Осенние холода сменились зимней стужей. В его комнатке было всегда промозгло и холодно, его все еще донимали приступы острой боли, раскалывающей голову надвое, и иногда шрамы на шее горели, словно собирались раскрыться снова. Он то и дело чувствовал себя старым и ненужным, но ни разу он и не подумал вернуться к Прю, тем более — и слава всем богам — у нее появился неплохой парень, по словам Элис — интерн. Сама Элис если и питала к Джо какой-то интерес, то умело это скрывала. Они стали неплохими друзьями, иногда вместе ужинали — готовил всегда Джо и болтали обо всем на свете. Джо уже подумывал попросить у нее в долг, но каждый раз удерживался: скорее не от гордости, а от страха, что если Элис откажет — рухнет надежда начать новую жизнь.

Чем ближе было Рождество, тем тоскливее ему становилось. Как бы Джо не убеждал себя, что никто ему не нужен, ему казалось, что одиночество — это не тот выбор, который он сделал по собственной воле и все чаще думал — ну почему его никто не искал? От прошлой жизни всего-то и осталось, что странная деревяшка и несколько не менее странных монет.

Накануне сочельника, он вытащил и палочку и мешочек с монетами. Глупо было рассчитывать, что они хоть чего-то стоят, но вдруг? Он развязал шнурок и высыпал монеты на стол. Всего десять монеток, три — под золото — большие, несколько серебряных и совсем мелкие остальные. Мелочь он сразу отодвинул в сторону, рассмотрел серебряные, но так и не понял — действительно ли они из серебра.

Снова стал подбираться головная боль, как обычно, взяла для начала в тиски шею, стала подниматься вверх, холодя затылок. Еще чуть-чуть и станет тяжело смотреть на свет, звуки — любые — будут раздражать до рвоты... Роуз и Элис знали о его проблемах и позволяли отлежаться в комнате, когда начинался приступ. Но сегодня было как-то особенно плохо и он было подумал позвонить Элис, но вспомнил, что к ней на праздники приехали дети и решил не беспокоить.

Он принял таблетки, заранее зная, что они мало чем помогут, разве что немного отсрочат боль, но отменить не смогут. Надо было лечь в постель, выключить свет и не шевелиться. Джо сгреб монеты в мешочек, оставив на столе “золотые”, взял один из них, повертел в ладони и почувствовал резкий толчок под ребра. Воздух словно разом кончился, а мир померк.

Он не знал сколько времени прошло и понятия не имел — где находится. Медленно, щурясь от яркого света, он стал подниматься, нашарив за спиной стену. Холл дома, где-то слышны веселые смех и голоса. Как он тут оказался? И что это за место? Ответа не было, его прошиб холодный пот: неужели память теперь все время будет проделывать такие кульбиты? Да что же за черт!

Одно хорошо, он все еще помнил, что он — Джо Блэк.

Отдышавшись и стараясь не крутить головой, которая с каждой минутой болела все сильнее, он пошел туда, откуда доносились голоса людей и музыка. Он не успел дойти до цели, когда в коридор вышел мужчина и застыл на месте.

— О, черт, именно сейчас, — произнес он тихо, подскочил к Джо и втянул его в другую, темную комнату. Включил свет, заозирался. — Почему сейчас, в праздник? И как вы попали в дом? Хотя что я спрашиваю, для вас же это — мелочь, — он нервно хихикнул, — стойте здесь, я вас умоляю, — и скрылся за дверью. Он вернулся через три минуты, держа в руках простой пакет из ближайшего супермаркета.

— Вот, и запомните — я простой честный гражданин и я не хочу больше иметь дело ни с кем из ваших. Не хочу. У меня семья, мы ждем... малыша, если в вас есть хоть что-то человеческое — не трогайте меня. Я и так сделал больше, чем мог. Больше года — жизнь в страхе, больше года!

Из глубины дома донесся женский голос.

— Меня зовут. Уходите, ну, пожалуйста! — хозяин проводил Джо до двери и выставив на крыльцо, тут же захлопнул дверь.

Джо заглянул в пакет, там ровными пачками лежали деньги. Он скрутил пакет, оглядел пустую улицу. Он спит, или бредит. У него разболелась голова и он уснул и теперь видит сон, что его проблема с документами решена. Точно.

Вот только холод пробирался под свитер и рубашку, ноги мерзли в тонких домашних туфлях. Он чихнул: нет, на сон это не очень похоже. Надо как-то принять, что это — реальность. И если исходить из этого, то, наверное, на фоне головной боли он вспомнил адрес человека, которому в той жизни оставил на хранение деньги. Отлично, судя по испугу этого парня, у него точно криминальное прошлое, просто прекрасно! Лишний повод не высовываться, обзавестись новыми документами и окончательно сгинуть.

Джо ощупал карманы: слава богу, в джинсах лежала кое-какая мелочь и телефон. Он прочитал название улицы — не так далеко от дома, но холодный ветер и отсутствие верхней одежды исключало возможность добраться до дома пешком и Джо вызвал такси.

В тепле салона он еще раз открыл пакет и посмотрел на деньги. Этого не могло быть, но это — было. Кто бы мог подумать — Санта не забыл и про него.

====== Часть третья. Гермиона. Глава 1. Возвращение ======

Память — это то, что делает нас теми, кто мы есть.

Выписанная цитата (источник не указан). Дневник Гермионы Уизли.

Это был не он. Этот человек в одежде Джо, с его глазами, с его лицом, с его фигурой — не мог быть Джо.

— Добрый вечер, профессор, с возвращением, — произнесла Гермиона спокойно. Ей надо было срочно обо что-то опереться — силы кончились как-то резко, разом, и она отстранено подумала, что до этого мгновения вопреки всему надеялась, что возвращение памяти ни на что не повлияет. Он останется Джо Блэком, который помнит, что когда-то был Северусом Снейпом.

Снейп сделал шаг к ней и ей потребовалось все ее мужество, чтобы не сдвинуться с места, не зажмуриться. Он придвинулся к ней вплотную и теперь рассматривал, словно видел впервые.

— Как странно… — он отошел от нее, огляделся. — Забавные ощущения.

— Забавные? — меньше всего она ожидал услышать, что ему — забавно.

— При диссоциативной амнезии, насколько я помню, возвращенные воспоминания начисто стирают накопленные за время самой амнезии. В этом, определенно, милость природы. Потому что сейчас у меня ощущение, что ко мне кто-то забрался в голову. И этот паразит меня раздражает.

— Вы о Джо? Он часть вас…

Он резко повернулся к ней. Удивительно, только что и джинсы и футболка с надписью о бренности мира смотрелись на нем вполне органично, но сейчас казалось, что Снейп зачем-то вырядился в чужую одежду.

— Расспросите, миссис Уизли, на досуге вашего друга Поттера, каково ему было все время ощущать присутствие Волдеморта.

— Это несравнимо.

— Да неужто, — он усмехнулся, — а на мой взгляд — вполне.

— Вы бы предпочли забыть?

Он вместо ответа подошел к ней ближе, коснулся ее волос — она почти перестала дышать, вопреки всему надеясь, что он рассмеется и скажет, что он — Джо и так классно разыграл ее.

— Я пока не знаю. Меня разрывает на части, — он понизил голос до шепота, — но я разберусь с этим. — Он склонился еще ниже и выдохнул: — А ты Гермиона, ты бы хотела забыть?

Она посмотрела ему прямо в глаза и увидела, как меняется его взгляд. Щиты вновь были опущены — теперь уже по его свободной воле.

— Нет, я не хочу забывать. Даже свои ошибки.

Он был так близко, что должен был слышать, как колотится ее сердце. И ведь наверняка слышал, видел, как действует на нее его близость. Хорошо, что ментальные щиты она давно наловчилась ставить, а то, наверняка, он уже копался бы в ее мыслях.

— О, так все, что тут происходило — одна большая ошибка? — спросил он холодно.

Насколько просто было с Джо, даже когда он ворчал и упрямился, настолько же со Снейпом было нелегко.

— Не цепляйтесь к словам, профессор, я… — она отошла от него, он прислонился к стене, сложив руки на груди.

— Я давно не профессор, миссис Уизли. Или — уже опять мисс Грейнджер?

Больше всего ей хотелось развернуться и уйти, чтобы не слышать и не видеть его, аппарировать прямо сейчас, оказаться пусть в пустом, но своем доме.