Я не смогу сделать их своими.

Пейсли

– Сукин сын, – прорычала я, наверное, уже в восьмой раз за последние несколько минут. Томми снова был злым и запутанным. Пытался спрятать свою боль.

Мы не получали вестей от Гейджа уже больше месяца. Я знала, что не должна была верить ему. Он был таким же, как и все остальные мужчины в моей жизни. Не говорили ничего иного, кроме лжи. Давали пустые обещания. Строили воздушные замки лишь для того, чтобы разрушить их при первой же возможности.

Я ненавидела его!

С силой вымешивая тесто для домашней пиццы, я пыталась успокоить свой нрав, который унаследовал от меня и сын, но поняла, что перестаралась, и нужно было все начинать снова. Лишь почувствовав влагу на руках, я поняла, что плакала.

И не только из-за Томми.

Но и из-за себя.

Из-за будущей жизни, на которую я начала надеяться. Из-за паутины лжи, которой я позволила себя оплести, хотя должна была бы понять все сразу.

– Черт бы все побрал! – выкрикнула я в тишине комнаты. Разочарование и боль взяли надо мной вверх.

Телефонная дрель заставила меня вскрикнуть, пока мое сердце бешено колотилось. Успокоившись, я ответила на звонок.

– Да?

– Мисс Андерсон? – это была советник Томми. Мне на самом деле не нравилась эта женщина.

– Слушаю, – я пыталась заставить свой голос звучать радостно, надеясь, что мой ребенок не сделал что-то еще.

– Боюсь, нам нужно, чтобы вы приехали в школу. Томми подрался с другим учеником, – я слышала в ее голосе осуждение, пока она передавала мне информацию.

– Я скоро буду.

Я пошла, волоча ноги так же, как и Томми, когда он влипал в неприятности и не хотел чего-то делать.

***

Томми

Я снова разозлил маму. Она даже почти не поинтересовалась, почему я ударил в лицо придурка Эндрю. Ему просто было необходимо закрыть его слишком много болтающий рот.

– Я не понимаю, Томас. Почему для тебя единственным решением стало ударить кого-то? – я не мог посмотреть на нее. Я так злился на маму и Гейджа. Я не знал, что она сделала, но он перестал писать нам.

Я думал, что мы фактически начали нормальную жизнь. Что у нас будет семья, как и у всех остальных.

Я ненавидел Гейджа. Он просто отодвинул меня в сторону. Он дал мне обещания, а потом нарушил их.

– Томас? – голос мамы был грустным, когда она подъехала к дому.

– Что? – сердито выдавил я из себя.

– Почему ты ударил его? – тот же вопрос, что задавали мне все остальные.

– Он назвал меня ублюдком, все! – крикнул я маме. На мгновение я заметил вспышку боли в ее глазах, но мне было все равно. – Это твоя ошибка! – я не мог сдержать обвинения.

– Что? Как это моя ошибка? – мама обернулась ко мне, припарковавшись у дома.

– Ты не вышла замуж за Джека! Ты была глупой и эгоистичной, и ты отказалась от меня! – когда слезы покатились по ее лицу, я подавил сожаление, которое почувствовал, произнося эти слова, выскочил из машины, пересек двор и кинулся к домику на дереве, который мама купила мне прошлым летом.

Заблокировав двери, я упал на подушки, которые мама принесла сюда, чтобы у меня было место, где я мог отдохнуть, когда играл.

Я никогда так не злился, когда Джек не приезжал. И не мог понять, почему это произошло с Гейджем. Он просто был еще одним человеком, оставившим меня позади.

Я должен бы был к этому привыкнуть.

Гейдж

Вновь оказавшись на американской земле, я ощутил, как сладко-горькое чувство пронеслось сквозь меня. Я был рад оказаться дома, но я злился, мне не дали и пяти минут, чтобы связаться с Пейсли и Томми, прежде чем я покажусь у них на пороге.

И меня бесило то, что я был подстрелен во время последней перестрелки. Плечевая артерия в моей бицепсе была повреждена, и меня доставили на ближайшую базу для оказания медицинской помощи. Я почти умер и осознал, насколько важна для меня стала моя новая семья.

Я всегда планировал подписать контракт и отправиться в новую командировку после этой; я хотел так прожить всю жизнь до пенсии. Также как мои отец и дед до меня. Забавно, насколько один жизненно важный момент может изменить все планы на будущее.

Я ушел с активной службы, но не с военной службы. Работа в офисе будет чертовски скучной, но когда я уговорю Пейсли простить меня, а я был уверен, что она решила, будто я предал их, этот перевод будет стоить того.

Увидев, как девушка Килиана отреагировала после его вынужденного молчания после взрыва, у меня появилась надежда, что Томми и Пейсли не будут ненавидеть меня. Что они смогут тоже простить меня.

По пути я зашел в спортивный магазин купить кое-какие рыболовные снасти для Томми, а затем в цветочный за таким количеством желтых маргариток, сколько только смог найти, для Пейсли. Я не ожидал, что подарки помогут улучшить их отношение ко мне, скорее надеялся, что они поймут – я не прекращал думать о них.

Была середина второй половины дня, и я надеялась, что они оба были дома после школы. Когда я подъехал по адресу, найденному для меня Стилом, то увидел Пейсли. Она была в тысячу раз великолепнее, чем я представлял. Ее светлые волосы были неряшливо собраны в хвост, и она выглядела несчастной и абсолютно выведенной из себя одновременно. Причиной тому мог стать придурок, стоящий перед ней на ступенях, на которого она кричала.

Джек.

Он был единственным, с кем по словам Томми и Пейсли, у них были проблемы. Выйдя из пикапа, я пересек улицу, готовый велеть этому сукиному сыну отвалить, когда взгляд Пейсли встретился с моим. Я не посылал ей своих фотографий, так что не знал как, но она узнала меня.

– Гейдж, – выдохнула Пейсли, слезы набежали на ее золотистые глаза, и она пошла от Джека, спускаясь по ступеням.

Я не обращал внимания на стоящего в стороне мужчину, пока Пейсли приближалась ко мне, изумление и потрясение светились в ее бездонных глазах. Неконтролируемый импульс заставил меня обхватить одной рукой бедро Пейсли, пока вторая легла на ее шею, притягивая ближе к моему телу, пока я склонял голову.

– Пейсли, – пробормотал я напротив ее губ, прежде чем припасть к ним. Они были мягкими, словно шелк. А Пейсли – хрупкой, словно тонкое стекло. Когда она с силой обхватила мои бицепсы, я понял, что со временем у нас все наладится.

Мы сплетались языками, стоя прямо посреди улицы, разряды энергии пронзили меня, когда Пейсли простонала мое имя. Она придвинулась ближе, словно растворяясь в моем теле, и только мысль о ее придурке бывшем заставила меня слегка отстраниться, разрушая атмосферу интимности, окутавшую нас.

– Что это за хреново дерьмо? – прорычал Джек, и я услышал, как он подошел ближе.

Я был вынужден оторвать свои губы от Пейсли, заметив дымку, застилавшую ее медового цвета глаза. Слегка прикусив нижнюю губу Пейсли, я сказал ей:

– Позже, Пейсли, – мне нравился звук ее имени, слетавший с моих губ.

Она, повторяя за мной, прикусила свою губу и кивнула головой, поворачиваясь лицом к Джеку.

– Кто это черт побери, Пейсли? – прорычал мужчина.

Прежде чем Пейсли успела ответить, я шагнул вперед, готовый к драке.

– Я ее чертов мужчина. Что тебе, мать твою, надо?

Удивление заменило злость на лице Джека.

– У нее нет мужчины. Я бы знал.

– Потому что ты преследуешь ее? – за пятнадцать лет, проведенных в самых проклятых уголках земли, я узнал, о чем думали люди вроде Джека.

– Нет, – выпалил он, – ни она, ни Томми никогда не упоминали, что в их жизни появился потрепанный жизнью солдат, – его взгляд с презрением скользнул по моей форме.

– Потрепанный жизнью? – я резко рассмеялся Джеку в лицо. Но смех был наполнен злобой, а не весельем. Бывший Пейсли явно почувствовал себя неуверенно. Прекрасно. – Если потрепанный жизнью означает посвятивший себя защите страны, тогда это именно про меня. Постарайся теперь объяснить мне, почему ты посмел коснуться моей девочки? Никогда не думал, что они не говорили тебе обо мне, зная – ты станешь только больше злиться, снова вылезешь из образа благовоспитанного мальчика и покажешь свое истинное лицо, ударив женщину? Тебе никогда не приходило в голову, что у них может быть защитник? Тот, кто вернется и закопает тебя в землю, как ты того и заслуживаешь?