Но вспоминал разговор с капитаном Фазмой и отступал.

Из-за этого FN-2187 было очень не по себе. Он не мог толком описать, на что похожи его ощущения — наверное, на какую-то болезнь. Как будто кто-то въедливый сидит у него глубоко в печенках и все время пытается спорить. Девятки и Три Нуля его сомнений явно не разделяли, и от этого FN-2187 становилось еще хуже. Он понимал, что странные ощущения испытывает он один.

И тогда FN-2187 начал задумываться: а может, с ним что-то не так?

Штурмовикам в обязательном порядке поднимали боевой дух. Дважды в день каждый обязан был бросить все свои дела, обратить взор к бли­жай­шему голопроектору и посмотреть запись вы­ступ­ления кого-нибудь из высшего командования, обыч­но самого генерала Хакса. Речи шли вперемежку с новостями, в которых неизменно расска­зы­вали о плачевных событиях в разных частях Рес­публики: о голоде на Ибааре и Адарлоне, о жес­током угнетении местного населения на Баламаке, о беспрепятственном продвижении чужаков во Внешнем Кольце. И обязательно вставлялся какой-нибудь сюжет на тему достижений Первого Ордена — скажем, об освобождении трудового лагеря на Иктотче или о космическом сражении в секторе Бормеа. Штурмовики радостно вопили, и FN-2187 замечал, что Копун вопит радостнее прочих. Наверное, потому, что все остальное у него получалось из рук вон плохо.

FN-2187 к поднятию боевого духа относился с безразличием. По большому счету это только потеря времени, ведь, если не отвлекаться, можно столько дел переделать. Ясно же: штурмовики — часть Первого Ордена. Вроде бы все его товарищи хорошо помнят, кто они такие и за что сражаются. Ну ладно, если так надо, он, FN-2187, тоже готов хлопать, скандировать лозунги или радостно кричать. Но он это делает не от чистого сердца. Может, и здесь он такой один? Хотя, возможно, Девятки с Тремя Нулями тоже кричат и аплодируют не особо искренне. Надо бы спросить их об этом. Но спрашивать почему-то было страшно. А что, если нет? Что, если он и правда такой один?

— Скорее бы на настоящую войну, — сказал Три Нуля.

Они сидели в столовой и торопливо поглощали содержимое своих тарелок. Их день был распи­сан по минутам — столько-то на душ, столько-то на одевание, столько-то на тренировки, столько-то на еду. Если выбился из графика, никого это не волнует: тарелку у тебя отнимут, не поглядев, доже­вал ты или нет. Ешь поживее или ходи голодным — это правило штурмовики усваивают быстро. Так что если тебе пришла охота поболтать за едой — пеняй на себя: и разговор не склеится, и поесть не получится. Вот потому-то и странно было слышать, как Три Нуля вдруг заговорил за столом.

— У тебя нумианские сливки по всему подбородку, — улыбнулся Девятки. — Смотри, еще капитан Фазма увидит.

Три Нуля вытер лицо тыльной стороной ладони и, нагнувшись к товарищам через стол, зашептал:

— Уже совсем скоро, сами знаете. Конец учебе. Настоящая война.

FN-2187 с любопытством уставился на товарища:

— Ты знаешь что-то, чего мы не знаем?

— Да так, инструкторы разговаривали, а я слышал.

Все тут же навострили уши.

— И что говорили? — спросил Копун.

— Наше обучение ускорят. Они сказали, мы должны быть готовы.

— Звучит разумно. — FN-2187 собирал с тарелки остатки сливок кусочком зернохлеба.

Еда у штурмовиков не то чтобы пальчики об­ли­жешь, но сытная — полоски прожаренного мяса в нумианских сливках. По вкусу напоминает мел. Зато питательно, заряжает энергией, а что еще надо?

— Надеюсь, война уже скоро, — прошептал Копун. — Ох как надеюсь!

— А ты бы лучше не надеялся. — Девятки осушил свой стакан и, со стуком поставив его на стол, воззрился на Копуна. — На тебя поглядеть, так твой первый приказ будет и последним.

— Эй, стоп, — вмешался FN-2187. — Он один из нас. Мы будем сражаться все вместе.

Девятки и Три Нуля переглянулись.

— Да? — хмыкнул Три Нуля. — А по мне, так лучше бы мы сражались втроем.

Копун промолчал, но у него на лице все было написано. Даже больше, чем он мог бы сказать. «А может, он тоже сомневается?» — подумал ­FN-2187.

Вдруг он, FN-2187, все же не одинок в своих странных ощущениях?

Может, Трем Нулям стоило верить, а может, и нет. Но так или иначе, обучение и вправду ускорилось. Из зала для симуляций кадеты теперь не вылезали — бывали там дважды, а то и трижды за день. Иногда они выполняли боевое задание вчетвером, иногда — в связке с другими штурмовиками из более крупных подразделений. А еще их задействовали в двух больших сражениях с множеством участников — в симуляции нападения на базу; их зал соединили с полусотней других, и все работали одновременно. Битвы получились что надо — там и поддержка с воздуха была, и разные продвинутые виды оружия, и даже орбитальные бомбардировки с кораблей основного класса. Над головой истребители СИД со свистом нес­лись навстречу Х-истребителям, и в ненастоящем небе то и дело завязывались стычки.

FN-2187 симуляции почему-то нравились — он даже сам себе удивлялся. Симуляция ведь штука нехитрая. У штурмовиков есть вполне понятная цель, и кто враг тоже ясно. Если честно, какой бы правдоподобной ни была симуляция, в конце концов, это просто игра. И он, FN-2187, вне всяких сомнений, хороший игрок. Если рассуждать так, то следовать настояниям капитана Фазмы со­всем не трудно. Пусть FN-2003 спасается сам или тонет. Когда у Копуна не клеится — а не клеится у него почти всегда, — нужно напомнить себе, что это всего лишь игра. Все не по-настоящему, ведь так?

После второй симуляции большой битвы капитан Фазма вызвала FN-2187, чтобы похвалить его перед всеми участниками. Их там были целые сотни; такое впечатление, что для обсуждения итогов собралась вообще вся база — пилоты, инструкторы, штурмовики. FN-2187 стоял перед ними, а капитан Фазма говорила, какой он умелый, расторопный и безжалостный в бою и что каждому из присутствующих есть чему у него поучиться. От этого FN-2187 чувствовал себя ужас­но неловко и даже немного глупо. Хорошо, что лица его никто не мог видеть. Все-таки полезная штука шлем.

На следующее утро кадетов ждало знакомство с новым оружием. В кои веки им предстояла тренировка не в зале для симуляций, а в помещении, специально оборудованном для ближнего боя. До этого FN-2187 и его товарищи уже изучали рукопашный бой, но тогда они дрались только с помощью рук и ног. Теперь же, войдя в тренировочный зал, они увидели вдоль стен стойки с разными видами оружия и щитами.

Инструкторы познакомили их с каждым видом — вибротопорами, электрожезлами, силовыми пиками, булавами-резонаторами. Кадетам в по­дробностях поведали о преимуществах и недостатках каждой из этих штуковин, научили, как извлечь из них наибольшую пользу в бою, рассказали, из каких сплавов делают это оружие, и сообщили, что некоторые материалы способны выдержать даже удар светового меча. Ну надо же, изумился про себя FN-2187. Нет, прочные металлы — это как раз не удивительно. Удивительно, что кто-то вообще может использовать в бою световой меч. Джедаи же все вымерли — так учили кадетов Первого Ордена.

После объяснений инструкторы раздали своим подопечным оружие. FN-2187 достались булава и щит. Трем Нулям и Копуну выпали силовые пики. Девятки получил вибротопор со щитом. Их предупредили, что оружие заряжено совсем слабо и не пробьет доспехи штурмовика.

И началась нудная отработка основных движений — стойка, атака, защита. Снова и снова. Пот струился по спине FN-2187, пропитывая костюм под доспехами. Когда тренировка закончилась, у него ныли руки, — оказывается, эту булаву со щитом просто так не удержишь, напрягаться надо не на шутку. И все равно FN-2187 был доволен собой: освоил что-то новое, да к тому же быстро и довольно успешно.

На следующее утро занятия по ближнему бою продолжились, только теперь кадетам нужно было сражаться друг с другом. Инструкторы разбили их на пары. Поединок начинался по сигналу: оружие так и мелькало в воздухе, а фигуры в белых доспехах сходились и расходились, делали выпады и отбивали удары. Так продолжалось, покуда одно­го из бойцов не сбивали с ног или пока инструктор не объявлял конец боя. Проигравший плелся к товарищам, рассевшимся вдоль стен в ожидании своей очереди, а для победителя все начиналось по новой.