— Больше недели и поверь, ты выглядишь не лучше, — криво усмехнулся и правда осунувшийся за эту неделю Клод. — Если вкратце, то да, мы победили. Все живы и практически здоровы. Кроме тебя, пострадали лишь Вальтц и Журьен, но они скоро поправятся. А ты как себя чувствуешь?
— Ещё гаже, чем выгляжу, — прислушавшись к ощущениям, вынесла вердикт ученица, залпом осушив стакан. Отставив посуду, она осторожно поднесла руку к лицу, ощупывая закрывающую глаз повязку, и вкрадчиво уточнила. — Хотя, как я понимаю, красавицей мне уже в любом случае не быть?
— Смотря что вкладывать в понятие красоты, — пожал плечами Карма, неловко отводя глаза. Он своими глазами видел, что творится у неё под повязкой, но искренне надеялся, что она не спросит. Или спросит, но когда-нибудь потом и не у него, чтобы не пришлось вот так, как дураку, придумывать неловкие слова утешения. — Для меня ты всё равно будешь красавицей, да и для остальных, полагаю, тоже. Это даже придаст тебе неповторимый шарм, хотя ты и так самая удивительная девчонка из всех, кого я видел.
— Ага, ты еще напомни, что шрамы украшают воина, — дрогнувшим голосом хмыкнула Мэй, прикрывая виднеющийся глаз и криво улыбаясь. — Ладно, подумаешь, глаз. Люди вон без ног-рук живут и не жалуются. Ты же не бросишь меня учить или скоро свинтишь на свою малую родину и вернешься к жизни принца?
— Вернусь, — Клод нахмурился, взяв лежащую поверх одеяла ладонь ученицы и крепко её сжимая. — Мэй, прекрати. Ты же не думаешь, что из-за такой мелочи я тебя разлюблю? Ты меня приняла даже в образе монстра, на твоих глазах разодравшего кучу солдат. Не с визгом убежала, а поцеловала и сняла моё проклятье. Неужели ты правда считаешь, что мне важнее наличие у тебя полного комплекта органов, нежели всё, через что мы прошли? Поверь, за эту неделю я чуть не свихнулся вовсе не потому, что боюсь теперь смотреть на твоё лицо, а потому, что это всё сущие мелочи в сравнении со страхом потерять тебя насовсем. Я же люблю тебя, бестолковое создание, хоть с одним глазом, хоть с двумя, хоть вообще без них. Так что я твердо намерен уехать на родину только с тобой, а если будешь упираться, то воспользуюсь проверенным методом степняков, коим они укрощают строптивых женщин.
— Дубиной по голове? Или перекинуть через седло и увезти, куда надо? — тихо рассмеялась девушка, чуть пододвигаясь и позволяя наставнику присесть рядом с ней.
— Можно даже комплексной терапией, но я всё же предпочту, если ты согласишься со мной поехать добровольно, — обнявший свою ученицу Карма ласково поцеловал прижавшуюся к нему девушку в макушку. — Когда ты уже наконец поймёшь, что никуда от меня не денешься?
— Даже не знаю, — Мэй задумчиво покусала губу, прислушиваясь к его размеренному дыханию и неуверенно спросила: — слушай, я тут подумала… Твой вопрос всё еще актуален?
— Если имеется в виду вопрос, из-за которого ты со мной чуть не рассталась, то да, актуален, — осторожно подтвердил Клод, чувствуя легкую нервозность. — А что?
— Ну… Раз уж ты так во всём уверен и так далее, — замялась девушка, радуясь, что в этот момент застывший принц не может видеть её лица. — Я пойму, если ты передумаешь…
— Мэй, я тебя сейчас придушу, — хрипло зарычал Карма, понимая, к чему она ведёт, но всё еще не в силах поверить в то, что сейчас произойдет, — и тогда старания врачей, с таким трудом вернувших тебя к жизни, будут напрасны.
— Не торопи меня, я вообще-то нервничаю и вообще у меня шок и стресс от недавно пережитого ранения, — возмутилась ученица, чувствуя, как её плечо сжимает крепкая рука наставника. — Вдруг я сейчас соглашусь, а потом приду в себя и передумаю?
— Тогда я тебя точно убью! — чистосердечно предупредил отодвинувшийся парень, с трудом сдерживаясь, чтобы не вытрясти из раскрасневшейся девушки ответ на давно мучающий его вопрос.— Ну, ты согласна?!
— Д-да, — кивнула Мэй и тут же взвыла, пытаясь отпихнуть от себя бросившегося её обнимать-целовать жениха. — Ты мне сейчас рёбра переломаешь, медведь! И тогда я точно не выйду за тебя замуж!
— Прости-прости, — поспешно отстранился сияющий как новенький чайник Клод и виновато охнул. — Ой, по-моему, у тебя кровотечение открылось…
— Я чувствую! — рыкнула зажимающая бок девушка, едва удерживая плывущее от боли сознание. — Так и будешь сидеть или всё-таки сбегаешь за доктором?!
Карма, наконец отошедший от шока, шустро скрылся за дверью, а сквозь зубы ругающаяся Мэй тяжело откинулась на подушки, коря себя за беспечность. Вот знала же, что он не удержится от бурного проявления эмоций, и всё равно завела этот разговор. Лучше бы подождала своего выздоровления и уже потом… Скользящие по одеялу пальцы наткнулись на что-то постороннее, и даже боль отошла на второй план, сменившись внезапным осознанием. Они это сделали. Последняя буква, медленно тающая в горячих пальцах и дающая понять, что и с её проклятием наконец покончено. Что ж, пожалуй, в таком случае открывшаяся рана хотя бы частично себя оправдывает. Если бы еще не было так больно…
***
Официальная церемония награждения героев с последующим за ним балом произошла примерно через две недели, когда раненая воительница стараниями Румпеля и Энис наконец была поставлена на ноги. Само чествование прошло хоть и помпезно, но довольно быстро. Раздав причитающиеся награды за спасение отечество, Его Величество слегка удивил всех, озвучив несколько предложений о кадровых перестановках. Уже почти выздоровевший, но всё еще прихрамывающий Вальтц, озаряющей всех своей неизменной улыбкой, с радостью согласился вернуться к должности советника. Предложивший ему эту честь монарх безропотно проглотил язвительное замечание ехидной ведьмы, высказавшейся, что лучше уж Вальтц, чем еще один Митрос. Дженаро, расписавшийся в собственном неумении выбирать союзников, даже не обиделся, полностью разделяя её точку зрения.
Журьен с Гарланом тоже было предложено вернуться в ряды рыцарей, но эта парочка как раз отказалась возвращаться на службу, признавшись, что уже привыкла к жизни вольных наемников и охранников Сказки. Впрочем, предложение короля сроков годности не имело, и они в любой момент могли передумать. Парфе с Делорой сняли защитный полог, не позволяющий простым жителям находить их детище, ибо Люсьетт буквально на днях сняла все проклятия, и необходимость в подобном убежище отпала. Дела у предпринимательниц резко пошли в гору, да так быстро, что они были срочно были вынуждены нанять дополнительных вышибал и бухгалтера. Слава спасительниц государства привлекала в «Сказку» неиссякаемый поток клиентов, жаждущих посмотреть, в какой же обстановке вершились великие дела. Так что с каждым днём всё богатеющие компаньонки даже отказались от финансовой поддержки короны, пообещав обратиться в случае, если поток любопытствующих, наконец, иссякнет. Но по всем прогнозам это должно было случиться еще очень и очень нескоро.
Больше всего был шокирован избавившийся от проклятия и страдающий от своего невольного предательства Фритц. Извлечённый из подвалов, куда он был заточен еще в образе Варга, сын сэра Алкастера очень переживал, доставая всех навязчивыми мыслями о самоубийстве, дабы искупить содеянное. От него все отмахивались, посылая ко всем представителям местного фольклора, а не выдержавшая этого Люсьетт отдала прямой и недвусмысленный приказ: отставить мысли о самоубийстве и искупить свою вину путём верного служения. Его Величество, поддержавший идею дочурки, немного подумал и предложил сэру Фитцджеральду место его покойного батюшки. Ну а что, воин он отменный, а на стороне зла был не по своей воле. Обалдевший от такой чести бывший Серый Волк едва не грохнулся в обморок и неловко попытался объяснить, что недостоин такого и вообще у него не хватает необходимых знаний. План тут же изменился, и главой рыцарей был назначен сэр Олстри, тот самый суровый вояка, на своём горбу вытащивший с поля боя Журьен и Гарлана, а Фритц поступал к нему в ученики, дабы набираться опыта у бывалого воина. Новое назначение убеленный сединами мужчина воспринял с достоинством, пообещав за пять лет до своей отставки вырастить из юнца достойного и умелого начальника рыцарей Калдиры.
