— Чего и следовало ожидать, — усмехнулся Ланс, и я заметила нежность, промелькнувшую в его взгляде. От его взгляда мне становится не по себе, хочется сбежать, только чтобы он не видел, как предательски заливает краска моё лицо. — Значит, тебя тут ничего не держит?

Странный вопрос. Что может держать на этом берегу человека, у которого ничего нет, кроме приблудного пса?

— Почему ты спрашиваешь? — Стараюсь скрыть своё смущение, впрочем, как мне кажется, малоэффективно.

— Я хочу, чтобы ты поплыла со мной. Я не знаю, что нас ждёт в пути, мне очень сложно тебе что — то обещать. Мне просто очень хочется, чтобы ты была со мной, когда я увижу, во что превратился мой Город. Я боюсь, что одному мне этого не вынести. Ко всему прочему, Барнаби привык ко мне и вряд ли отпустит так просто. Поплыли?

Я смотрю на него, не веря своим ушам. Он приглашает меня плыть с ним? Меня, человека, которого знает всего несколько часов? Но я не могу ему отказать — я не смогу снова остаться одна. Без него. Что-то в этом парне есть такое, что я уже никогда не смогу забыть.

— Я согласна.

Улыбка, искренняя и очень светлая, озаряет его как будто изнутри. Он подбегает ко мне и крепко обнимает. Оторвав меня от земли, кружится, а Барнаби взвизгивает и кружится вместе с нами. Счастье наполняет изнутри — чистое и бесконечное, и вот я смеюсь, как сумасшедшая.

Господи, если ты есть, спасибо тебе за этого человека.

XVIII. Окраина. Промзона

— Твою мать, стой спокойно и не дёргайся, — Ингрид, насупив брови, присела возле Марты на корточки и ощупывала раненую, замотанную в бинты, ногу. Несмотря на все усилия, рана продолжала кровоточить. И пусть повязки приходилось менять не каждые десять минут, как несколькими часами ранее, но всё равно приятного мало. Марта, сдерживая слёзы, старалась идти ровно, ничем не выдавая своего состояния, но от боли её периодически заносило в сторону да так, что несколько раз спутникам приходилось буквально ловить её, чтобы не расшиблась. Марта была гордая — от помощи отказывалась, отчаянно убеждая соратников, что она вполне себе в состоянии идти. Ингрид при этом лишь досадливо морщилась, а Джонни с тревогой смотрел на подругу. Но никто с Мартой не спорил, потому что, во-первых, бесполезно, а, во-вторых, не хотели, чтобы она чувствовала себя обузой. Но с каждым пройденным метром Марте становилось всё хуже — обильный пот, струящийся по мертвенно-бледному лицу, говорил красноречивее любых слов, что долго она не протянет.

— Может, отдохнём немного? Что-то я совсем измотан, — подал голос Джонни, надеясь, что Марта ради него согласится немного отдохнуть, раз ради себя не хотела.

Ингрид нахмурилась и недоверчиво посмотрела на него:

— Что-то ты не выглядишь измождённым, приятель, — проговорила, сложив руки на груди. — С чего вдруг отдыхать удумал?

— Мало ли, как я выгляжу? — Джонни еле сдерживал себя, чтобы не двинуть такую "тактичную" Ингрид каким-нибудь уж особенно болезненным способом. Он не понимал, насколько ещё хватит его терпения, но если она не перестанет так себя вести, скоро взорвётся.

— Ингрид, если Джонни устал, то давай немного посидим. Он все-таки единственный мужчина в нашей компании, не хорошо, если мы останемся совсем без защиты. От меня, как видишь, толку не слишком много, — развела руками Марта и первой села на землю.

Джонни почувствовал облегчение, увидев благодарную улыбку Марты, и присел рядом. Одно неоспоримое достоинство было у их дружбы — они научились понимать друг друга без слов. Есть хотелось всё также зверски — съеденного накануне хватило ненадолго, но, во всяком случае, желудок перестал предательски урчать, а перед глазами больше не плясали красные чёртики.

— Ох, и повезло мне с компаньонами, — вздохнула Ингрид. — Одна практически калека — удивляюсь, как без ноги не осталась. Второй каждые полчаса отдыхать намеревается. И за что мне всё это? Шла, никого не трогала. Нужно было, Марта, на тебя внимания не обращать, пусть бы другие тебя нашли и возились. Сама бы я давно уже в Городе была.

Она недовольно скривилась, как будто съела какую-то гадость, но все-таки присела по другую сторону от Марты. Видно почувствовала, что близкого контакта с Джонни сейчас лучше избегать всеми силами.

— Ингрид, не ворчи, — попросила Марта, и её огромные глаза лихорадочно заблестели. — Если хочешь, можешь сама идти. Вы оба можете идти в Город без меня — не обижусь. Думаете, не понимаю, что стала обузой? Лично я не уверена, что на вашем месте не бросила всё к чертям и не пошла в одиночку.

Джонни удивленно посмотрел на Марту, несколько раз моргнув:

— Ну чего ты выдумываешь? Ингрид, конечно, может катиться ко всем чертям — её никто не держит. Она свою работу сделала — нога перемотана и рана промыта. Теперь никто её не держит. Ингрид, ты слышишь, никто тебя не держит! Вали, куда хочешь! Нашлась ещё тут незаменимая страдалица — тяжело ей с нами. Как будто нам с тобой легко.

Джонни подскочил одним рывком на ноги и сверху посмотрел на Ингрид. Видно, каких усилий ему стоило не сорваться и не устроить отвратительную потасовку с девчонкой.

— Джонни, чего ты орёшь? — Ингрид робко улыбнулась. — Неужели уже и пошутить нельзя? Куда без вас сунусь? Да я мечтала, до того момента, как Марту нашла, встретить хоть кого-то из вас. Одна я долго не протяну — это и лосю понятно. Будто вы меня плохо знаете. Нервы вам все вытреплю, но никого не оставлю. Тоже мне… какой-то ты, Джонни, слишком восприимчивый к моим словам. Нервы бы тебе полечить не мешало, в самом деле.

— Джонни, сядь! — громко сказала Марта, похлопывая по земле рядом с собой, где минуту назад он сидел. — Не нужно кипятиться. Все знают, что мы с Ингрид не пылаем друг к другу любовью. И тем меньше ожидала от неё того, что она сделала. Да если бы не Ингрид, я бы сдохла, понимаешь? Я ей жизнью обязана. И она знает, что со мной делать, если совсем достану вас со своей ногой. Она мне пообещала, да, Ингрид? — Марта посмотрела Ингрид в глаза. Несколько невыносимо долгих мгновений длился их молчаливый диалог, понятный только им. И это совсем Джонни не понравилось.

— Да, — чуть слышно ответила Ингрид, — знаю.

— Ну, вот и порешали, — хлопнула Марта в ладоши. — Значит, отставим в сторону разногласия и обсудим план наших дальнейших действий.

— Так, стоп! О чём это вы договорились? — Джонни присел рядом с Мартой и сердито посмотрел на девушек. В серых, словно из чистой стали, глазах — требование немедленного ответа. Снова воцарилось напряжённое молчание, от чего Джонни почувствовал, как в его душе зародилось неясное беспокойство. — Говорите, быстро! Терпение моё не бесконечное, слышите?

Ингрид прочистила горло, словно вознамерилась петь и сказала тихим голосом:

— Пусть лучше Марта говорит, мне сложно. Тем более, она знает моё мнение по этому вопросу. Ещё раз повторяю: не буду я этого делать, можешь даже не уговаривать.

— Ладно, пусть это останется между нами — не собираюсь кого-то в это посвящать. — Марта сидела, опустив взгляд, и нервно теребила лямку рюкзака. — Джонни, это наше с Ингрид дело и оно тебя не касается, усвоил?

Джонни несколько минут смотрел на девушек, как бы решая, как поступить. Тайны он не любил, но слишком хорошо известно, что этих барышень не так-то просто заставить что-то сделать. В том числе и говорить.

— Ладно, не хотите признаваться — чёрт с вами. Всё равно сам пойму рано или поздно, о чём вы там нашептались, пока я вас не нашёл. И так без секретов ваших есть о чём беспокоиться. Как будем действовать дальше? Есть идеи?

— Нужно идти в Город и искать там Айса и Роланда.

— Ингрид, ты сама очевидность, — усмехнулся Джонни. — Как мы будем их искать, кто-нибудь из вас уже думал? Не кажется ли вам, милые дамы, что это весьма расплывчатый план. Мы, может быть, год будем шастать по Городу и так никого и не встретим. Это не годится, ерунда это, а не план!

— Джонни, не пыли — ты меня уже достал. Напросишься, кляп тебе в рот воткну — после твоей подружки его не выкинула, а в рюкзак кинула. Надоело! Ты самый умный? Да? Вечно тебе больше всех надо. Как же вы меня все достали — каждый хочет себе в компанию молчаливых и безропотных товарищей, которые слова поперек не скажут. Пастыри хреновы, всё стадо себе ищете, чтобы было кем управлять. Гляди, развелось начальников — плюнуть некуда, — Ингрид раздражённо фыркнула и встала. — Так, я пойду, проветрюсь, а заодно осмотрюсь. А ты, Джонни, введи нашу инвалидку в курс дела. Обменяетесь мыслями, отдохнёте от меня, придёте к единому мнению и придумаете другой, блестящий план, который всех устроит. Вернусь через полчаса, надеюсь, вам хватит, тогда всё мне расскажете. Я на всё согласна, клянусь. Даже остаться здесь одна согласна тоже. Всё, до скорых встреч, дорогие товарищи.