В одно такое весеннее утро, прильнув к супругу со спины, уткнувшись носом ему в затылок, Стив втянул носом его запах и стиснул в объятиях крепче.

— Как же ты вкусно пахнешь, прекрасный, цветами, мёдом и морем. Надышаться не могу никак.

Сбоку притёрся Баки, погладил Брока по груди, оставив ладонь на твёрдом животе.

— Работа у нас сегодня, сладкие, — довольно сказал Брок, нежась в их объятиях. — Южные корабли штормами потрепало, починки много.

— Мы быстренько, — в ухо ему выдохнул Баки.

Чтобы вылизать Брока, им хватило и пяти минут; чтобы заставить тихо вскрикивать, подаваясь на пальцы и одновременно толкаясь в рот Стиву, и того меньше. А ещё через пятнадцать они сидели внизу на кухне, доедая с травяным чаем вчерашние пирожки с капустой — очередной удачный эксперимент Баки.

— Сегодня после работы идём на танцы, — возвестил Баки, запихивая в рот пирожок почти полностью.

— Если сил хватит, — усмехнулся Стив, подлил Броку ещё чая.

— Всё равно идём, танцевать хочу. Усадим Брока на лавку, пусть отдыхает, и я покажу вам класс. Помнишь, Стив, как мы в Бруклине танцевали на заднем дворе паба, как я тебя в воздух подкидывал?

— Только я был тогда вдвое меньше и весил всего ничего, — со смехом признался Стив.

— Ну так и я тогда был послабее, — улыбнулся Баки. — Я рад, что мы покинули Сварту. Оно того стоило.

— А по небоскрёбам не скучаешь? — вдруг спросил Брок.

— Только по сливной канализации, — ухмыльнулся Баки. — Ну и по водопроводу с горячей водой немного.

Самотечная холодная вода здесь была — с гор спускался построенный в незапамятные времена акведук, но он впадал в выложенный полированным камнем общественный бассейн, из него развозили воду для тех, у кого не было колодцев.

— А мне не по чему скучать, — добавил Стив, улыбнулся тепло обоим супругам. — Всё, чего хотел, — здесь есть, вы есть.

Баки молча накрыл его ладонь своей, переплёл пальцы и глянул с чётко отразившимся в серых глазах желанием никогда больше не умирать.

На работу в этот день едва не опоздали.

***

Собрать вытянутые синие сливы в этом году едва успели — как раз перед сбором Брока накрыла течка, да такая, что к её концу он мог только пить и спать.

Стив с Баки страшно переживали за супруга, даже хотели бежать за лекарем, но Стива почти в дверях выловил сосед-омега и, розовея щеками, протянул баночку жасминового мёда и полотняный мешочек с травами восстанавливающими, велев отпаивать супруга и ни о чём не переживать.

— А нас, оказывается, вся улица слушала, — озадаченно сказал Стив, заваривая траву в большой кружке, щедро добавил туда мёда.

— Только ближние соседи, — возразил Баки, помогая Броку приподняться. — Мы не такие громкие.

Травяной отвар сотворил с Броком чудеса. После первой же кружки он нашёл в себе силы улыбнуться и, свернувшись калачиком, уснул под боком у Баки.

— Оставайся сегодня дома, с Броком, — после поцелуя шепнул ему Стив, выбрался из постели.

Тяжело было уходить в порт, особенно после пяти дней сумасшествия на троих. Потому что ни Стив, ни Баки не помнили, чтобы хоть когда-нибудь их так накрывало желанием трахаться. Жадная страстность Брока вымотала даже их. Не только спальня — весь дом пропах мёдом, морем и луговым разнотравьем. И матрац, кажется, придётся менять.

Баки задремал рядом с Броком, вскидываясь на каждое его шевеление. Ближе к вечеру метнулся в трактир, купил еды навынос, накормил сонного Брока, поел сам и оставил Стиву.

Полностью Брок восстановился только на третий день, что было ещё более странным. Обычно омега уже на следующие сутки мчался в кузницу, фыркая на супругов, старающихся чем-то помогать ему, притормаживать.

Через две недели Брок наткнулся на мага-целителя, шедшего от соседа, у которого только что принял ребёнка. Маг цепко глянул на Брока, положил ладонь на его живот пониже пупка и сказал:

— Кузнец? Приноравливайся сети плести. К лету родишь. Зайди ко мне завтра, поддерживающих зелий дам.

До дома Брок дошёл на подгибающихся от счастья ногах.

Стив вынырнул с кухни, только заслышав хлопок входной двери, вышел встречать Брока, вытирая руки полотенцем.

— Ты чего такой пришибленный? Случилось что? — нахмурился Стив, когда Брок вместо привычных жарких объятий только вжался в него всем телом, мелко подрагивая.

— Ребёнок, — еле выговорил Брок. — Ребёнок у нас будет.

Стив сначала не понял, о чём таком Брок говорит, о каком таком ребёнке, кивнул, и только через несколько секунд сообразил. У них будет малыш! Брок беременный!

— Господи, — выдохнул он, чувствуя, как ноги подкашиваются, сполз на колени, вжался лицом в живот Брока, счастливо смеясь.

Именно в этот момент в дверях показался Баки, молча окинул взглядом супругов, приблизился к Броку, заглянул в глаза и накрыл его пупок ладонью, тихо-тихо всхлипнув. Брок притянул Баки к себе, встрепал лохматую голову и сказал:

— Благословило нас Солнце. Завтра к магу пойду и в кузнице скажу, что ухожу оттуда. Не буду рисковать.

Стив не мог вымолвить и слова.

Когда он проснулся в новом времени, жить совсем не хотелось, он существовал словно механизм. Спал, ел, работал, снова уходил домой спать. Не видел для себя будущего. И никогда бы не поверил, если бы ему сказали, что он будет счастлив, по-настоящему счастлив, будет любим настолько же сильно, как и любит сам. Что у него, у них когда-нибудь будет ребёнок.

— Ты наше солнце, — шепнул Баки.

Слишком долгая зима закончилась.

The End