– Послушай, ты у меня не одна единственная, и вообще ты мне надоела! Не звони мне больше! – он развернулся и быстрым шагом направился к школе. Он шёл прочь, но в след слышал крики:

– Как ты мог со мной так поступить, Никита?!

Но мыслями он уже был далеко, им овладела злость и презрение. В какой-то момент он захотел остановиться и крикнуть ей в лицо нелицеприятные вещи, но не хватило духу. Жалость к ней стала сильнее, парень понимал, что боли ей уже не избежать. Он будет вынужден сделать ей больно, пусть и разбить ее глупое, пока ещё детское сердце, чтобы она отстала от него. Никита был уверен, что совесть его не потревожит, зато эти девушки не обожгутся больше и запомнят, что постелью никого не удержишь, станут более избирательны к мужчинам и начнут ценить себя.

Он был у неё не первым, но что-то подсказывало, что малышка успела сильно привязаться и видела в нем больше, чем потенциального парня, видимо, на него у неё были большие планы, раз так быстро отдалась и всячески пыталась удержать. Наивная не знала, что он не из тех, кто верит в отношения.

Дойдя до коридора, ведущего к классу, его позвал звонкий девчачий голос. Это была белокурая красавица, что постоянно вилась вокруг него. Она была привлекательна внешне, но ничем не цепляла его, просто бездушная кукла, но в голове возникла зловещая мысль.

Он обернулся и, удостоверившись, что бывшая идёт за ним, он стремительно подошёл к блондинке, впиваясь губами в ее губы. Открыв глаза, он посмотрел в сторону, там все ещё стояла Ира и видела все происходящее. Она покинула его в абсолютном опустошении, и он оторвался от девушки в этот же момент, находясь в подобном состоянии, что и бывшая.

– Мне пора!

Весь день в голове крутились одни и те же слова, желая построиться в красивый стих, но его настроение мешало ему сосредоточиться. Все вокруг раздражало, вообще, эта школа никаких эмоций, кроме презрения, у него не вызывала. К концу учебного дня, когда он ждал Глеба на улице у школы, парень смог сложить слова воедино.

Словно реки чёрного моря,

В нем текли тоска и печаль

Он жил все с разумом споря

Безнравственность выбрал, не мораль!

Окружение потеряло краски,

Серая масса накрыла его с головы до пят.

Чужие губы больше не были так сладки,

А время никогда не побежит вспять.

Жить будущим или настоящим?

Что есть правда бытия?

Нет никого на столько манящим,

Что б в омут с головой и забыться!

– Ну че, погнали? – спросил Глеб, пытаясь заглянуть в телефон другу, но тот, предусмотрев любопытство друга, быстро убрал телефон в карман.

– Погнали дружище, – он перекинул рюкзак на одно плечо и собрался уходить, как вдруг парни услышали сзади голос.

– Эй, Никит, подожди, – к ним поспешно шла та самая девушка, которую он поцеловал посреди школьного коридора. Только сейчас он заметил на ней серые очень обтягивающие джегенсы, они сексуально подчёркивали ее формы, удлиняли и без того длинные ноги. Сверху у неё был топ с открытыми плечами и спиной, ключицы были спрятаны, что немного его разочаровало, ведь для него они считались дико чувственными, лямки завязывались на шее, он подметил про себя, что вещи с завязкой на шее отлично упрощали задачу парню в ответственный момент. Поверх топа на ней был надет трикотажный кардиган, но она почему-то спустила его на локти. К этому образу отлично подходили ее белые кеды, чем напомнили ему американских школьниц.

– Опа-а, – протянул Глеб и приготовился к «спектаклю».

– Ты уходишь, может вечером посидим где-нибудь? – игриво улыбнулась девушка, впуская пальцы в волосы и убирая их назад. Никита усмехнулся и скрестил руки на груди.

– С чего это вдруг?

– Ну как же, – неловко улыбнувшись, она осторожно посмотрела на Глеба, словно постыдилась своей смелости, – Ты не хочешь? – Никита, высмеяв ее своими усмешками и перекинувшись с другом укоризненными взглядами, наконец продолжил говорить с ней.

– Слушай… Эм-м, как тебя там?

– Настя, – совсем тихо и расстроенно произнесла она.

– Окей, Настя, я даже имени твоего не знаю, куда мы с тобой пойдём?

– Я решила, что мы… – он перебил.

– Так вот, ты ошиблась, – нахмурившись, строго сказал он,– спасибо тебе конечно, что выручила, но на этом все! – она смотрела на него в упор снизу вверх с обидой и злостью.

– Ну ты и урод!

– Ага, – Никита снова заулыбался, – Кстати, ты не в моем вкусе, – он смачно оглядел ее сверху до низу и добавил, – Мне брюнетки нравятся…

В конце недели Никита решил провести вечер дома, несмотря на то, что друзья звали его на открытие нового бар-клуба и даже достали бесплатные браслеты, но хотелось остаться дома и посмотреть пару серий любимого сериала.

На часах уже было девять вечера, когда он услышал крики, доносящееся из родительской спальни. На секунду он напрягся и вскочил с постели, но когда прислушался, понял, что это снова ругань родителей. Больше расслабиться он не смог. Парень снял наушники и подслушивал, что происходит за стеной.

Он чувствовал себя маленьким ребёнком, который любит и маму, и папу и не хочет делать выбор между ними, но негативное отношение к отцу превосходило над другими чувствами.

Он лежал на спине, но дышать вдруг стало невыносимо, словно что-то тяжелое лежало на груди, не давая вдыхать воздух. Смотря в потолок, он ловил каждое дерзкое слово отца в адрес матери. Вдруг она начала плакать и парень испугался не на шутку, он решил вмешаться. Выйдя из спальни, Никита все же не смог заставить себя сделать ещё одни шаг, поэтому стоял на пороге, пытаясь решиться.

– Таня, прекрати, я только что пришёл домой, прекращай свои бесконечные истерики! – кричал папа, пальцы парня автоматически собрались в кулак и рефлекторно ударили об дверной проем.

– Ты не думай, что я дура и ничего не понимаю, Слава! – всхлипывала мама.

– Если ты сейчас же не успокоишься, я уйду, слышишь?!

– У меня больше нет сил…

– Успокойся, Таня! Таня, успокойся, – истерически повторял отец, – Хватит с меня, – он быстро вышел, хлопнув дверью, но резко остановился при виде сына. Они стояли друг напротив друга и смотрели, как на врагов.

– Какое ты имеешь право так разговаривать с мамой? – он еле сдерживал эмоции, которые давно кипели внутри, хотелось крикнуть ему в лицо о ненависти к нему, что он мечтает о том, что бы тот исчез. Вячеслав Никитич тоже был не менее злым, лицо отца было красным, и без того мелкие глаза отца сузились до невозможного.

– Это тебя не касается, щенок!– сквозь зубы процедил он и ушёл.

Парень заглянул в комнату к маме. Она стояла у окна, тихо плача. Никита безумно хотел подойти, но он никогда этого не делал и пересилить себя было невозможно. Сделав несколько шагов и оказавшись в комнате, он тихо спросил:

– Ты в порядке, мам?

Но она даже не пошевелилась и лишь произнесла:

– Прости нас!

***

После большой порции стресса, которую он получил дома, парень просто сбежал оттуда и от напряжения в доме. От того, что он поступил точно так же, как и отец, на душе стало ещё более скверно. Мысль о том, что хоть в чем-то они сходятся, заставляла ненавидеть и себя, ко всему прочему. Говорят, сын – это часть отца и поэтому они похожи, а значит, и он тоже будет вести себя так же со своей семьёй, когда наступит кризис среднего возраста. Он вспомнил Иру, Настю и всех остальных своих бывших девушек, увидев в отце себя.

Что ещё делать при таких мыслях? Цель парня на сегодняшний вечер – это напиться и забыться, и именно с такими целями он пришёл в новый клуб-бар. Никита нашёл свою компанию друзей с незнакомыми девушками и, ведя непринужденную беседу, пропускал стакан за стаканом.

– О, смотри, наши одноклассницы, – Глеб показал куда-то в другой конец зала и, проследив за его взглядом, он увидел троицу во главе Насти.

– Нужно поздороваться, – весело произнёс он и, сделав последний глоток из стакана со светло-коричневой жижей, смело прошёл по залу.