Видимо, заметив, что после посещения последней достопримечательности я слегка сбледнула (высоты я не то чтобы боялась, но очень активно не любила), Леви наконец сжалилась и поволокла меня на следующий круг ада, именующийся шопингом. Иными словами происходящее я описать просто не могу. Единственным позитивным моментом во всем этом было лишь то, что, как она и обещала, толпы фанатов нас не окружали. Нет, иногда люди узнавали гуляющую со мной знаменитость, но если их становилось слишком много, то демонесса как-то странно улыбалась и они быстренько разбредались, судя по взглядам, совершенно забывая, на что смотрели. В остальном же это был, мягко говоря, кошмар. От походов по магазинам я с детства не была в восторге, будучи воспитанной в весьма скромной и не особо обеспеченной семье. Нет, денег у нас хватало, но родители с малых лет приучили меня к мысли, что одежда это не способ повыпендриваться перед друзьями и главный её смысл — быть удобной и практичной. Начав зарабатывать самостоятельно, я смогла немного отклониться от этой концепции, добавив еще пункт «личные предпочтения», но неизменно избегая дорогущих бутиков, искренне недоумевая, как можно выкладывать несколько десятков тысяч йен за обычный кусок ткани. Как выяснилось, можно. Леви с упорством бульдозера прочесывала торговые ряды, будто нарочно выбирая самые дорогущие магазины и скупая понравившиеся вещи, даже не смотря на ценники. Причем, ладно бы она покупала вещи только себе. Несмотря на мои протесты, она неизменно заставляла меня тоже примерять модные наряды и затем приобретала их, игнорируя любые возмущения. Когда же я попыталась отказаться даже примерять вещи, демонесса обворожительно улыбнулась и пообещала скупить все размеры модели, в которой я, по её мнению, должна была выглядеть просто шикарно. Пришлось смириться, хотя и чувствовала я себя при этом отвратительно. Нет, я прекрасно понимала, что она всё это делает из лучших побуждений, но мне решительно не нравился тот факт, что моей персоне делают дорогущие подарки, относясь как к какой-нибудь барби и совершенно не считаясь с моим мнением.
Так что, когда ближе к вечеру Леви милостиво объявила, что с покупками закончено, я испытала необычайное облегчение. Однако на мою беду это был еще не конец. У коварной красотки оставалось для меня еще последнее испытание, в котором, к счастью, мне не надо было никуда идти.
— Может, лучше дома поужинаем? — робко поинтересовалась я, борясь с желанием плюнуть на всё, прыгнуть в первое попавшееся такси и умчаться домой. — Мицуки наверняка уже скоро вернется и начнет названивать, выспрашивая, где мы. Плюс, сама посмотри, мы же пакетами увешаны как новогодние ёлки игрушками, куда мы их денем.
— Ой, брось, что-нибудь придумаем, — отмахнулась Леви, доставая телефон и выискивая в интернете, где тут поблизости находятся самые модные рестораны. — Впрочем, насчёт Мицуки ты права, этот зануда и правда может взбеситься и испортить нам праздник, так что так уж и быть, позвони ему. Пусть катит сюда своё ведро на колёсиках, закинем туда шмотки и все вместе поужинаем.
— Ладно, — я вздохнула, с трудом пытаясь извлечь из кармана мобильник нагруженными руками. К сожалению, объём покупок был слишком большой, поэтому пришлось нам всё-таки притормозить и поставить пакеты на землю. Растирая ноющие запястья, я внезапно заинтересовалась: — Слушай, а почему ты постоянно обзываешь его машину то корытом, то еще чем? У тебя какая-то неприязнь к транспорту или что?
— Да нет, дело вовсе не в этом, — красотка поморщилась, недовольно искривив губы. — Просто я не понимаю, почему из всех возможных вариантов он привязался именно к своей тачке. В мире множество интересных вещей и людей, а единственное, к чему он испытывает трепетную нежность — это бездушная машина, которую он таскает по всем странам, в которых мы бываем. Ну разве не бред? Лучше бы как Белл коллекционировал девушек или книжки писал по примеру Грэя. Да что угодно, лишь бы оглянулся вокруг и понял, что кроме работы и машины, есть еще и остальной мир.
— Разве это так важно? — слегка удивленно склонила голову я, искренне не понимая, что в этом плохого. — Если ему это нравится и удобно так жить, то зачем что-то менять?
— Затем, что ты даже не представляешь, каково это — несколько столетий не говорить ни о чем, кроме работы. И то изредка, потому что он почти никогда не спорит, только делает морду кирпичом и кивает, как китайский болванчик, — в сердцах топнула ножкой девушка, недовольно хмурясь и внезапно смотря на меня с какой-то болью. — Он же мой друг, понимаешь? И я прекрасно помню времена, когда он был довольно неуклюжим, но очень открытым и улыбчивым парнем, которого все любили. Нет, его и сейчас все очень любят, вон, даже Грэй всегда рад прийти на помощь, что для этого гада вообще не свойственно, но… Нам всем очень больно смотреть на то, во что превратился некогда самый добрый из нас. Сат всегда был очень хорошим, но из-за своего страха и разочарования стал таким, каким ты видишь его сейчас. Мрачным нелюдимым типом с ледяным сердцем.
— Вот оно как, — пробормотала я, неловко отводя глаза. Наверное, я была несправедлива к демонам, не такие уж мы по сути и разные. Они так же испытывают горечь, боль и тревогу за друзей. Так же психуют и переживают неудачи. Вот только жизнь у них намного длиннее нашей, и полученные душевные травмы с годами не забываются, а лишь разрастаются, не давая покоя десятилетиями, а то и веками. Не зная, что сказать, я выдала первое что пришло мне в голову: — Почему ты называешь его Сат? Это его фамилия?
— Н-нет, — Леви внезапно стушевалась, виновато втянув голову в плечи. — Видишь ли…
— Ты… Это ты во всем виновата, — не дав ей договорить, донёсся до нас приглушенный голос, вынудив удивленно обернуться.
В паре шагов от нас стояла довольно хрупкая и очень красивая девушка, выглядевшая довольно болезненной. Невероятно бледная, тяжело дышащая, с жутковато потрескавшимися сухими губами и расширенными зрачками, в которых плескались боль и ненависть. Поначалу я решила, что это очередной ангельский посланник, но смотрела она вовсе не на меня, а на мою спутницу. В руках девушка держала ручку, но, судя по сказанному, была довольно далека от желания попросить автограф.
— Это всё твоя вина!!! — внезапно закричала она, бросаясь на опешившую от такого демонессу, не ожидавшую нападения и явно понятия не имеющую, что в такой ситуации делать.
Тело среагировало само, на автомате заслоняя Леви от нападающей, пока мозг в панике соображал, стоит ли в такой ситуации звать Мицуки. Предплечье прострелило болью, заставив меня тихо взвыть, но девушку я всё же остановила, с силой оттолкнув от нас на тротуар. Поскольку стояли мы на весьма оживленной улице, народ, привлеченный такой активностью, начал останавливаться, присматриваясь к происходящему. Раздались испуганные вскрики, кто-то звонил в полицию, но среди неравнодушных всё же нашлось пара мужчин, поспешно скрутивших продолжающую бесноваться психопатку.
— Это ты во всем виновата! — верещала вырывающаяся девушка, пытаясь высвободиться из удерживающих её рук, отчаянно пинаясь и дёргаясь.
Я закусила губу, морщась от боли и мысленно ругаясь на чём свет стоит. Будет в моей жизни хоть неделя, проведенная без травм?! Причем в этот раз мне даже винить в этом было некого, разве что собственную дурость и безбашенный героизм. Заррраза, ну почему я всегда сначала делаю, а потом думаю? Как будто наконец оправившейся от шока и обошедшей меня демонессе и правда нужна защита, ага.
— Ты хоть понимаешь, что ты сделала? — тихо произнесла подошедшая к девушке Леви, каким-то необычным загробным голосом, в котором явно слышалась угроза и с трудом сдерживаемая ярость.
Лица демонессы я не видела, но напавшая на неё девица внезапно затихла, с ужасом смотря в лицо супермодели и… начиная постепенно меняться. Окружающая нас толпа заворчала пытаясь понять, что происходит, а меня внезапно накрыл лёгкий страх. Это было довольно жутко — наблюдать, как меньше чем за минуту молодая и красивая девушка стремительно стареет. Кожа одрябла, покрываясь глубокими морщинами и пигментными пятнами, тёмные глаза потускнели, теряя цвет, а роскошные волосы поседели, так что мне даже сложно было поверить, что еще недавно эта старуха была моей ровесницей.
