Времени на раздумья и осознание девушке не дали, как не дали и каких-либо гарантий на новую встречу с Клинтом. Примерно через неделю Наюн просто повели по длинному коридору, затем усадили в машину и заставили расписаться в бумажке, текст которой гласил, что она обязана хранить в тайне все то, что видела в последние дни. Несколько часов в дороге, и вот она уже стояла возле своего нового огромного дома.

Навстречу ей вышла заплаканная мама, и не скрывающий радости отец, тайком утирающий большим пальцем скупую слезу, предательски скатившуюся по щеке при виде дочери. Позже от родителей Наюн узнала, что Фьюри посчитал лишним держать её в штабе, и, используя оставшиеся связи, переквалифицировал девушку из обвиняемой в пострадавшую.

В тот день для Наюн было всё кончено. Где-то в глубинах души погас совсем недавно зажженный, еще слабенький огонек, так и не разгоревшись до настоящего пожара. Ей вновь предстояло окунуться в жизнь обычного человека, наполненную бытовыми обязанностями и скукой. Лишь суровые лица дежуривших агентов напоминали Наюн о недавнем приключении, что невольно заставляло девичье сердце биться чаще.

Дом, такой просторный и светлый, внезапно ставший клеткой, она приняла далеко не сразу. Первую неделю Наюн думала о побеге, но остановила себя, вовремя включив голову и осознав, что расстраивать родителей после случившегося точно не было самой гениальной идеей, да и без Клинта бегунья из неё так себе.

Клинт… Мысли о нём посещали её каждый день. В своих догадках о том, куда же он мог отправиться, Наюн провела не один час времени. Благо времени в запасе было предостаточно. Она не злилась на него, ведь прекрасно понимала, какой он человек. И если он решил уйти, значит, на то несомненно были веские причины. Хотя где-то там, глубоко внутри, порой болезненно тянуло от осознания того, что их, казалось, зарождающаяся история, так и осталась лишь маленькой мексиканской интрижкой.

Впрочем, все это осталось в прошлом. Рядом с ней любящая её семья, а большего Наюн уже и не хотела.

— Милая, закрой окно, тебе нельзя переохлаждаться, — заглянувшая в комнату мама застала Наюн в позе лотоса. От скуки девушка решила изучать йогу, но получалось у неё это ещё совсем плохо. — И встань с пола наконец.

Пытаясь распутать свои ноги, Наюн завалилась на бок. Неестественно вытянутая рука, торчащая из-за кровати, просигнализировала матери, что без её помощи девушка не справится. Помогая подняться, мама с особой нежностью посмотрела на Наюн. Та, уловив взгляд, вопросительно подняла брови.

— Что-то не так? — спросила она.

— Нет, нет. Все хорошо. Ты уже такая взрослая, такая красивая, — заправляя прядь волос ей за ухо, проговорила женщина.

— Ну хватит, — закатила глаза Наюн.

— Это правда. Мы завтра с папой хотим посетить новый ботанический сад, ты с нами?

— О, нет. Избавьте меня от этих… — Наюн скривила лицо, пытаясь спародировать каменные лица охранников, без которых им теперь нельзя было выходить из дома. С агентами она так и не подружилась, посему старалась высовываться на улицу только по острой нужде.

— Ну хорошо. Спокойной ночи, и не забудь закрыть окно, — поцеловав дочь в лоб, женщина вышла из комнаты, плотно закрывая за собой дверь.

Наюн едва заметно улыбнулась ей вслед. Переодевшись в ночную рубашку, она выключила свет и плюхнулась на кровать, забравшись под широкое теплое одеяло. Лишь засыпая, девушка вспомнила краем сознания, что не закрыла окно, но найти в себе силы, чтобы подняться, она уже не сумела.

Сон поглотил её слишком быстро. Вереница странных видений пробегала через её сознание: то она в виде великой воительницы сражалась с какой-то рептилией, то спасалась бегством от неизвестных ей людей.

Наюн совершенно не уловила, когда на смену динамичной погоне, пришло что-то очень приятное и волнующее. Кто-то покрывал её лицо мягкими поцелуями, которые сквозь сон доставляли непередаваемые ощущения. От влажных прикосновений кожа пылала. Она пыталась рассмотреть лицо незнакомца, но его силуэт был словно в тумане.

Нежные поцелуи сменились ощутимыми легкими укусами, отчего Наюн резко распахнула глаза. Слишком уж реалистичными показались ей прикосновения к собственному телу. И какого же было её удивление, когда ещё дремлющее сознание ухватило единственную связную мысль: это был вовсе не сон. Некто увесистый придавил её сверху, вжимая в подушки. Наюн попыталась было закричать, но тяжёлая ладонь накрыла ей рот, превращая крик в глухое мычание.

— Тише, тише, это я, — горячий шепот опалил ухо, заставляя девушку округлить глаза. Наюн узнала этот голос. Не узнать его она просто бы не смогла.

— Клинт! — не контролируя громкость своего голоса, воскликнула Наюн, когда мужчина убрал руку от её лица.

— Тс-с-с, — он прижал указательный палец к её губам, заставляя замолчать. — Ты же не хочешь, чтобы меня тут увидели?

— Но… как? — прошептала удивлённая девушка еле слышно.

— Потом. Все потом, — обжигая её щеки горячими поцелуями, ответил Клинт, а после жадно прильнул к её губам.

Напор мужчины поначалу испугал Наюн, и она попыталась его оттолкнуть. Но предательское тело горячим маслом растаяло в сильных руках, заставляя девушку сдаться во власть опьяняющих чувств.

Лишь практически задохнувшись от глубины поцелуя, девушка с трудом оторвалась от пылающих губ. Наюн ладонями обхватила лицо Клинта, заглядывая ему в глаза, пытаясь осознать реальность происходящего. Как же она соскучилась. Мужчина не отвел взора, позволяя окунуться в столь необходимую ей сейчас глубину цвета моря.

Напряжение в комнате, казалось, можно было потрогать руками. Поглаживая большими пальцами скулы Клинта, Наюн прикусила нижнюю губу. От такого знакомого запаха мужского тела кружилась голова. В звенящей тишине комнаты ее вопрос показался лишним, но не спросить она просто не смогла:

— Все же… Как ты прошел сквозь охрану?

Секундное молчание, а после в уголках глаз Бартона появились тонкие морщинки, словно он сдерживал улыбку.

— Это моя работа. Проходить сквозь охрану.

Не говоря больше ни слова, Клинт вновь увлек Наюн в дурманящий поцелуй. Его бесстыдные руки продолжили настойчиво изучать её тело. Она, сдавшись, обхватила руками его шею, притягивая ближе к себе. С трепетом проводя дрожащими ладонями по широким плечам и спине. Где-то глубоко внутри болезненно сжалось сердце, а разум отказывался верить, что происходящее — не сон.

От желания перед глазами плясали звезды.

Клинт быстро расправился с ночной рубашкой Наюн, оставляя ту в одних трусиках. Не желая оставаться в долгу, она рывком стянула с мужчины верхнюю часть костюма. Губы Бартона переместились на шею, вырывая из припухших уст девушки слишком громкий стон.

— Тише, — прошептал мужчина, нежно прикрывая ладонью такие манящие губы.

Его вторая ладонь проскользнула вверх по гладкой ноге, проникая под ткань трусиков. Так горячо и бесстыдно, что Наюн вновь не сдержала протяжный стон. Клинт подался вперед, вновь целуя губы девушки и зарываясь пальцами в ее мягкие волосы. Оттягивая локоны вниз, заставляя выгнуться еще сильнее.

Резкое движение, которое Наюн была не в силах осознать. Она оказалась сверху, прижимая Бартона к кровати, а его руки властно обхватили её ягодицы. Девушка почувствовала низом живота его каменную эрекцию.

Ощущение горячей плоти под собой снесло крышу.

Все последующие ласки смешались в обжигающий коктейль похоти и удовольствия. И лишь скользящие резкие толчки заставили Наюн очнуться, чтобы снова с головой погрузиться в потемневшие от возбуждения омуты глаз перед собой.

Его тяжелое дыхание под своим телом, собственные еле сдерживаемые стоны и пробирающий до мурашек взгляд Клинта быстро подтолкнули Наюн к черте. За которой оставалось лишь чистое удовольствие.

========== Часть тринадцатая ==========

— Черт бы побрал эту погоду, — зло фыркнув, мужчина поднял воротник своего потертого плаща.

Густой туман, тяжело опустившийся на город в купе с раздражающим моросящим дождем, не оставили этому утру даже малой надежды на то, чтобы стать добрым. Под ногами хлюпала скользкая грязь, а в лицо била неприятная водяная пыль, обжигая холодом разгоряченную кожу.