От разочарования Чжао Юнь Лан пнул открытый портал. Отдача оказалась настолько сильной, что он упал бы, если бы Шэнь Вэй его не поймал под руки. Зашипев, Чжао Юнь Лан потер ушибленные пальцы, которые болели точно так же, как если бы все здесь было физически реальным.

— Я держал проход в Хайсин открытым? Из-за своей связи с Реликвиями? Понимаю, — Шэнь Вэя задумчиво скользнул взглядом по сторонам. — Но такая связь есть не только у меня. Он должен был оставаться частично открытым, пока ты и Е Цзун…

— …Остаемся в Хайсине, — закончил Чжао Юнь Лан. Если Шэнь Вэй черпал силу через Реликвий, то и Е Цзун тоже, и теперь, когда Чжао Юнь Лан оказался в Лампе, она их не отпускала. Они вошли, и ловушка захлопнулась. — Ох, мы идиоты.

Ладно, все плохо, именно этого они и пытались избежать, но пока мир снаружи не рухнул, ситуацию можно было исправить. Чжан Ши сказал, что Реликвии способны стабилизировать проход. У него были Реликвии. И они просто превосходно делали дырки всех видов. Все, что нужно — отнести их в правильное место. Немедленно.

Сжав руку Шэнь Вэя, потому что это было лучше, чем ничего, пусть даже он не чувствовал его кожи, Чжао Юнь Лан шагнул от дыры.

— Жди здесь, детка! Я все исправлю. Просто не убирай ногу из прохода и иди сразу, как он освободиться, хорошо? — он потянулся в обычное четырехмерное пространство, сжимая Лампу Хранителя.

— Подожди, Юнь Лан, как… — Шэнь Вэй снова подался к нему, но теперь его рука прошла насквозь.

— Сразу, как она освободиться! — повторил Чжао Юнь Лан. — Увидимся на поверхности!

Лицо Шэнь Вэя с широко раскрытым от ужаса ртом застыло и растворилось, и неизвестно с чего Чжао Юнь Лану снова было тринадцать, он стоял в коридоре у спортзала в своей средней школе в тот первый и единственный год, когда играл в баскетбольной команде, после первой и единственной игры, на которую пришел отец. Когда тот смотрел на него, он пытался использовать каждый выпавший шанс, но то и дело мазал, и ребята из команды обвинили его в том, что они проиграли, а теперь он пытался сохранять спокойствие под взглядом отца, который, и он прекрасно это знал, был смущен тем, как легко его сын все еще начинает плакать, несмотря на свой возраст.

— Юнь Лан, ты не выиграешь в одиночку, — распекал его отец, пока Чжао Юнь Лан таращился на кроссовки, прикусив губу, чтобы остановить дрожь. — Это командная игра. Твой тренер не говорил тебе доверять товарищам и передавать мяч?

Резко втянув воздух, Чжао Юнь Лан пришел в себя, призрачное ощущение нескладных юношеских рук и ног быстро исчезло. Он понял, что лежит на боку на холодном каменном основании, прижимая к груди Лампу. Навалилась знакомая тяжесть от отцовского разочарования, ощущать ее было странно, но пока что это придется отложить. Для Реликвий не было ничего нового в том, чтобы вытаскивать похороненные детские травмы, прежде чем дать проснуться, так что сегодня ему предстоит еще одно дело.

Заставив себя подняться, Чжао Юнь Лан высунул голову в коридор и уткнулся в капюшон Посланника. Е Цзун стоял, развернувшись спиной к двери, и с крайней убедительностью изображал, что старательно охраняет зал.

— Черный братец, на пару слов?

--

Пару минут спустя Чжао Юнь Лан вышел из Зала Реликвий с подозрительно топырящейся курткой, словно самый честолюбивый магазинный воришка в мире. Стражники на него даже не взглянули. Е Цзун тайком ему ухмыльнулся, и Чжао Юнь Лан предостерегающе на него посмотрел. Тот очевидно получал огромнейшее удовольствие от применения своей новой способности для обмана окружающих, но Чжао Юнь Лан слишком хорошо знал, что ложь Ся Гуй Жэня не всегда выдерживала проверку. Впрочем, они, как и обещал Е Цзун, прошли мимо еще нескольких стражников, придворных и самого Императора.

Небо над Дисином — по крайней мере, огромный наполненный воздухом карман под потолком пещеры — начало светлеть, все целиком наливаясь подернутым дымкой розовато-серым цветом. Это не было совсем как настоящий рассвет, но достаточно близко, чтобы вздрогнуть, когда они оказались на улице. Даже в полутьме город выглядел совершенно иначе. И начали просыпаться люди.

Не то чтобы Чжао Юнь Лан не знал, до чего это плохая идея. Кража Реликвий в компании Е Цзуна ни в коем случае не входила в его планы. Но если Дисин прямо сейчас или около того окажется запечатан, время, которое они потратят на объяснение ситуации, спрашивание разрешения, доставку всех туда, где они должны быть, и все прочее, могло стоить жизней. Он делал ставку на то, что два других дисинских правителя не посмеют призывать к ответу Посланника в Черном и Хайсинского Хранителя за «одолженные» Реликвии. Просто нужно ни с кем не столкнуться, пока они не доберутся до врат и не сделают… что бы он ни должен был сделать. Он поймет, когда доберется.

Сочетание репутации и того количества силы, которое использовал Е Цзун, хватало, чтобы обычные дисинцы держались от них подальше, но Чжао Юнь Лан не был уверен, нет ли какого-то механизма, с помощью которого пропавшие Реликвии поднимут тревогу. По мере того, как небо светлело, потихоньку окрашиваясь золотом, а привычный дисинский мрак сжимался до рассеянных пятен тени у фундаментов зданий, Чжао Юнь Лан ускорял шаг. Е Цзун с легкостью шел рядом, даже когда от скорой ходьбы и здешнего воздуха он начал слегка задыхаться, а голова чуть закружилась от покалывания, пронизавшего его, потому что Реликвии отделяла от тела только тонкая ткань рубашки.

Наконец, они добрались до врат, И Чжао Юнь Лан, не теряя времени, расстегнул куртку и достал Лампу. То, что прежде ощущалось на самом краю сознания, превратилось в яростное обжигающее шкворчание с брызгами масла, которое заставило невольно вздрогнуть. Он облизал губы, шагнул туда, где должен был быть проход, и инстинктивно закрыл глаза.

Сначала не было ничего, совсем ничего, кроме жжения, и в голове пронеслась тревожная мысль, сможет ли он проделать дыру сквозь ткань пространства, не оказавшись при этом в другом полушарии, внутри луны или в Меловом периоде. Но мгновение спустя дверь нашлась.

Когда он смотрел на нее глазами Шэнь Вэя, она выглядела совсем иначе, но теперь она в принципе была другой. Не дыра в привычном смысле, а скорее некий объект. Нечто плотное и округлое, закрепленное в воздухе, не висящее, а скорее зафиксированное в пространстве на своих координатах по отношению к центру планеты. Слишком маленькое, чтобы через него прошел человек. Когда Чжао Юнь Лан протянул руку, чтобы коснуться его, он почувствовал, что раздваивается. Другой он, наверху, в множестве миль от оставшегося между ними твердого камня, касался точно такого же предмета, таким же образом закрепленного в лончэнском парке.

Чжао Юнь Лан вцепился в край пузыря. К горлу подкатила тошнотворная чернота, он моментально покрылся холодным потом, но все равно сжал руку и потянул.

Ответное сопротивление напоминало то, у червоточины, которую он сделал для Шэнь Вэя, — такое же упругое, только жестче. Пальцы моментально увязли, от них протянулись похожие на деготь черные нити, словно он схватил, а теперь пытался выкинуть ириску. Чжао Юнь Лан отчетливо ощущал и даже видел, как ярче запылало пламя Лампы Хранителя, едва он зачерпнул больше энергии. Он надавил сильнее, заставляя проход расшириться, но стоило его отпустить — и тот тут же сжался обратно.

Тяжело дыша, Чжао Юнь Лан открыл глаза. Ощущение оказалось более чем странным. Два изображения словно накладывались друг на друга. Сквозь колонны врат, строгую архитектуру домов и полоску неба просвечивали, сбивая с толку, бледная желтизна и серость гранита, окружавшие черный контур черного дверного проема, за который он все еще держался. Чжао Юнь Лан моргал и моргал, пока не разглядел Е Цзуна, слишком небрежно для Посланника прислонившегося к одному из каменных коней у подножия врат, и медленно собирающуюся толпу зевак. Подумав, он решил, что они не его проблема.

— Я не могу увести его, — сказал Чжао Юнь Лан Е Цзуну. Он отдернул руку и обнаружил, что прочно увяз. Обвившиеся вокруг пальцев нити нереальности сжимали так сильно, что того гляди сломают кости. Отлично, черт подери. — Или выбраться сам.