— Давай потом, — немного подумав, со вздохом ответил русал. Он понятия не имел, сколько им еще придется идти и как много захотят рассказать дракончики болтливой демонессе. Возможно, ограничатся лишь защитой без посвящения в подробности.

— Натсуме, — тихо позвала его Хлоя, чувствуя легкую озадаченность. В ответ на вопросительный взгляд она едва заметно нахмурилась. — Я не чувствую присутствия Наги. Судя по всему, он остался в Академии.

— Вот как, — задумчиво протянул русал, неохотно признавая, что о тихом невидимке даже не подумал. Когда в кладовую вломились мантикоры, он точно стоял рядом с Шибой, но, очевидно, заметив, к чему все идет, поспешно выскочил из портала, надеясь хоть как-то помочь попавшим в плен друзьям. — Не волнуйся, он не из тех, кто будет глупо подставляться даже ради друзей. Возможно, попробует помочь бежать Рэю и Кэй, но вероятность того, что его поймают, минимальна.

— Знаю, просто я волнуюсь за них, — грустно вздохнула девушка, пытаясь украдкой слегка оттереть засохшую кровь с ладоней. Это было странное чувство. Она понимала, что должна быть в ужасе от содеянного, ведь впервые кого-то убила, пусть и тех, кто пытался навредить её друзьям. Но вместо этого на душе было совершенно спокойно и пусто, будто это не она отрывала преследователям головы голыми руками и пробивала им грудные клетки, а кто-то другой. Холодный и расчетливый, точно знающий, что так и должно быть.

— Мы все за них волнуемся, — мертвым голосом ответил Натсуме, который как раз старался не думать о том, что ждет вампиров в ближайшее время. Если он начнет об этом размышлять, то точно свихнется и не сможет быть полезен, если шанс их спасти все ещё есть.

Наконец жрица остановилась у огромных резных дверей и с легкостью распахнула их, пропуская всю честную компанию внутрь. Открывшееся их взору помещение мало чем отличалось по убранству от коридоров, разве что воздух в нем был почище, а вдоль стен располагались неизвестные раскидистые растения. Посреди круглой комнаты восседали на огромных подушках знакомая валькирия с фенриром, а рядом с ними развалился очень странный мужчина, лучезарно улыбнувшийся при виде вошедших. В мире Тьмы джиннов особо не любили, хоть они и считались высшей расой. Полупрозрачные, будто сотканные из уплотненного газа, эти жители юга были прекрасными мастерами иллюзий и редкостными пройдохами. В отличие от большинства обитателей этого мира, они пренебрегали правилами этикета и не стремились внешне походить на остальных. Вот и сам хозяин дворца выглядел довольно впечатляюще. Огромный, даже больше Ингольфа, с темно-алой кожей и возмутительно малым количеством одежды, прикрывающим чресла. Четыре мускулистые шестипалые руки, в одной из которых покоился кубок с вином, во второй трубка от кальяна, а еще две обнимали за талию безмолвную девицу дивной красоты, тоже не обремененную обилием одежд и восседающую у него на коленях. Лицо правителя также было весьма необычным. Широкое, с большими раскосыми глазами, крупным носом и выступающей нижней челюстью с длинными острыми клыками. Как он при этом ухитрялся говорить, оставалось загадкой, разве что его внешность тоже была иллюзорной.

— Добро пожаловать, дорогие гости, присаживайтесь и чувствуйте себя как дома, — пригласил он ребят, с интересом их разглядывая. — Меня зовут Джамалутдин-ибн-Фейсар, градоправитель этого чудного места. Как я понимаю, у вас тоже все пошло не по плану?

— Где мелкая? — не дав никому ответить, вскинул голову фенрир, угрожающе сверля взглядом и без того слегка бледного русала. Рангрид успокаивающе сжала его руку, укоризненно покачав головой.

— Их схватили, — наконец справившись с собой, сухо ответил Натсуме. — Я собираюсь вернуться за ними и попытаться спасти, если еще не поздно, но перед этим хотел посоветоваться с тройняшками о том, как будет лучше поступить, и выяснить, не знают ли они какой-нибудь способ добраться до Академии быстро и незаметно. Обычным транспортом будет долго, да и нас наверняка узнают на первой же станции и повяжут.

— Давайте не пороть горячку, — миролюбиво поднял руку Джамалутдин, неодобрительно хмурясь. — Малес бежал, но пока мы не знаем, где он и что с ним. Ален и Алек прибудут сюда в течение пары дней, а до того момента никто уж точно никуда не отправится и никого спасать не будет. И не надо на меня так злобно смотреть. Сами посудите, они единственные, кого русалки схватили живыми, и будет весьма глупо с их стороны казнить пленников, предварительно не допросив. А поскольку абы кому такое дело не доверят, то об этом сначала доложат в Элтерно, оттуда пришлют кого-нибудь, плюс сам допрос… У нас еще минимум неделя на то, чтобы все спланировать и действительно помочь вашим друзьям, а не глупо разделить их участь.

— Подозреваю, что если для допроса пришлют Ноикса, то оставшееся от вампиров, скорее всего, можно будет сгрести в совочек и не заморачиваться с похоронами. До казни они не доживут, — огрызнулся молчавший до этого Шиба, мысленно обкладывая решившего поиграть в благородство вампира последними словами. Нет, он прекрасно знал, что, когда дело доходило до сестер, мозг у того отключался напрочь, но неужели и правда было так необходимо рисковать собой и разделять участь той, которой просто не повезло замыкать строй?

— А вот тут ты ошибаешься, — покачал головой правитель Гелиостата, потерев массивный подбородок. — Их обязательно казнят, причем непременно при наибольшем количестве народу и как можно красочней освещая это в прессе. Сам посуди, двое бунтарей-аристократов, планировавшие заговор против правительства вместе с предателями-драконами, не должны быть по-тихому прикопаны под кустом. Их надо демонстративно наказать в назидание остальным и для поддержания авторитета. Русалки утаивают только собственные грешки, а чужие, наоборот, стараются всем показать и по возможности преувеличить. Так что сомневаюсь, что их искалечат до неузнаваемости, иначе будет проблематично и дальше рассказывать всем сказки о преимуществах дипломатии и гуманизма перед грубой силой и жестокостью.

— Спасибо, это звучит охренеть как оптимистично, — проворчал Ингольф, мрачно уставившись в свой нетронутый кубок с вином. Как ни крути, джинн был прав. До прибытия дракончиков покидать Гелиостат было глупо. Возможно, они придумают какой-нибудь способ спасения друзей, не базирующийся на безрассудном штурме.

— Уж извини, как есть, — ухмыльнулся Джамалутдин, развеивая иллюзию своей красотки и поднимаясь. — Что ж, тогда прошу вас располагаться. Ишшаран выделит вам покои, за всем необходимым обращайтесь к ней. За одеждой в том числе.

Джинн хитро подмигнул смутившейся зомби, попытавшейся прикрыть окровавленную форму, и растворился в воздухе.

— Тебе не кажется, что сейчас как раз наступил момент этого самого «потом»? — вкрадчиво уточнила у русала Эрика, вопросительно вскинув бровь. — Во что вы меня втянули?

— Мы? Ты сама влезла, хотя тебя никто не просил, — отмахнулся от неё Натсуме, кивнув в сторону сидящих на подушках северян. — Иди вон у них спрашивай, заодно познакомишься. А еще лучше давай сначала переоденемся и потом соберемся все обсудим. Разговор будет долгим.

Слегка поколебавшись, демонесса всё же была вынуждена признать его правоту и вместе со всеми отправилась приводить себя в более подходящий обстановке вид. Она уже и без дополнительных пояснений понимала, что влезла во что-то интересное и опасное, но сей факт её нисколько не огорчал. Единственное, что слегка задевало её натуру, это то, что друзья, судя по всему, долгое время утаивали от неё значительную часть своей жизни, но за это их можно выговорить и потом. Уже после того, как мысли всех не будут сконцентрированы на двух плененных товарищах.

***

Сколько прошло времени с момента их заключения, вампиры понятия не имели. Окон в их камерах не было, часов тоже, даже спросить было не у кого. Да и незачем. Про них как будто вообще забыли, что одновременно радовало и слегка напрягало. Без еды они могли протянуть долго, а вот без воды… Ржавую жижу, хлынувшую из торчащих у стен кранов, родственнички единогласно решили оставить на самый крайний случай, когда мучающая их жажда станет совсем уж невыносимой. Камеры были холодными и довольно пустыми. Кроме неказистой и насквозь проржавевшей сантехники да парочки оков, вбитых в стены, не было ничего, даже стульев и кроватей. Спать на ледяном полу было крайне неприятно и сложно, но альтернатив тюремщикам предоставлять не торопились. Раны обоих ребят затянулись, но вопреки обыкновению саднили и зудели, заставляя гадать о природе материала, которым они были нанесены. Поначалу Кэй была раздосадована безрассудным героизмом брата, но со временем преисполнилась искренней благодарностью. Одна в этой звенящей тишине и леденящем холоде она бы точно потихоньку начала сходить с ума, а благодаря разговорам и перешучиваниям с соседом по камерам становилось немного легче. Сам же Рэй ничуть не жалел о содеянном, воспринимая происходящее с философским смирением. Раз уж он не смог защитить её, то хотя бы разделит участь и подбодрит, пока может. Этого требует клятва и долг старшего брата, чтобы там кто ни думал, включая саму сестренку.