©Алексей Лебский 2020

Ночь, ураганный ветер, снег. Под ногами скользкая грязь. Люди в плащ-палатках с перегружают опечатанные тяжелые ящики с грузовиков на поезд. Люди страшно устали, но охрана торопит, нет ни одной лишней минуты. Нужно успеть до налета авиации, все происходит в темноте с соблюдением особой секретности. Лишь редкие всполохи в небе и фонарик охранника освещают стоящий в темноте поезд.

– Сколько еще осталось, лейтенант?

– Десять, давайте быстрее, я уже слышу их моторы. – Нас только четверо. Могли бы помочь.

– А охранять вас кто будет? Мы не можем оставить пост. Не положено!

Паровоз дает короткий тревожный гудок, время на исходе.

Наконец все погружено и поезд трогается. Грузовики медленно разворачиваются и покидают станцию. Мессершмитты с неровным гулом уходят на восток.

Мартин привстает в кровати и выглядывает в окно.

Этот человек, который сейчас войдет в дом – его дед, доктор философских наук – Оскар Хальворсен.

На нем зимняя шапка и старомодное серое пальто с воротником из овчины.

Он ходил с утра в булочную, и из его сумки выглядывает французский батон.

Вот Хальворсен проверяет почтовый ящик, достает оттуда газеты и конверты, открывает калитку, слышен скрип, он отряхивает снег и направляется к двери.

Сейчас он скажет: – что, валяешься до сих пор бездельник? Мартин забирается под под одеяло и делает вид. что спит. Так хорошо подремать в эти утренние часы! Ему никуда не надо торопиться в эту субботу.

Шаги в коридоре все ближе, дед переобувается и входит в комнату, он быстро подходит к постели, сдергивает одеяло и растирает мальчика снегом!

– Что, до сих пор дрыхнешь! А ну, подъем, бездельник!

Мартин с криком убегает в ванную комнату.

Потом они с дедом завтракают за длинным дубовым столом. Он своими огромными руками нарезает хлеб, а Мартин исследует содержимое большого холодильника, достает ветчину, молоко, сливочное масло и свой любимый персиковый мармелад.

– Представляешь, Марти, – начинает дед, – эти американцы, мои студенты, на завтрак едят тосты с арахисовым маслом. Ни за что не стал бы есть подобную гадость.

– Что ты удивляешься, это американцы! Они без бургеров и куриных крылышек своей жизни не представляют.

Молодой человек намазывает хлеб маслом, а сверху покрывает толстым слоем мармелада.

Кофейная машина шипит, и в кухонном пространстве разливается аромат “лаваццо”.

Этот дом в Осло перешел к деду в наследство от его отца, судьи Харри Хальворсена. Дед не стал юристом, как прадед Мартина, после войны он продолжил обучение в университете на Карл-Юхансгате, защитил диссертацию по исторической живописи и написал несколько книг на эту тему. А вот Мартин Хальворсен станет юристом, и продолжит дело Харри. У него уже почти готов дипломный проект, и, хотя он нисколько не представляет, чем придется заниматься в последующей жизни, настроен весьма позитивно.

В доме, где все это происходит два этажа и большой чердак, который Мартин обожает. Оттуда открывается отличный вид на парк и есть старое кресло, в котором можно коротать время с книжкой. Раньше у деда здесь была мастерская, он рисовал пастелью и маслом. Об этом свидетельствует дощатый пол, в одном месте густо заляпанный сиеной, кармином и умброй. В молодости он даже рисовал натурщиц, но в его жизни появилась бабушка Ребекка, и дед перешел на копии прерафаэлитов и пейзажи. Чаще всего пейзажи повторяли вид на парк из окна.

Раньше дед курил трубку, но и это пристрастие пришлось со временем оставить.

Ниже, на втором этаже разместилось несколько спален, ванная комната, прачечная и кабинет деда. Модные полосатые обои взлетали по стенам вверх на целых три с половиной метра и упирались в изысканные лепные потолки с розочками по углам.

На первом этаже кухня, гостиная, маленькая комната Мартина с окном на Хольтегата кладовая, и еще одна ванная. Стены в гостиной отделаны светлым дубом, а потолок – голубым ситцем с цветочками. Это бабушкина причуда, впрочем, не лишенная хорошего вкуса. Комнату украшают три картины в резных золоченых рамах. Две из них принадлежат кисти деда и являются пейзажами, третья картина – портрет прадеда Харри работы Вереншёлля. Сидя в большом кожаном кресле перед окном, Харри сосредоточенно смотрит куда-то вдаль. Его мужественные ноздри слегка раздуты, тонкие губы сжаты, высокий лоб полон государственных дум. Портрет написан крупными размашистыми мазками, но удивительно живо. Цвета картины светлые, наполненные энергией солнечного света.

Ванная комната просторна и светла, пол крупной голубой испанской плитки, ванна с массивными бронзовыми кранами в виде слоников. Здесь стоит котел, обогревающий квартиру, поэтому мыться всегда тепло.

В соседней с ванной кладовой хранится запас продуктов, не нуждающихся в холодильнике, сахар, крупы и разные банки с консервами в огромном количестве.

Сейчас Мартин у деда в гостях, хотя у него есть своя квартира в Бергене, доставшаяся от отца. Но об отце потом.

Они доедают свой завтрак.

– Допивай свой кофе, и пойдем в кабинет, у меня к тебе разговор.

Они идут на второй этаж, сначала дед, а за ним по лестнице поднимается длинный нескладный внук.

– Я тут получил приглашение от ребят, на этой неделе исполняется пятьдесят лет славной истории начала совместной борьбы с гитлеровцами. Я приглашен на торжественную встречу в Лондон. Помнится, отмечали двадцать пятую годовщину в Осло, когда ты был еще в животике. Так что скажешь? Отпускаешь деда? Он достал фирменный конверт с приглашением. Конечно, уже мало кто остался в живых.

– А что я, за домом присмотреть? Так ведь, Магда приходит три раза в неделю.

Магда – горничная и экономка в одном лице. Ей 55 лет, она польского происхождения, очень набожная, и очень властная. Мартин побаивается ее, да и дед, кажется, тоже. Магда любит порядок, и, убирая за ними оставленные не на месте предметы, делает суровое лицо и ругается по-польски. Дед отстоял чердак, строго настрого запретив этой прагматичной женщине его посещение и наведение там порядка. Это их с Мартином приватная территория, объяснил он, а в остальных местах она может раскладывать папки и книги по своим местам, ставить в стаканчики разбросанные по столу ручки и карандаши сколько угодно. А еще полька прекрасно готовит все что угодно, а на праздники даже печет пироги. Походы в рестораны у Магды считаются развратом и бессмысленной тратой денег. Но сегодня она отсутствовала, и выходные дни в этом доме принадлежали внуку.

– Давно я не летал самолетом, – дед поскреб седой жесткий ежик волос, – ну да, ладно, с ребятами надо увидеться. Думаю, в последний раз, иначе и случая не будет.

– А ты на один день, дед?

– Скорее на три, первый день займет дорога и размещение в гостинице Виндзора, во второй, собственно, пройдут торжества и банкет. Даже билеты заказаны туда и обратно. Вылет послезавтра. Все устраивает лондонский коммерческий банк “Кори”. В аэропорт ты меня уж отвези, ну а на обратном пути я возьму такси.

Мартин взял в руки конверт и внимательно изучил билеты первого класса в Лондон, гостиничный буклет и красочный бланк приглашения, подписанный управляющим банка. Вылет из аэропорта Гардермуэн в 10:40.

Мартин сидел на кухне и на маленьком экране переносного телевизора смотрел канал “Живая планета”. Шла передача из жизни черепах. Шустрые черепашата, преодолевая дюны, неслись к родной среде, морю, а разные злые хищники норовили поживиться ими. Становилось скучно, он ждал, когда освободится Анна, и они будут вместе заниматься его дипломной работой. Анна закончила университет в прошлом году, сейчас ей удалось найти работу, и девушка в период испытательного срока старается проявить себя наилучшим образом. Звонок в дверь раздался только через час. Это его подружка. Она поцеловала Мартина несколько отстраненно, чтобы не испортить макияж и прическу, и, оставив куртку, зонт и обувь в прихожей, прошла на кухню.