Что же касается самих вопросов, то с ними и вовсе вряд ли бы разобрались даже самые учёные академики мира. Ну действительно, как можно объяснять собственные поступки, которые сделаны в невменяемом состоянии и о которых ты даже не помнишь? Нет, в памяти, конечно, отложились обрывочные воспоминания того вечера, но хотел ли он просто кого-то поцеловать или кого-то конкретного — вопрос, не имеющий ответа. В отличие от самого Рэя, меняющего девушек чуть ли не каждые пару дней и за время обучения уже заходящего на второй, а то и на третий круг, Шиба таким количеством отношений похвастаться не мог. Да, была пара девчонок, пожелавших встречаться с бестолковым, но очень общительным оборотнем, но обе они почему-то очень хотели встречать его после полнолуния у Тёмного леса, а этого он по вполне понятным причинам допустить не мог. Так что, шумно поругавшись, парочки, не провстречавшись и пару недель, поспешно разбегались во взаимном неудовольствии. На мимолетные же связи Шибу не хватало. Не обладал он тем чарующим сексуальным обаянием, исходившим от Рэя и Натсуме, которое заставляло почти любую девчонку падать в его кровать после пары слов. То ли для этого надо было уметь делать морду кирпичом, то ли у него просто класс подкачал, но, пару раз так обломавшись, парень решил не продолжать эксперименты, смирившись с тем, что ловеласом и похитителем сердечек ему не стать.
Вообще, если бы о чем-то подобном заикнулся кто-то его класса, то моментально получил бы в глаз, однако, насколько Шиба знал, высшие расы не видели ничего постыдного в однополой любви. Ещё бы, за тысячу-другую лет наверняка хоть раз хочется попробовать чего-нибудь эдакого. Так что нечего и удивляться, что Рэй придерживался такого же мнения и вместо того, чтобы набить ему морду, воспринял это вполне спокойно. Другой вопрос, почему он отнесся так спокойно именно к его кандидатуре и со всей серьезностью стал рассматривать эту тему? Они же всё время совместного обучения ругались, и вампир нередко очень обидно прохаживался по интеллекту одноклассника, возведя это в разряд ежедневных развлечений. А тут на тебе. Чай, беседы, и вежливая улыбка в комплекте. Шиба невольно поёжился, вспомнив тяжелый, задумчивый взгляд Рэя, которым тот изучал его в памятное утро. Ну, что поделать, каким уж уродился. Да, среднего роста, с простоватым лицом и плебейской смуглостью. Это же не повод на него так смотреть. Ему-то хорошо, он родился вампиром. Неудивительно, что девочки пищат от восторга, будь Шиба девочкой, он бы, наверное, тоже пищал. Куда ему до высокого, худощавого, но на удивление ладного представителя аристократии, чья белоснежная кожа похожа на нежнейший шелк? Даже на ладонях, обычно бережно прикрытых перчатками и совершенно не предназначенных для грубой работы. А уж про идеальное лицо, будто выверенное в каждой черточке, и восхитительно-золотистые волосы, педантично зачесанные назад, и говорить не стоит. Всё-таки не зря вампиры считаются красивейшими после русалок существами, а поскольку мужчин последних никто никогда не видел, то и вовсе самыми прекрасными. Куда уж тут обычному оборотню с его весьма симпатичным по меркам сородичей, но ни в какое сравнение не идущее с вампирьим лицом.
Шибу аж подкинуло на кровати от осознания того, что он на полном серьёзе уже полчаса как думает о несравнимой красоте другого парня. И что лезущие в голову мысли вызывают в его организме определенные реакции, которых по идее быть не должно. «А что я, собственно, думаю? Это и его проблемы тоже», — неожиданно зло решил Шиба и, резким рывком поднявшись с кровати, направился к выходу из комнаты. В конце концов, и правда, почему это он тут должен себе мозг ломать, пока этот наглый кровосос спокойно себе распивает чаи и размышляет о возвышенном? Зачем ему вообще вспоминать, почему он это сделал и что при этом чувствовал, если ответ на этот вопрос можно получить намного проще и быстрее?
К счастью, ломиться в комнату не пришлось. Искомый оборотнем объект вполне себе мирно беседовал с кем-то в коридоре, даже не подозревая, что в ближайшее время его рванет в сторону его же комнаты сильная рука решительно настроенного одноклассника.
— Надо поговорить, — не оставляя возможности запротестовать, на ходу пояснил Шиба, буквально втаскивая свою жертву и по совместительству виновника своей головной боли в комнату.
— Что ты себе позволяешь?! — справившись с удивлением, недовольно зашипел вампир, грозно нахмуриваясь. Вопреки обычному, на оборотня его убийственный взгляд не подействовал.
— Ты сказал мне думать, я придумал. Вернее, я придумал, как всё понять, потому что ничего не помню, — захлопнув дверь, безапелляционно заявил парень, как-то недобро смотря на Рэя. Настолько недобро, что тот невольно попятился.
— Что ты имеешь в виду? — немного нервно уточнил хозяин комнаты, окончательно запутавшись и не зная, чего ожидать от приближающегося непредсказуемого существа.
— Не переживай, сейчас мы всё выясним, — шумно выдохнул Шиба, с обреченностью самоубийцы крепко зажмурился и резко шагнул вперед, впиваясь поцелуем в губы ошарашенного вампира. Как и в прошлый раз, тот даже не отодвинулся, лишь почувствовав, как внутри у него всё перевернулось, едва найдя в себе силы на неуверенные ответные действия. Когда же озадаченный оборотень отодвинулся, Рэй с трудом смог выдохнуть.
— Ну и… что? Чего ты этим добился? — беспокойно поинтересовался он, не зная, злиться ему или радоваться.
— Ну, я выяснил, что ты отвратительно целуешься, — почесав нос, честно признался смущенный экспериментатор, — но мне всё равно это понравилось, так что да, скорее всего, позавчера я поцеловал тебя хоть и неосознанно, но вполне себе по собственному желанию. Ты же это хотел узнать?
— Да ты совсем оборзел?! — поперхнулся возмущением Рэй, задетый такой оценкой своих умений. — Ну держись, псина подзаборная, я тебя сейчас так поцелую…
И, поскольку слово своё он обычно держал, действительно поцеловал, да так, что Шиба резко поменял своё мнение на противоположное. А еще он внезапно осознал, что уже не стоит, а стремительно падает на знакомую кровать, крепко сжимаемый сильными руками оскорбленного в лучших чувствах вампира…
========== Часть 11. Два из трёх. ==========
Последующие пару недель в Академии царило возмутительное спокойствие и умиротворение. Несмотря на то, что до весны было еще далеко, в воздухе буквально витали счастье и любовь. Время тянулось как ириска, оставленная каким-то забывчивым ребенком на солнце, будто позволяя внезапно образовавшимся парочкам насладиться друг другом вместе и по отдельности. И даже комментарии ехидной Эрики были скорее приятным дополнением ко всему, несомненно, отрадному, времяпрепровождению. На самом деле, неугомонная демонесса была чертовски рада за все образовавшиеся союзы, но угомонить свою язвительную натуру была не в силах. К счастью, все это прекрасно понимали и лишь подкалывали её в ответ, закономерно вопрошая, когда же к компании присоединится и её избранник. Эрика от шутников отмахивалась и каждый раз грозилась начать притаскивать всех своих кавалеров на периодические собрания узкого круга друзей. К их неописуемому облегчению, эти угрозы так и оставались невыполненными.
Отношения Наги и Хлои не удивили практически никого. В тот памятный вечер, когда переживающая зомби убежала искать своего рыцаря, она его всё-таки нашла. И не только нашла, но и успокоила, и извинилась, и пожалела. Парень, наконец ставший видимым,
рассказал ей о причинах своего странного поведения, чем растрогал впечатлительную зомби практически до слёз. Как оказалось, прилежный ученик и отличник-промокашка очень переживал из-за своих расовых особенностей, которые при жизни лет в шестьсот позволяли ему быть видимым только первые четыреста, на оставшееся время превращая всех представителей класса в практически бесплотных духов, которые были вынуждены жить одни без надежды на то, что их кто-то услышит, увидит или почувствует. В свою очередь, Хлоя поделилась схожей проблемой. Зомби не просто были самым низким классом, но и продолжительность жизни у них была в разы ниже. Проводя первые двести лет красивыми, хоть и легкоранимыми существами, после этого они переживали период гниения, в процессе которого с костей слезала вся плоть, оставляя лишь голый скелет, еще лет через двести рассыпающийся прахом. Большинство представителей её расы подобного не выдерживали и предпочитали парные самоубийства, стремясь уйти из жизни молодыми и красивыми. Так было и с её родителями, и с их родителями. Одна только прабабушка пожертвовала собственным эгоизмом и выращивала оставшуюся в одиночестве сначала внучку, а затем и правнучку. В связи с малоизученностью зомби об этом тоже никто не знал, так что Наги, шокированный таким откровением, моментально забыл о собственных проблемах и принялся утешать распереживавшуюся девушку. Процесс утешения, как оказалось, весьма способствует уровню взаимопонимания, и на следующий день примерная парочка пришла на занятия уже вместе, отчаянно краснея, но цепко держась за ручки как прилежные школьники. Все поумилялись, но сильно не удивились, ибо и так всё было давно заметно, единственный вопрос был лишь в том «когда?».
