Она, подавшись в его сторону, схватила его за запястье, удерживая от абсолютно дурного поступка, а потом, подумав, стащила со своих волос солнечные очки и почти всунула их на лицо ему.

— Это ты чего творишь? — прошипел он недовольно, отталкивая её руки.

— Просто потерпи. Думаешь, мне приятно? — фыркнула Еын, ладонями вцепляясь в его ногу и чувствуя, как неприятно рычаг коробки передач уткнулся ей прямо в бок. — Повезло, что тонировка… — тихо прошептала она и, подавшись вперёд ещё немного, почти всей грудью навалилась на его бёдра.

— Ты чего творишь, дурная? — нахмурился Юнги, пальцами вплетясь в её распущенные волосы на самом затылке и пытаясь поднять её.

— Делаю вид, что отсасываю тебе! — прикрикнула она недовольно и нахмурилась. — Что непонятного?!

Мужчина открыл рот с таким явным возмущением, что Еын осталось только порадоваться тому, что глаза его, явно пугающие просто невозможно, сейчас скрыты были под её тёмными очками, пригодившимися столь своевременно, но стук в окно раздался так неожиданно, что замерли они оба. Девушка почувствовала, как подозрительно приятно чужие пальцы соскользнули по её шее, чуть сжав волосы, а потом очень сильно захотела укусить Мин Юнги за ногу, едва он совсем не нежно ткнул её почти в самое своё колено. Она в итоге только царапнула его протестующе прямо сквозь джинсы, как только услышала звук отъезжающего вниз стекла и ласкающее слух недовольное шипение.

— Прошу прощения, — заговорил, видимо, один из людей Ким Югёма, — у вас всё в порядке?

— Более чем, — так низко и так хрипло ответил Юнги, что Еын застыла, почувствовав, как ухнуло в её груди сердце. — Моя… — он вдруг рвано выдохнул, а девушка едва не захлопала в ладоши, аплодируя его скрытому таланту, — машина мешает?

Ей оставалось лишь надеяться на то, что хотя бы макушку её почти чёрных волос видно в этой непроглядной темноте вечера и машины, и любопытный охранник уйдёт поскорее, потому что щёки вдруг опалило жаром смущения, и адреналин, ударивший в голову от паники, сошёл на «нет», заставляя думать о том, насколько же на самом деле всё это нелепо. Но когда Мин Юнги сильнее вдруг зарылся пальцами в её волосы, да ещё и потянул их — засранец — на себя, она и вовсе перестала волноваться о том, что её могут не увидеть.

— Ох, нет, — выдохнул потрясённо мужчина, а она едва сдержала смешок. — Прошу прощения, беспокоился, должен был лишь убедиться, что вы в порядке. Всего доброго.

— И вам, — кинул нетерпеливо Юнги, а Еын в тот же момент услышала, как задвигалось едва опущенное стекло обратно вверх, и выдохнула не без облегчения.

Девушка тут же подалась назад, да вот только рука, вдруг сильнее сжавшая её шею, заставила остаться на месте. Она уже хотела возмутиться и искренне разозлиться такому положению вещей, как Юнги сам заставил её разогнуться, пальцами обхватив чуть ниже затылка, но не отпустил, а привлёк невероятно близко к себе, вглядываясь недовольно в глаза. Еын увидела свои очки в его волосах, и это было столь нелепо, что она бы обязательно усмехнулась, не ударь ей куда-то в живот этот чёртов ненужный страх.

— Это было безрассудно, — процедил Юнги сквозь зубы.

— Было бы лучше, если бы вы потрясли пушкой, и вас раскрыли? — нахмурилась девушка.

— Просто вернулись бы в другой раз на другой машине.

— А теперь и возвращаться не пришлось, — судорожно облизала она губы и добавила с сарказмом: — Можно было просто поблагодарить, господин Мин.

Да вот только тот прищурился, дёрнув бровью, и очень низко, почти шёпотом спросил:

— Думаешь, я этого сейчас хочу?

Еын непонятливо заморгала и нахмурилась, совершенно и абсолютно не понимая, что он имел в виду. А сам мужчина усмехнулся как-то особенно горько, вогнав её в ещё большее недоумение.

— Ты настоящий феномен, Ли Еын, — хмыкнул он, а потом подался в её сторону, чуть не столкнувшись с ней носами. — Поцелуй меня.

— Чего?

— Забыла? — фыркнул Мин Юнги, кажется, никакого внимания не обращая на то, что у неё вот-вот пар рванёт из ушей от конкретного непонимания. — Ты делаешь то, что скажу я. А что я только что сказал?

— Мне что, и с моста прыгнуть, если вы так скажете? — сощурилась Еын, чувствуя одновременно с тем, что сердце, и без того бьющее рекорды, застучало ещё скорее.

— Верну машину с отремонтированным стеклом, — усмехнулся мужчина, а девушка замерла, вспоминая о том, что Шевроле действительно досталось тогда.

В конце концов, — подумалось ей, — ничего нет страшного в касании каких-то губ, которое при этом ещё и может сохранить ей столь необходимые средства. А ещё что-то внутри шептало, что это даже интересно — узнать, каково целовать подобного человека.

— И почините обогрев за свой счёт, — выдвинула Еын своё условие, а Мин Юнги вдруг улыбнулся, вгоняя в состояние шока.

— Идёт, — кивнул он, снова пальцами проехавшись по её затылку.

Девушка выдохнула, чувствуя, что воздух из её лёгких вышел какими-то партиями, и, не отрывая пристального взгляда от глаз напротив, с интересом наблюдающих за ней, подалась вперёд и губами своими прижалась к чужим. Птицы не запели, мир не окрасился в яркие цвета, музыка не заиграла на заднем фоне, в душе не расцвели никакие цветы, и даже сердце билось всего лишь по-прежнему быстро. И Еын поняла, что значение этого чёртова первого поцелуя слишком сильно преувеличивают. Ей было интересно лишь смотреть в глаза Мин Юнги, оказавшиеся невыносимо близко, было интересно увидеть, как резко зрачки его стали невозможно большими, и интересно заметить, что отражалась в них лишь она одна. Птицы правда не пели и музыки на заднем фоне действительно не играло, однако время, кажется, остановилось. Еын подумала, что это неплохо — хоть что-то оказалось правдой, опустила взгляд, чуть прикрывая глаза, и подалась уже было назад, когда Юнги сильнее ухватил её за затылок, не позволяя этого сделать, и сам врезался вдруг своим ртом в её, приоткрыв губы.

Девушка промычала что-то глухо совершенно неосознанно и распахнула самовольно закрывшиеся веки, чтобы увидеть перед собой такие же прикрытые глаза Мин Юнги. Тот чуть наклонил набок голову и снова двинул губами, обхватывая и сжимая её собственные, словно бы подбивая на ответные действия её саму. Еын с опасением положила свою ладонь на его плечо и с такой же неуверенностью опустила трепещущие ресницы, попробовав сжать чужие губы в ответ.

И вот тогда, в тот момент, когда Юнги пуще прежнего подался вперёд и много сильнее и жёстче смял её губы своими, Еын не услышала — почувствовала — как птицы не запели, а исполосовали крыльями всю её грудную клетку изнутри. У неё мир не окрасился в яркий цвет, но заполыхал красным перед плотно сжатыми веками, когда она поняла, что воздуха ей откровенно не хватает, носом дышать никак не получается, а мужчина не позволяет отстраниться ни на миллиметр, чтобы получить ещё кислорода. А цветы, кажется, действительно расцвели — только не в груди, а в животе. Иначе что ещё могло так приятно тянуть и чуть скручивать, подобно бутонам и лёгким лепесткам? И даже музыка — чёртова музыка — заиграла вдруг, едва только Мин Юнги снова подался ближе, не задумываясь, кажется, о том, что она просто не успевает за его напором, и заставил взмахнуть невольно рукой и опереться на панель. Пальцы соскользнули по сенсору, разблокируя его, и бит сотряс, кажется, всю машину сразу, заставляя мужчину оторваться от её губ, а саму Еын выдохнуть и вдохнуть одновременно, распахивая глаза.

Сердце ухало дико не только в груди — пульс и его стук отдавались в голове, в животе и даже, кажется, в подрагивающих кончиках пальцев. Юнги тоже дышал тяжело, находясь так близко к ней, и смотря каким-то будто бы туманным взглядом. Он руку с её затылка удивительно мягко переместил на щёку, а затем большим пальцем провёл по её губам, заставляя внутри что-то дёрнуться.

— Я же говорил, — усмехнулся он жутко хрипло, до самых мурашек. — Феномен, — Еын моргнула, умоляя свой мозг начать уже работать, но мужчина заставил вдруг замереть: — Это ведь твой первый поцелуй, верно?