– Чего? – отозвался его возмущённый голос и он, оскалив зубы, покраснел. Она ещё больше испугалась от его разгневанного взгляда. Он так сверлил её глазами, что девушка успела пожалеть о своём поступке. Только сейчас она подумала, что своим поведением могла задеть его чувство гордости и, быть может, даже обидеть парня.

– Я удивилась, когда ты не узнал меня, посчитала забавным притвориться другой, – девушка выдавила из себя улыбку.

Он убрал телефон в карман серых брюк-чинос, подвернутых снизу. Офелия заметила, что ткань была плотной, но мягкой текстуры, рассчитаны брюки на холодную погоду, вероятнее всего, с примесью шерсти. Эти штаны были отличной альтернативой тем же самым джинсам, только удобнее и совсем не сковывают движения. Многие носят их в официальной обстановке, но созданы они были именно для практичности и каждодневной носки. Сочетал он их с вязанным пуловером, его цвет был тускло-синим, что идеально смотрелось в тандеме с серым низом.

– Решила поприкалываться надо мной?! – он поднял одну бровь и скрестил руки на груди, расставив ноги. – Не считаешь нужным извиниться?

Сердце лихорадочно заколотилось в поиске оставшихся слов в лексиконе. Она смотрела неуверенно, исподлобья, боялась привлечь внимание одноклассников и снова быть в центре внимания. Её место всегда было в тени, в отличие от ярких и красивых ровесниц.

–Нет, не хочу, – проговорила она, стараясь, что бы голос звучал как можно увереннее.

– За кого ты себя принимаешь? – злился парень, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. – Видимо, ты совсем чокнулась со своей зубрежкой, ведёшь себя, – он наигранно приложил ладонь к груди и чуть склоняясь добавил. – Конечно извини, но как полная идиотка! – в заключении он победно и очень зловеще усмехнулся ей.

Офелия поняла, что теперь он не просто равнодушен к ней, но ещё и презрит её. Оглядываясь назад, она вспоминала, как хотела привлечь его внимание, произвести впечатление, в клубе она как бутон на рассвете, раскрывалась в его руках. Что же теперь, мысль о том, чтобы расположить его к себе, стала невозможной прямо сейчас, когда он испепелял её взглядом. Обида на неё накатилась с такой силой, что хотелось ответить ему тем же. Пословица «око за око, весь мир ослепнет» на тот момент для неё казалось дурацкой, и не ответить ему тем же не могла. Если она покажет ему свою слабость, то будет выглядеть жалко, и он посмеётся над ней ещё сильнее. Это убьёт её.

– Знаешь, просто захотелось спустить тебя с пьедестала, на который сам же себя поставил! Не все очарованны тобой! – дерзко ответила она.

– Оу, – захихикал Глеб, наблюдая за ними. Он довольно откинулся на спинку стула и насмешливо разглядывал обоих.

– Слушай, пошла ты, – он замешкался. – Куда подальше…

***

Никита сидел в гостиной с братом и играл в приставку. Ему необходимо было куда-то выплеснуть весь накопившийся за день негатив.

– Что-то ты сегодня подозрительно молчалив, – улыбнулся брат, не глядя на Никиту. Характер Лёши был более спокойным и вывести его из себя было очень сложно. Весельчака брата ему порой не хватало, без него он чувствовал себя единственным ребёнком в семье, будто его не было и нет. Было тяжко находиться дома вечерами без него, особенно когда он и в выходные не приходил.

– Неужто проблемы с девушками? – сверкая зеленью в глазах, поинтересовался он.

Никита цокнул языком.

– Когда у меня с ними были проблемы, брат?! – помолчав, он добавил. – Хотя проучить одну надо!

Как ему казалось, поведение Офелии было для него неслыханной дерзостью и даже услышав от неё, что Анжела это она, он не мог в это поверить. Две абсолютно разные личности, как казалось ему. Как такая тихоня смогла завести его меньше чем за часть и не выдать себя? Либо это он был полным кретином, либо она хорошей притворщицей. Офелия могла быть двуличной, и вторая личность его интересовала больше, быть может она обладает скрытой страстью, которая может свести с ума.

«Но кавказ – дело опасное!» С насмешкой думал он, каждый раз рассматривая близкие отношения с ней.

В этот момент в голове снова возникли слова, после их слов предложения и текст полностью. Чтобы не забыть все, он бросил пульт и достал телефон. Брат удивлённо посмотрел на него и, устало вздохнув, прилёг на диван.

– Задрал, братишка!

Страсть её огню подобна

Хотел бы я обжечься ей!

Ее любовь убить способна,

Зовёт меня для лицедейств!

Ночью темной и во сне

Ласкают руки, целуют губы,

Не ее, но мыслью с ней

От чего с другой я грубый.

Чёрные пряди, взгляд чертовки

Чародейский образ рисует память,

Разум кричит, что это вербовка

Пока продолжаю глазами раздевать!

Вот так быстро ему удавалось сочинять стихи. Об этом он не говорил никому. Тайна, о которой не хотелось распространяться. Он понимал, что не все поймут. Даже Глеб точно подтрунивал бы. Парню было неловко даже наедине с самим собой, но не записывать предложения и рифму, которые постоянно крутились голове – тоже глупо. Закончив, он с особым удовольствием перечитал написанное, теперь у него есть стих и о ней, о которой перестал думать со злостью. В этот момент в голове у него возник план, как ей отомстить за глупую шутку. Других вариантов, как поступить, он не рассматривал, чтобы впредь подобное не повторялось, нужно что-то предпринять.

Никита убрал телефон обратно и, улыбнувшись брату, зачем-то шутя ударил его кулаком в ляжку. Брат зажмурился от боли и, вскочив, ответил ему ударом в уже подготовленный напряженный пресс. Тут началась борьба не на шутку. Обхватив туловище брата руками и брыкаясь ногами, он попытался кинуть его через плечо на пол. Никита последовал его примеру, обняв Лешу, откинулся на спину, чтобы перекинуть брата за спинку дивана, но силы были равны.

–Отпусти идиот! – крикнул Лёша и, выпустив из хватки, похлопал брата по руке.

– Сдаёшься, слабак?! – засмеялся Никита, но отпустил. Лёша выпрямился, но сразу взял брата за ногу со словами:

– Сейчас ты у меня получишь, – и принялся тащить его с дивана.

– Хорош, Лех! – возмущённо кричал Никита.

Из-за особенности скольжения кожной ткани, которой был обтянут диван, парень начал скользить вниз, но удержался крепко вцепившись за ручку мебели.

– Ребята, вы когда-нибудь повзрослеете? – не спеша, спускаясь с большой лестницы мраморного покрытия, сказал отец Никиты и Лёши.

Лицо мужчины выглядело напряженным, но радостным, а губы сузились в трубочку, пытаясь сдержать улыбку. Братья молча сели назад, каждый погрузился в свои раздумья. Почти всегда, когда братья были дома, отец в основном говорил с ними о жизни, интересовался о планах, пытаясь внушить им свою версию их жизни. Все это очень утомляло. На этот раз Никита хотел избежать подобного разговора и думал над тем, как поскорее улизнуть из дома.

– Есть планы на вечер? – тихо спросил он у Лёши, немного наклонившись, пока отца не было рядом. Но Лёша не успел ответить, ведь Вячеслав Никитич уже успел подойти и сесть рядом на любимое кресло.

– Ну, парни, как жизнь? Что у вас путного сейчас происходит? – Никита одарил отца недовольным взглядом и, скрестив ноги, молча уткнулся взглядом в одну точку. Лёша спас его и начал рассказывать о его подготовке к ярмарке по гончарному искусству. По его словам, на эту ярмарку он возлагал огромные надежды. Надеялся таким образом сделать себе имя и увеличить продажи. Вячеслав Никитич давно уже свыкся с мыслью, что потерял старшего сына как предпринимателя и бизнесмена. Но есть ещё и младший сын, на которого можно было надавить и направить в нужную ему стезю.

– Кстати, Никита, завтра в восемь утра у тебя курсы по финансам и трейдингу. Тебе это очень поможет, – в ожидании ответа он пытливо смотрел на сына. Никита в свою очередь сделал глубокий вздох, сдерживаясь из всех сил, что бы не затеять ссору.

– Хорошо, если не просплю, – сухо ответил тот. Повисло напряжение, от которого даже Лёша заерзал на своём месте.