взяв Заврагина за обожжённую ядом руку, попыталась отстранить военного она.

Однако Климент не обратил на неё никакого внимания. Для него сейчас не существовало ничего и никого кроме умирающей Лилианы и его вины перед ней. Мир буквально рухнул для Заврагина. Поняв, что её первая попытка была тщетной, школьница ещё раз обратилась к военному, будто пытаясь вразумить и одновременно успокоить его.

— Я помогу ей, вы слышите меня, эй… — незнакомка легонько коснулась плеча Климента и не сильно дёрнула его, но эффект оказался тем же.

Сообразив, что таким образом девочка ничего не добьётся, Роза с трудом слезла со своего уютного места на пол, и вместе с Лёшей они с силой оттащили Заврагина от Лилианы. Не желая отпускать любимую, Климент брыкался и вырывался, отчаянно махая руками и ногами, однако полицейский всё же смог его удержать. Подросток принялась освобождать Наумову от грязной, заляпанной кровью и ядом монстра рубашки. Всё так же продолжая лежать на полу, Наумова тяжело дышала, слегка подёргиваясь от боли, и, при этом издавая хрипящие стоны, время от времени и вовсе задыхалась из-за действия яда. Нацепив на Лилиану такой же аппарат, что и на Марка, девочка помогла Розе одеть «голографическую» перчатку на здоровую руку, так как воровка должна была теперь помогать ей, вместо занятого полицейского.

— Нужно извлечь яд, остановить кровь и хотя бы немного заживить рану, — быстро пояснила план своих дальнейших действий школьница, а затем достала из чудодейственной аптечки какую-то ещё штуковину, отдалённо напоминавшую капельницу.

Взяв в руки край, на котором была игла, девочка вонзила её в шею раненной Лилианы, как раз в то место, где находился укус монстра. По прозрачной трубке в аппарат потекла жидкость, собираясь где-то внутри этого устройства.

— Просто придерживайте здесь, — поясняла фронт работы для Розы девочка, а сама переключилась на другое ранение Наумовой.

Недолго думая, Кобра пальцами надавила на место, указанное подростком на шее Лилианы, и стала наблюдать за тем, что школьница делала дальше.

Опять взяв в руки сканер, девочка провела им вдоль всего тела Наумовой, чтобы узнать какие ещё повреждения были у этой девушки. А затем использовала то же лекарство, что применяла для лечения Марка. Однако в данном случае оно было не так эффективно, как в предыдущем. Огромная дыра в животе Лилианы, срасталась очень медленно, казалось, будто она и не изменяется вовсе. Но школьница не сдавалась.

— Сломан позвоночник, и задето ещё несколько органов. Я делаю что могу, но яд мешает заживлению. Она теряет слишком много крови, нужен… — тараторила, будто говоря сама с собой подросток, при этом активно роясь в аптечке, — А вот он, — девочка извлекла из пластмассового кейса большой пакет донорской крови.

Сверив при помощи иного устройства группу. Лера присоединила пакет благодаря шнуру и игле к руке Наумовой, придерживая своими кистями.

От нового неприятного ощущения, Лилиана невольно вздрогнула, а затем тяжело закашлялась. Кровь медленно полилась из пакета в тело девушки.

— Всё будет хорошо, только не умирай, — сама не зная, кого она больше пыталась успокоить, себя или тяжело раненную Наумову, произнесла Малиновская.