— Спрячу тут, — кивнул довольно Хосок, бросив на неё взгляд из-за плеча. — Это то самое место, где он точно не догадается тебя искать.

— Но он ведь бывает тут! — запротестовала Еын. — Он может узнать. Неразумно прятаться здесь!

Мужчина как раз миновал последнюю дверь, протащив её за собой, и девушка тут же вырвала свою руку и оглянулась по сторонам. Было ужасно тихо, музыка не играла, редкие девушки говорили между собой, пока две женщины в возрасте протирали столы и прибирали, кажется, всё помещение, готовя его к новому вечеру.

— В том-то и дело, — проговорил Хосок, привлекая её внимание, и улыбнулся, — прятать надо под самым носом. Тогда шансы много повышаются.

Еын вздохнула, соглашаясь с ним отчасти, и сжала в пальцах свои плечи, снова осматриваясь по сторонам. Было странно сознавать своё собственное положение, но ещё страннее было понимать, что она оказалась всё же там, куда изначально хотел отправить её Мин Юнги. В этом даже была какая-то особая ирония, заставившая девушку скептично усмехнуться своим мыслям. Но было кое-что ещё, что смущало очень сильно: Еын всё ещё не знала, действительно ли не хочет быть найденной, но понимала, что вполне может расстроиться, когда спустя положенный срок поймёт, что Юнги правда её отпустил.

— А как же Чон Чонгук? — спросила она тихо, сильнее съёжившись. — Он ничего ему не расскажет?

— Всё под контролем, — усмехнулся Хосок, — у него свой интерес. Почти мстительный. Так что он был даже рад, когда я предложил ему это.

— Так он в курсе?

— Позвонил ему, когда поехал за тобой, — пожал плечами мужчина. — Но поскольку его сейчас здесь нет, тобой займутся другие.

Хосок глянул куда-то за её спину и расплылся в типичной своей лжедружелюбной улыбке — той самой, за которую его очень сильно хотелось ударить. Но Еын не злилась сильно, пока адресована она была не ей и не Черин, а потому просто заинтересованно обернулась. Девушка сразу же взглядом упёрлась в женщину, которая показалась знакомой, а Хосок только подтвердил её догадки, протянув довольно:

— Мирэ, как же давно я не видел твоего милого личика!

— Оставь это, — хмыкнула та в ответ, медленно плывя в их сторону, пока сама Еын пыталась потопить всколыхнувшуюся в душе ревность, не имеющую сейчас никакого значения. — Ты ужасный льстец, хотя просто мог бы заходить почаще.

— Весь в делах, весь в заботах, — усмехнулся Хосок, а затем вдруг положил ладонь на макушку Еын и чуть потрепал по волосам. — Ты лучше глянь, кого я к вам привёл.

Мирэ тут же окинула девушку взглядом с ног до головы, заинтересованно приподняв брови, и Еын готова была поклясться, что та совсем её не помнит. Она хотела бы так же — только рада была бы забыть женщину, которая разговаривала с Мин Юнги так, словно они были старыми добрыми знакомыми, а ещё касалась его настолько откровенно, что ей оставалось только сжимать зубы и хмуриться, не понимая, почему мужчина не кривится неприязненно. Мирэ просто была лучше неё — куда более взрослой, высокой, красивой и умеющей себя подать женщиной. Еын уверена была, что и в подмётки ей не годится, а потому сердце пустилось в пляс, словно ненормальное, едва только она увидела её рядом с мужчиной. Ей показалось тогда, что он обязательно откажется от неё, сильно уступающей Мирэ, и скажет посидеть тихонечко в сторонке, пока сам решит развлечься с женщиной, которая подходила ему намного больше, чем она сама.

— Так это про тебя говорил Чонгук? — заинтересованно спросила та, не сводя с неё взгляда, и наклонила голову, чуть сощурив глаза. — Действительно совсем ещё малышка.

— Ты ведь понимаешь, что она здесь только для вида? — хмыкнул Хосок, а Еын как-то неосознанно подалась назад, ближе к нему, потому что почувствовала себя крайне неуютно. — Никто не должен знать о том, что она здесь. Будут спрашивать — отрицай, и другим девочкам передай то же. Заинтересуется Юнги — подключишь все свои способности, чтобы убедить его в том, что он ошибается.

— Юнги? — удивилась Мирэ и снова посмотрела на неё. В глазах у женщины тогда что-то мелькнуло, и она усмехнулась, приподняв подбородок и враз став как-то ещё выше. — А я ведь тебя знаю… Та совершенно невоспитанная девчонка, которую Юнги тогда притащил с собой.

Еын скривилась в ответ и сощурилась, думая, что примерно этого и следовало ожидать. Она глянула неприязненно на Мирэ и страшно пожалела, что не может говорить с ней наравне, заглядывая прямо в глаза.

— Знаешь её? — удивился Хосок, заставив её поднять голову.

— Встречались, — недовольно фыркнула девушка и, плотнее закутавшись в куртку, приблизилась к нему ещё ближе, продолжая кидать взгляды на женщину, которую окрестила в один момент врагом. — Она приставала к Юнги, когда мы были тут.

— А ты, конечно же, взревновала? — хмыкнул Хосок, похлопав её по макушке, а Еын снова недовольно фыркнула. — У Мирэ такая работа, относись к этому спокойнее, если не хочешь, чтобы Юнги загордился.

— Загордился? — моргнула непонимающе девушка.

— Если будешь ревновать его, ему это будет льстить и радовать самолюбие. Потом загордится и начнёт тебя этим цеплять. Оно тебе надо? — Еын отрицательно замотала головой, чувствуя, как неприятные мурашки пробежали по спине от одной только мысли о том, что он станет ещё более самодовольным. — Ну вот. Так что никогда не показывай, что ревнуешь. Его это взбесит.

— А ты прямо любишь, когда он бесится, — усмехнулась девушка, на что Хосок лишь расплылся в такой улыбке, что сомнений в этом не осталось никаких.

— Кто это? — спросила вдруг женщина, и Еын чуть вздрогнула, переводя на неё взгляд и уже успев позабыть о её существовании. — Почему она должна прятаться у нас?

— Мирэ, ну нельзя же быть такой любопытной, — ухмыльнулся Хосок и, сняв с плеча спортивную сумку, передал её в руки девушки. — Достаточно будет того, что это — женщина Юнги, относись к ней соответствующим образом.

— Всё не так! — вспыхнула тут же красным цветом Еын и с недовольством посмотрела сначала на Мирэ, а затем на мужчину. — Не смей называть меня его женщиной!

— Но ведь это так.

— Совсем не так! — мотнула категорично головой Еын, но Хосок вдруг довольно рассмеялся в ответ и снова посмотрел на Мирэ, всячески, кажется, игнорируя её недовольство.

— Мне нужно ехать по делам, ты справишься с ней? — спросил он у Мирэ, а девушке захотелось кричать от того, что её вот так вот нагло игнорируют. — Ничего особенного, только комната.

— Я помню, — качнула головой женщина и как-то странно посмотрела на неё. — Чонгук дал распоряжения, этого достаточно.

Хосок сосредоточенно кивнул и глянул ещё раз на Еын, которая накинула сумку на непривычное правое плечо и сжала в пальцах её ремешок. Ей откровенно не нравилось всё происходящее и не нравилась эта Мирэ со своими подозрительными взглядами. Она даже подумала — на одно только мгновение — что было бы проще вернуться к Юнги и занять комнату, которую полюбила всем сердцем. Но в голове очень быстро всплыли воспоминания о том, как смотрел он на неё, как говорил, запрещая едва ли не всё то, что она любила сильно и беззаветно, и девушка тут же откинула эту идею. Еын нахмурилась и поджала губы, понимая, что не сможет быть с тем, кто ставит условия, которые медленно будут убивать её изнутри, и смело встретила прямой взгляд Мирэ, решив, что сможет потерпеть какие-то жалкие полторы недели.

Хосок смазано попрощался с ними, пообещав заглядывать иногда и вообще быть на связи, если вдруг что-то выйдет из-под контроля, или сама Еын почувствует, что что-то пошло не так, и выскользнул за дверь, оставив её наедине с женщиной. Та хмыкнула как-то особенно раздражающе, но ничего толком не сказала, рукой лишь попросив следовать за ней. И девушка действительно зашагала следом, по пути успевая осматривать всё то, что попадалось на глаза.

Они поднялись на четвёртый этаж, миновали три двери по правой стороне, и остановились у одной их них. Те были совершенно одинаковыми — и по форме, и по размеру, и по цвету, так что Еын не сразу поняла, где именно находится.