Пусть они и были очень нетрадиционной семьёй — два беты, да ещё и с омегой, — но соседи-омеги вздыхали, заметив их тройку, жаловались друг другу, что тоже хотели, чтобы их также оберегали, ценили, чтобы смотрели с таким же восхищением, несмотря на возраст и отсутствие детей.

Здесь не принято было жить тройками из двух омег и одного альфы, как на севере. Южане жили парами из альфы и омеги или тройками из альфы, беты и омеги, растили общих детей, были гостеприимны и сердечны.

Когда Стив, Брок и Баки только въехали в свой дом, к ним несколько дней приходили соседи с подарками — домашними вареньями и соленьями, вином и настойками, пирогами и фруктами. Все окрестные омеги помогали Броку учиться печь из пшеничной муки, сажать овощи в огороде, рассказывали, где чего можно купить подешевле и получше.

Брок тоже помогал соседям: чинил калитки и замки, пособлял с мелким ремонтом.

Железные брачные браслеты северян южан одновременно восхищали и пугали: здесь было принято обмениваться кольцами. Омеги носили кольца с камнями, беты — узорчатые, альфы — самые простые.

Но кого волновало чужое мнение? Стив и Баки видели только Брока, жили, дышали им, чуть ли не на руках носили, недоумённо переглядывались, когда очередной доброхот пытался донести до них истину о неправильности такой семьи. Находились смельчаки, что и Броку пытались посочувствовать.

— Тяжело, наверное, без альфы? — спросило как-то у него одно из тех самых томных южных созданий, которых Баки за мужиков считать отказывался.

— А твой альфа меня на руках бегом на второй этаж взнесёт? — ухмыльнулся Брок.

Альфа этого омежки и своего супруга-то через порог бы не перенёс. Здесь, на юге, и альфы были какие-то худосочные.

Омежка скривился и отошёл. Брок досадливо сплюнул под ноги. Скоро полгода, как они живут на юге, а течка у него была только одна, и после неё он как был, так и остался порожним. То ли с ним было что-то не так, то ли и правда зачать омега мог только от альфы. Ведь его мужья даже бетами не были.

— Ты в последнее время смурной ходишь, — присев на подлокотник кресла, сказал Стив, ласково коснулся тыльной стороной ладони щеки Брока, чтобы не испачкать вымазанными краской пальцами. — Случилось что?

С кухни тут же вынырнул посерьёзневший Баки, впихнул Броку в руки кружку с компотом, сел напротив, явно готовый перебить всех соседей разом за тревожные складки, залёгшие над переносицей их омеги.

— Порожний я, — объяснил Брок. — Видно, вымерзло у меня нутро. Не рожу.

Баки ласково обнял Брока за плечи.

— Не беспокойся, лапушка, — сказал он. — Я у магов спрашивал — северным омегам не меньше года надо под здешним солнцем, чтобы зачать. Мы сюда весной приехали, а сейчас едва осень началась. Ещё и виноград не до конца созрел.

— Вот, — подтвердил Стив, — слушай Баки, — за что получил ощутимый тычок под рёбра. — А если серьёзно… — Стив потёр шею, улыбнулся натянуто. — Может, и наша с Баки в том вина. Возможно, это нам всё выжгли, чтобы сделать идеальными солдатами, которым не на что отвлекаться, кроме войны. Мы же даже не ваши беты, а пришлые.

— От беты омега тоже забеременеть может, — сказал Баки уверенно. — Я узнавал. Не торопись, Брок. Мы всё успеем. А не успеем — приёмыша возьмём. Возьмём же?

Брок кивнул без особой уверенности. Он с собственного детства не имел дела с детьми и не представлял, что делать с приёмышем. Со своим-то природа подскажет, а с чужим как?

— Солнышко нам в помощь, — наконец сказал Брок. — На всём его свет.

Вроде бы всё решили, но Стив не раз и не два замечал, как Брок замирал около большого бронзового зеркала, всматривался, прислушивался к себе и с тихим вздохом уходил в ванную.

Время в Анаре летело стремительно. Это в снежной Сварте иногда целыми днями приходилось просиживать дома, переживая непогоду, а здесь они часто выбирались после работы или в выходные к морю, купались, загорали, пока погода позволяла и не зарядили нудные осенние дожди, но и тогда дома не засиживались. Ходили в гости к соседям, часто бывали в трактире, даже в местный театр пару раз наведались, но впечатлены не были и завязали с такой культурной программой.

— Не по мне эти кривляния, — сказал Брок. — Я с севера, я этих южных развлечений не понимаю.

Зато праздники колеса года, которые здесь отмечали всей улицей, Брок очень полюбил и всегда присоединялся к соседям. И своих мужей тянул. Они тоже выносили из дома стол, выставляли всё самое вкусное. Баки научился играть на каком-то местном подобии гитары и собирал на таких праздниках вокруг себя танцующие пары.

— Хорошо здесь, — улыбался Стив, утягивая и Брока танцевать.

— Хорошо, — соглашался Брок.

— Да отлично просто! — кричал им Баки.

Баки так никому и не сказал о том, что заметил в вараньей пещере в первый раз. А заметил он погрызенный человеческий череп. Похоже, там и закончил свой путь альфа Брока — больше в Сварте и окрестностях никто не пропадал.

Брок ни Йемса, ни Сварту не вспоминал. Другие кузнецы, расспросив его о северных обыкновениях, успокоились и вопросов больше не задавали. Они свыклись с тем, что Брок — омега, его умений и силы не оспаривали, вот только к совсем тяжёлой работе, вроде ковки якорей, не допускали.

— Успеешь ещё, — говорил старший над кузнецами. — У тебя цепи вон как хорошо получаются.

Осенью Баки занялся вином. Они со Стивом давили гроздья в большом чане босыми ногами, заливали сок в чаны поменьше, пропарив их кипятком. Виноградник при доме был небольшой, вина поставили всего пару бочонков, и то только потому, что Баки вздумалось развлечься — вино в южном краю стоило две медяшки за кувшин.

Собрали и уложили в погреб яблоки, морковку и редьку, лук и чеснок в связках повесили в кухне. Капусту в этом году Брок посадить не успел, но рассчитывал в следующем. Собственные овощи и фрукты его радовали до немоты. Немыслимая дорогущая редкость на севере, здесь они были в достатке. Не сушёные ломтики яблок, купленные на праздник и сберегаемые как сокровища, а просто — выйди в сад, протяни руку да сорви.

Стив и Баки срубили и выкорчевали старую подсыхающую сливу, и Брок раздумывал, посадить ему на её место черешневое деревце или персиковое.

Брок прижился на юге так, словно именно для здешнего благословенного Солнцем края и был рождён.

Первый снег выпал конце года, за два дня до большого зимнего праздника, за одну ночь укрыл белоснежным покрывалом и сад, и соседние дома. Стив, выглянувший из окна утром, так и застыл с чашкой травяного отвара в руках.

— Красиво как, — прошептал он и позвал своих супругов полюбоваться на то, как восходящее солнце отражается в бесчисленном множестве снежинок.

— Соскучился я по снегу, — сказал Брок, сгребая тонкий слой снежинок с подоконника.

Но снег тут же растаял в горячих руках, пролился между пальцами талой водой. А к полудню исчез и во всей округе. Но всё равно в этот день решили никуда особо не ходить, радуясь выдавшемуся выходному.

Пусть снег и почти сразу растаял, но Анара словно бы изменилась за одну ночь. Местные омеги все разом переоделись в тёплые плащи, натянули шапки и перчатки, вызывая недоумение даже у Брока, не особо почувствовавшего похолодание. В тавернах начали варить глинтвейн и поговаривать о ночи прощания с солнцем, хотя здесь оно не уходило на всю зиму за горизонт, как в Сварте, а лишь дни становились короче. На улицах стало больше развозчиков дров и продавцов комнатных жаровен.

Местное обыкновение не складывать в доме печь, а греть комнаты жаровнями Брока удивляло. Впрочем, в их спальне был очаг, который легко протапливался и быстро прогонял лёгкий холод. Да и одеяла у них были шерстяные, тёплые и невесомые. А на местных перьевых подушках, мягких, в которых утопала голова, Брок с трудом засыпал в первое время. Потом-то привык.

Миновали высокие костры зимних праздников. Снег выпадал ещё раза три, но только раз пролежал дольше суток, однако на второй день всё равно растаял. К весеннему равноденствию уже зеленели и цвели деревья, были засажены огороды, пришли корабли из южных стран. Анара снова ожила, наполнилась яркими красками летних лёгких одеяний, гомоном певчих птиц, криками детворы, которым снова разрешили играть на улицах, не прятаться по домам от непогоды.