«Ранним утром над тихой рекой…» Ранним утром над тихой рекой Расползается дымка тумана, И царит безмятежный покой Над незыблемой гладью прорана. Нет привычных накатов волны На раздолье песчаного брега, Только тает в клубах седины Предрассветная сонная нега. Но вот-вот заалеет восток, Разбудив в небесах позолоту, И мятежного света поток Вновь рассеет речную дремоту. «Затянуло небо мглою…» Затянуло небо мглою, Вязнет степь в густой пыли, И свинцовой пеленою Горизонт укрыт вдали. Солнце в темени пропало, Грозди туч висят, томясь, Листья сбились в покрывало, По земле сухой стелясь. И затмила лик заката А далекие раскаты Приближают шум дождя. «Настала ночь. В звенящей тишине…» Настала ночь. В звенящей тишине Утопла степь с глухими хуторами, И россыпь звезд в небесной глубине Ласкает тьму далекими кострами. Безмолвен ветр, незыблема трава, Ничто не ждет пришествия рассвета, А вслед за тьмой крадется синева, Чтоб утолить дневную жажду света. «Река мятежная застыла…» Река мятежная застыла. Стоит незыблемо февраль. Еще вчера метель отвыла И унеслась куда-то вдаль. Лоснится синь в небесном море. Объятья солнца холодны, И ждут вороны на заборе Дыханья теплого весны. Но не сносила зимней робы Пока дремливая земля, И наслаждаются сугробы Безмерной властью февраля. «Донская ночь. Кряхтит костер…» Донская ночь. Кряхтит костер, Виясь у белой кручи. Нежданный ветер звезды стер, Нагнав слепые тучи. Роятся искры. Дремлет Дон, Мерцая в рыжем блеске, И колокольчик видит сон, Застыв на чуткой леске. Но не заманишь рыбака В объятия Морфея. Дождется твердая рука Желанного трофея. «Чертят тень на дремливой земле…» Чертят тень на дремливой земле Раскаленные угли заката, Угасая и прячась во мгле, Из которой не будет возврата. Томный сумрак багровой волны Пеленает сухую равнину, И ложится печать тишины До утра на седую перину. Топит дали вечерний прилив. Волны катятся снова и снова, И свечений бурлит перелив Над раздольем степного покрова. «Зреет утро. Темень тает…»
Зреет утро. Темень тает, Унося с собой пургу, И опять заря мечтает Распластаться на снегу. Скоро, с трепетом денницы, Вздрогнет сонная земля, Воспарят лихие птицы Над уныньем хрусталя, И лучи осушат снова Утром звездный водоем, Гладью млечного покрова Наслаждаясь хладным днем. «Жаркий полдень. Спит река…» Жаркий полдень. Спит река, Словно месту рада, Только в гуще ивняка Властвует прохлада. Ветер утренний притих, Растворившись в зное. Вязнет в чарах колдовских Марево дневное. И лишь солнца шар не сник, Все спешит куда-то, Приближая скорый миг Своего заката. «Шумят дожди над стланью белой…» Шумят дожди над стланью белой, На землю падая стеной, И ждет с полынью оробелой Погожих дней ковыль степной. Ему милее сень лазури, Объятья знойной духоты, Но лишь завеса бледной хмури На степь взирает с высоты. И, тешась светлою мечтою, Покорно стелется ковыль, Средь грез пленяясь духотою, Где правит бал степная пыль. «Во тьму голодной пустоты…» Во тьму голодной пустоты Затертых временем миров Опять несут меня мечты, Пронзая сумрачный покров. Холодный блеск ночной росы Теперь все ближе и теплей, И шлейф размытой полосы Скользит вдоль быстрых кораблей. Чертогов вышитых врата Открыты снова предо мной, И тает млечная фата В далекой бездне неземной. Несмелый шаг, и странный блеск С душою новой стал един, Но разрушает звонкий брезг [2]Немую гладь моих картин. |
