– Хорошая охота была, однако. Наконец Иван, произнес ожидаемое, от него слово.

Он прислушался.

– Еще звери идут. Я напрягся.

– Ничего не слышно.

– Далеко еще, много моторов гудят. Он ткнул в сторону юго-запада. -Там смотри. В это время, взревел двигатель одного из немецких танков. Я подскочил, как ужаленный. Из него, показался довольный Степан.

– А этот, еще нечего.

Я махнул ему рукой, и сам подбежав прыгнул на танк, после чего дал команду, двигаться за околицу села. В бинокль, а мне принесли трофейный, я наконец то увидел колонну машин. Она была большой. Начал считать, впереди бронемашина, за ней пять тентованных машин, затем четыре заправщика, еще один ганомак, после него с десяток машин тянущие на прицепе пушки, снова, около десятка машин, и уже видно, чтоб не раздолбить окончательно дорогу, замыкали все это, два танка охранения. Нечего себе силище. Я сделал знак, двигаться назад.

– Командир, топливо почти на нуле, – пожаловался Степан.

– Ничего, сейчас у немцев займем.

Я снова вызвал Ракиту, доложил обстановку.

– Клен, возвращайся назад, – поступил приказ. Но у меня, уже возник план.

– Поприветствуем гостей, и вернусь.

Колонна, не доезжая села остановилась. Снова пошел дождь, немецкий офицер, из бронемашины, оглядел поле, перед селом. С левой стороны дымились три русских танка, один из них, как бы в бессилии, что то сделать застыл, повернутая башня, ствол опущен почти до самой земли. У выезда из села стоял Т-3, из него торчал танкист, и приветливо махал рукой. Офицер облегчено вздохнул, и дал команду вперед. Я быстро закрутил ручкой, наводка, выстрел, прям в бок.

Последний танк дернулся, и встал. Снова наводка, вдоль колонны.

Гремели разрывы. Две другие 34,. били по пушкам. Колонна встала, запылал головной ганомак, пораженный выстрелом из Т-3. Тот чуть съехав с дороги, открыл огонь по ближайшим машинам. Били пулеметы. Второй танк, все же успел сделать по нам выстрел, рикошет об браню башни, аж в ушах зазвенело. Но вот и он, уже горит, с такого расстояния не промахнешься. Начинаем долбить, осколочными по машинам. Из них выскакивают люди, падают разбегаются. Вот ударил по нам пулемет, но что он может сделать, всаживаю снаряд в ту сторону. Одна из машин сворачивает в поле, но безнадежно застревает, из нее как горох сыплются солдаты. Переключаюсь на пулемет, что поделаешь своего башнера, как подготовленного наводчика, усадил в трофейный Т-3.

Снова осколочными, да сколько тут вас, больше половины машин уже пылают. Одна из них, вдруг исчезает в облаке взрыва, все ясно везла боеприпасы. Какой же плохой обзор в башне, что делается впереди колонны, не вижу, да и средину едва примечаю. Закончился диск в пулемете, машу стрелку давай мол. И пока тот перезаряжает, кручу башню в бок, что это, не верю своим глазам, Т-3 горит и дымит, одна из Т-34, замерев с оборванной гусеницей отстреливается, у другой своих дел хватает. Ай да немцы, сообразили, две машины выскочили в поле, и расчеты отцепив орудия, долбят по нам, они меня не видят, а вот я.

– Максим давай влево, и вперед. – Осколочный. -Ору я, еще.

Ну вот пушки, заткнулись. Что там с Грищенко, может успели вылезти. Но бой, еще не окончен. Кто то из немцев, попытался пробиться к селу, но там Иван и еще пяток бойцов с двумя трофейными пулеметами, положили их. Перестрелка стихает. Смотрю как, кое где начинают вставать немцы, и подымать руки. Черт с ними живите, где то за дорогой вижу, бегущих в поле посылаю очередь. Кто то падает, сколько их там ушло, до взвода.

Моя 34, медленно движется, вдоль разгромленной колонны. Мне бы радоваться,

но что то не весело. Моя так называемая пехота, сгоняет в кучу пленных. Добавляют к ним майора, всего пятнадцать человек, некоторые из них легко раненые. Повсюду слышны стоны. Замечаю среди пленных санитара, даю в помощь одного менее пострадавшего камрада, и отправляю оказывать помощь раненым.

Подходит Иван, говорит. – Степка сгорел, совсем танк взорвался, нечего не осталось.

Я киваю головой, мой башнер тоже сгорел. Тут выясняется, что погиб младший лейтенант Горошко. Высунулся из люка, когда сорвало гусеницу, и тут пуля.

Слышу стук кувалды, мой мех – вод пошел помогать, натягивать гусеницу.

– Иван, – сказал я. – Собирай трофеи и документы. -У пленных их уже отобрали.

Моя группа возвращалась назад, вслед за нами тащился

чудом уцелевший бензовоз, за рулем которого, сидел пленный немец под присмотром грозного Ивана, и еще одна машина, в которой было с десяток пленных, со связанными руками и груда трофейного оружия. Всех раненых, в том числе и санитара, оставил в селе, зачем нам с ними возиться.

Романцев читал донесение,. и не верил. Двенадцать танков, четыре бронемашины,

десять пушек, двадцать машин. Он глянул на груду солдатских книжек, более двухсот

солдат и офицеров вермахта, и бригада потеряла, всего двоих человек.

Да тут еще, командир немецкого танкового батальона, сообщает сведенья такие, что начштаба армии прям пищит от нетерпения, как желает встретится с ним.

Комбриг оглядел своего подчиненного, представление на орден красного знамени, на тебя отправлено.

– Уже все награды какие есть, у тебя будут не жирно. Я скромно потупился, хотелось сказать, а я еще вышивать умею. А что награды, орден славы мне уже не светит, это солдатская и пожалуй самая достойная из всех наград, до орденов названых в честь полководцев, еще дожить надо.

Чуть ли не на сутки, где мы держали оборону, установилось затишье.

Бригаду все же разделили, приказом командующего армии, первую роту тяжелых танков, кинули на помощь соседней дивизии, которая откатилась не удержав позиции, оголив наш фланг, с нею ушел комиссар. Ажиотаж, после хоть и небольшой победы затих.

А после случилось то, что должно было случиться. Все началось с бомбежки. Самолеты налетали, казалось непрерывно. Нас как я и ожидал, поскольку мы не имели своих пехотных частей, все же раскидали по позициям. Хорошо что хоть по взводу, а не по штучно. Это уже попытался сделать командир батальона, которому нас временно придали. Мы стояли друг перед другом, и мерились своими полномочиями. Он капитан, я капитан. Он комбат, я комвзвода, но это как посмотреть. У него медалька двадцать лет РКК. У меня медаль за отвагу, ордена, красной звезды, Ленина, золотая звезда героя Советского Союза. Впрочем вначале, этого он всего не увидел. Я вылез из танка, спросил где командир и направился к указанному мне человеку, стоящему на бруствере окопа, напряжено всматривающегося в туманную дымку приникнув к биноклю.

Уже похолодало, несмотря на это, капитан был в распахнутой шинели.

Оторвав от глаз бинокль он посмотрел на меня, а танкист прибыли наконец то.

– Один танк будет здесь по центру, другой там на пригорке, от туда все как на ладони, третий будет на правом фланге. – Все понятно? Я остался стоять на месте.

– Что еще? Комбат раздражено махнул рукой.

– Выполнять.

– Что выполнять? Спросил я спокойно, и добавил.

– За расстановку танков и их действия, – отвечаю я.

– Да как ты смеешь мальчишка, да я тебя.

На меня накатила злость, и я расстегнул комбинезон. Рука капитана в замахе замерла.

– Извинитесь, – проговорил я. И так мы, смотрели друг на друга.

И комбат понял, что проигрывает.

– Мои танки прибыли для взаимодействия при отражении атак противника, при поддержки бронетехники, а не в ваше личное подчинение.

– А на том при горочке, как вы заметили, наш танк будет отличной мишенью для врага.

Комбат был красным от злости, но поняв, что я не уступлю процедил.

– Поступайте, как считаете нужным, но я доложу о вашем поведении.

–А я о вашем . Не остался я в долгу.

– И запомните, еще раз попробуете накричать на меня, или поднять руку.

Я наклонился к уху капитана, и прошептал. – Пристрелю, как бешенную собаку.