– Как там Кэлли? – спросил Дэйн, переписываясь с кем-то и не отрывая взгляда от экрана.

– Хорошо. Сейчас в Колорадо со своим парнем и его семьей.

– С сыном Тедди Инглвуда, Лэндоном?

– Ага, – пробормотал я. – Он хороший парень. Как и его сестра.

Лэндон был футболистом и встречался с моей дочерью-чирлидершей. Прямо как мы с Джеки в прошлом. Разница лишь в том, что моя дочь – не обманщица. И если Лэндон причинит ей боль... я убью этого ублюдка.

– Как продвигаются твои дела? Раз уж мы здесь, можно поработать, – произнес Дэйн, положив телефон на стол.

Следующие полчаса мы потратили на обсуждение нескольких сложных дел, а потом, как Дэйн решил, что Джеки больше не представляла опасности, то оставил меня наедине с моей работой. Мы с Винтер весь день переписывались. Поскольку сейчас шли рождественские каникулы, то она запоем смотрела старые эпизоды «Мыслить как преступник» и писала мне после каждой серии, что считала реалистичным, а что нет. Мне казалось очень милым, как глубоко она анализировала какое-то глупое шоу.

Пять минут спустя я уже был готов уйти с работы, чтобы отвезти мою девочку на ужин. Я собрал вещи, накинул пальто и вышел из офиса. Сотрудники больше не махали мне руками. Для всех я был придурком. Но мне плевать. Едва я вышел из лифта, спустившись в гараж под зданием, как тут же почувствовал присутствие Джеки.

Волосы на затылке будто встали дыбом, когда я заметил, как она прислонилась к моему «ягуару», словно он ей принадлежал. Джеки и так забрала после развода мой «мерседес» и «ауди». Бывшая жена утверждала, что Кэлли тоже нужна машина, и я сдался. Впрочем, это привело к последующей покупке моего «ягуара», так что я не мог больше злиться из-за этого. Однако был разъярен тем, что Джеки здесь и преследовала меня, черт возьми.

– Чего тебе? – прорычал я, быстрым шагом направившись к машине, и нажал кнопку на брелоке, снимая сигнализацию. – У тебя есть тридцать секунд, чтобы сказать, что тебе нужно.

Джеки выглядела точно так же, как я ее помнил. Прямые темно-каштановые волосы. Яркие голубые глаза. Полностью оплаченные искусственные сиськи. Она высококлассная, черт возьми. Наверняка Тони наслаждался каждой секундой вблизи этой сучки.

– Нам нужно поговорить. Ты не можешь сбежать. Это очень важно, – отрезала она.

– Это касается Кэлли? – спросил я, одарив ее холодным взглядом.

Джеки нахмурилась.

– Кэлли в порядке. Как всегда. Дело в... ней.

Я выгнул брови и стиснул зубы.

– В ком? – черт, я знал, про кого говорила Джеки, но хотел, чтобы она произнесла имя.

Джеки поджала губы, а потом фыркнула.

– Винтер.

От одного звучания ее имени по венам буквально потекло желание защитить Винтер.

– А что насчет нее?

– Она проблемная, Август.

– Она – дочь твоего мужа, – усмехнулся я.

– Это не меняет того факта, что от нее одни неприятности, – огрызнулась Джеки. – Послушай меня, у нее одна из тех странных наклонностей влюбляться в зрелых мужчин вроде тебя. Я знала это уже много лет. Эта девушка из тех, кто впивается когтями и сходит с ума, если не даешь ей желаемое. Если трахнешь Винтер, она тебя использует. Запомни мои слова.

– Это все? – холодно прорычал я.

– Нет, – выкрикнула Джеки. – Это не все. Я вообще-то пытаюсь тебя предупредить. Она станет тобой одержима. Больше, чем сейчас. Не успеешь опомниться, как забеременеет. Эта никчемная девчонка заберет у тебя все, что ты имеешь.

Я усмехнулся.

– Полагаю, ее мачеха могла бы стать прекрасным учителем в таких делах. Хотя, – сказал я, открывая дверцу машины, – она, вероятно, опоздала. У меня уже была одна фригидная сука, забравшая все, что имел.

– Август Миллер! – охнула Джеки, ее полные губы приоткрылись, она явно была в шоке от моих слов.

– Отвали, Джеки. Оставь меня в покое. Ты уже однажды разрушила мою жизнь. И я не позволю тебе сделать это снова. 

Когда я вошел через парадную дверь, Винтер нигде не было видно. Я крался по квартире, испытывая отчаянное желание скинуть напряжение. Но Винтер не было ни в комнате Кэлли, ни в гостиной. Лишь толкнув дверь своей спальни, я остановился как вкопанный.

Чертовски красивый ангел.

К черту Джеки с ее инсинуациями.

Рыжие волосы Винтер стали понемногу тускнеть с тех пор, как она у меня поселилась. И хотя цвет ей шел, мне нравилось, что постепенно к ней возвращался естественный каштановый оттенок. На ней была одна из моих футболок, спортивные штаны и пара ярких неоновых носков. Но сердце в груди на мгновение замерло оттого, как правильно и мило она смотрелась в моей кровати. Винтер все время дерзила и выводила меня из себя, однако в то же время была простой милой девушкой, нуждающейся в хорошем заботящемся о ней мужчине.

Я стянул галстук и снял пиджак. Пока расстегивал пуговицы на рубашке, Винтер пошевелилась, но так и не проснулась. Я снял туфли и брюки, но майку решил оставить. На столике горела лампа, но в остальной части комнаты было темно. Я забрался к ней в постель, и словно даже во сне Винтер меня узнала, обняв и положив руку на мою грудь. Я провел пальцами по ее мягким волосам, вдыхая аромат корицы, пропитавший каждый дюйм моего тела.

Тони нужно серьезно подумать над своим поведением. Я бы и за миллион лет не оттолкнул Кэлли. Даже если бы она была маленькой сучкой, как ее мать. Никогда. Она. Моя. Дочь. И как Тони променял чью-то киску на родную дочку, выше моего понимания.

В жилах снова вскипела кровь. Пытаясь успокоиться, я схватил роман с тумбочки. Это была новая книга Стивена Кинга, и вскоре я уже полностью погрузился в историю. Прочитав несколько глав, я снова отвлекся.

Джеки лучше держаться от меня подальше. Я до сих пор не мог поверить, что мне пришлось иметь сегодня дело с ее жалкой задницей, она вела себя так, словно делала мне одолжение. Чертовски грустно, что она воспринимала Винтер как угрозу. Ее неуверенность в себе послужила началом деградации Джеки и привела к окончательному краху нашего брака.

– Должно быть, книга страшная, раз ты рычишь, – сонно пробормотала Винтер, а ее большой палец стал вырисовывать круги на моей груди поверх майки.

Я отложил книгу на тумбочку и стал поигрывать прядью волос Винтер.

– Очень страшная, – невозмутимо ответил я.

Она фыркнула.

– Лжец. Что случилось?

– Твой отец написал мне, – с губ сорвался вздох.

– О? – Винтер напряглась. – Что он написал? – в комнате повисло молчание, а потом она фыркнула. – Хотя нет. Забудь. Я не хочу знать.

– А твоя злая мачеха приходила в офис.

Винтер села, а в ее глазах вспыхнул огонек.

– Чего она хотела?

Я обхватил ладонями ее лицо, восхищаясь идеальными чертами.

– Предостеречь меня от коварной Винтер, вторгшейся в мою жизнь.

Она так сильно закатила глаза, что я рассмеялся ее выходке.

– Берегись, – проворчала Винтер. – Я ужасна. И одна семья меня уже отвергла.

Я обхватил ее бедра и перетащил на свои колени.

– Не говори так.

Едва заметно дрогнувшая нижняя губа – единственный знак, свидетельствовавший об ее оскорбленных чувствах. Спустя мгновение Винтер стиснула зубы, черты ее лица заострились.

– Это правда.

– Чушь. И мне не нравится, когда ты позволяешь им так властвовать над твоими эмоциями. Ты лучше этих придурков, малышка.

Когда Винтер склонилась вперед, я прижал ее к груди и тут же почувствовал, как она расслаблялась. Тихие слезы намочили мою майку. Я не стал произносить одно и то же дважды, Винтер итак знала, что я сказал правду.

После того, как она перестала шмыгать носом, я подергал ее за прядь волос.

– Ты уже перестала плакать?

– Я не плакала, – возразила Винтер привычным дерзким тоном.

– Хорошо, поскольку я терпеть не могу, когда моя девочка плачет. Мне тут же хочется надрать кому-нибудь задницу, а я слишком стар для такого, – я поцеловал ее в макушку. – Давай поднимайся и собирайся. Я голоден, а ты не умеешь готовить, черт побери.