Посвящение
Эту книгу я посвящаю своему дорогому Учителю, удивительному и замечательному Человеку, журналисту, психологу и педагогу, Владимиру Владимировичу Шахиджаняну.
Владимир Владимирович не только научил меня бегло печатать. Бегло печатать, не глядя на клавиатуру. Владимир Владимирович помог раскрыться моему творческому потенциалу. И я, до встречи с ним никогда не писавшая текстов, за исключением разве что школьных сочинений и писем, причём и те, и другие я никогда не любила писать и это всегда было для меня моральной пыткой и мукой; после встречи с моим Учителем, я вдруг полюбила этот процесс. Мне понравилось открывать свои мысли. Мне понравилось обнажать свои чувства. И это доставляет мне ни с чем ни сравнимую радость. И этот процесс, творческий процесс, доставляет мне ни с чем ни сравнимое наслаждение.
После встречи с Владимиром Владимировичем я нашла своё призвание. Я поняла, наконец, чем я бы хотела заниматься в жизни. После встречи с Учителем жизнь ко мне повернулась новой гранью. И заиграла яркими красками.
Я бесконечно благодарна Судьбе за то, что она позволила мне повстречать в своей жизни этого интересного и уникального Человека!
Предисловие к книге
Когда я смотрю на плоды трудов своих, интеллектуальных трудов, мне на ум приходит фраза: «Длинно, скучно, ни о чём…». Пожалуй, эту фразу можно взять эпиграфом к моей книге. Эта фраза проходит красной нитью через всё моё творчество. Настолько она коротко и ёмко описывает всё то, что я тут понаписала!
В своё оправдание могу сказать, что в эту книгу я поместила не самые свои длинные и не самые свои скучные вещи. У меня есть много вещей намного длиннее и намного скучнее. И тоже ни о чём.
Когда я оглядываюсь назад и ужасаюсь количеству написанного, мне вспоминается фраза из одного известного замечательного фильма: «Я ещё не Волшебник, я только учусь!». Вот и я повторяю вслед за юным пажем: «Я ещё не писатель, я только учусь!»
Это всего лишь моя первая книга. До неё я ничего не писала. Если не считать нескольких стихотворений, написанных мною на заре моей жизни.
Да-да, я только учусь. И, возможно, когда-нибудь, в далёком-далёком будущем, я научусь писать ни о чём коротко, ярко, увлекательно и захватывающе!
В моём Мире снова Солнце!
Предисловие
Предлагаю на суд читателя мою первую повесть.
В этом произведении рассказывается о маленькой девочке. И в этом произведении есть всё.
********
Да, в нём есть всё, но в дозах небольших. И юмор есть, и лирики немного, немного взрослых фраз, и грусть от сожалений… Есть даже описание природы.
********
Есть много мыслей бюрократа. В канцеляритах мыслит он.
********
Что чувствует ребёнок, попавший в совершенно… чужой и непонятный, большой серьёзный мир? На время оказавшись с пугающим тем миром лицом к лицу без мамы совсем-совсем один?
И в повести я этой всё показать пыталась, тот мир, что незнаком был, тот взрослый серый мир. Тот мир из глаз ребёнка я рисовать старалась. И даже не ребёнка. Скорее, двух людей. Один из них ребёнок, из прошлого пришедший. Другой же, он вернулся из тех грядущих дней. Ведь в жизни эти двое всегда шагают вместе. И сцеплены их руки. И шаг сверяют свой.
Мне удалось слегка лишь чуть приоткрыть ту Дверцу, что к нам ведёт и душу пред всеми открывает.. И показать событий обычных череду, что Зеркало нам наше прилежно отражает.
********
Рисуя словами мысли, а фразами чувства, я пыталась наклониться. Наклониться к тому ребёнку и посмотреть ему в глаза. Эта книга – взгляд снизу из широко распахнутых детских глаз. Взгляд снизу на мир высоких людей.
********
Но за ребёнка взрослый говорил. Он говорил так, как умел. Бюрократическим скрепляя языком. И путано, и длинно, сухо слишком.
********
В этой повести я пыталась услышать маленькие мысли маленького человека. И пройти по его следам. Я писала о том, как нелегко быть ребёнком. Как нелегко, когда ты один маленький, а вокруг тебя все большие. Не знаю, удалось ли мне раскрыть это в полной мере?
********
Сознательно я слово «Мир», когда брала его в ладони, и перекатывать пыталась, рассматривая изумлённо, как только можно рассмотреть, свой Мир, из прошлого пришедший… сознательно я это слово с большой писала только буквы.
И это же брала я слово, когда им мир обозначала, тот Странный мир – мир, что ложится и вдоль границ, и убегает так быстро вдаль, чтоб затеряться… и это же брала я слово и с буквы маленькой строчила.
********
Думаю, понятно, почему я так поступала. Для многих из нас, а не только для детей, свой собственный внутренний Мир только так всегда и пишется. Исключительно с большой буквы. А всё, что находится вне его границ и за его пределами, для многих из нас так и остаётся навсегда тайной за семью печатями. Не все из нас обладают таким особым удивительным зрением… И как бы мне хотелось им обладать!
Писала я для взрослой аудитории.
Глава первая
Городской оазис
Помню, как-то утром пришли мы с мамой в наш родной детский сад. Прийти-то мы пришли, но сдать меня туда в тот раз не получилось. Не принимал садик детей. В то утро наш обычно весёлый шумный и гостеприимный детский сад был тёмным, хмурым и неприветливым.
К такому мы с мамой не были готовы. А потому были немного растеряны. Люди всегда теряются, когда нарушаются их планы. Люди теряются, когда нарушается привычный ход событий. Они выглядят потерянными, когда выпадают из привычного ритма жизни.
Мы повернулись к садику спиной и пошли. Я много раз об этом мечтала! И мне сейчас полагалось радоваться. Но у меня почему-то это не очень получалось. Нет, радость, конечно, была. Была, не скрою. Но была она совсем маленькая. И не очень радостная… Потому что не была чистой. А была со всякими примесями. К ней примешивались самые разные безрадостные чувства.
Я видела мамину озабоченность. А ребёнок не может радоваться, если взрослому не весело.
А ещё, дети ведь любят привычный распорядок. И когда что-то идёт не так, детей это тоже выбивает из колеи. А не только взрослых.
И потом, садик всегда по утрам принимал меня натощак. И теперь мой желудок был не согласен. Не согласен с тем, что мы всё дальше и дальше удалялись от того места, где его каждое утро ждала тарелка с чем-нибудь горячим. И поэтому он протестовал и бунтовал. И требовал соблюдения своих законных прав.
Есть такая хорошая поговорка: «Стерпится, слюбится!» И я уже столько раз убеждалась в её правоте! Так вот и здесь. Эта поговорка была прямо про меня и про садик. Мы с ним пусть и не полюбили, но давно уже притерпелись друг к другу. Притерпелись и привыкли. Притерпелись настолько, что иногда даже скучали. Скучали, если не виделись.
И потом мои подружки… «Где они сейчас?», – думала я.
В общем, мамина озабоченность передалась и мне. И вот мы с мамой шли вместе по улице, одинаково озабоченные и одинаково не знающие что делать.
– Возьму-ка я тебя с собой на работу! – сказала мне мама.
– А что я там буду делать? – спросила я.
– Меня подождёшь. Я отпрошусь у начальника. А потом отвезу тебя к бабушке.
Я обрадовалась.
– И ты со мной останешься у бабушки?
– Нет, – сказала мама. – Я вернусь на работу.
Моя радость сразу поутихла. Но не полностью. Потому что я теряла маму, но приобретала бабушку.
На ходу мама строгим тоном провела со мной инструктаж. Вводный инструктаж. На предмет, что можно, а что нельзя делать на работе.
