Мага, вздохнув, поддерживает меня за талию.

– Давай-ка пойдём, нечего здесь торчать. Дома отлежишься… В первый раз, Ива, ты пришла сюда пустышкой, а сейчас у тебя хорошо развита аура, вот она и подключилась к местному энергополю. Обычно это с новичками происходит постепенно, но сейчас ты попала из немагического мира в магический, вот он на тебя и накинулся.

На меня накатывает страх.

Я даже останавливаюсь.

– Выходит, и с девочками так же? Да? И с Николасом?

Суженый мой бледнеет, в глазах мелькает беспокойство. Потом качает головой.

– Почему? – требовательно спрашиваю – Только не смей ничего придумывать!

– Ива, да успокойся, – он с раздражением высвобождается. – Пойдём же. Вспомни, ты же сама нацепила на детей свои цацки, в них полно магии. При переносе они работают как амортизаторы. И потом, не забывай: у них аура ещё детская, свёрнутая, не то, что у тебя.

– А Николас? А ты? Почему с тобой такого не было?

– Мы здесь родились, поэтому при возвращении попадаем в родную среду и адаптируемся сразу. Вот покидать его – это скверно. Поняла? Успокоилась? Тогда помолчи, не отвлекай.

Да. Пусть немного погрубит. А то когда он чересчур долго вежлив, я ожидаю какого-то подвоха.

Нора перехватывает зубами поводок и, как встарь, мы ведём друг друга. Это привычное действо помогает окончательно прийти в себя. И заодно понять, что Мага не грубит и не хамит: он действительно весь внимание: настороженный, прислушивается, присматривается. Улочка, по которой мы идём, словно вымерла. Нет, она и в первый раз была такой, когда я только-только сюда попала, но тогда хоть окна кое-где горели, а сейчас и того нет. Даже собак не слышно, которые в частных домах всегда обитают.

Ещё немного – и мы подойдём к той подворотне, откуда на Гелю выскочил тирекс.

Сумерки сгущаются. Жутковато, и я, как и Мага, смотрю во все глаза. И замечаю в одном из заборов совсем свежий бывший пролом, заделанный белым кирпичом; оштукатурить его ещё не успели, он выделяется светлым пятном и не заметить его мудрено. В одном из дворов половина клумбы перепахана; разорённый край подчищен, однако цветная плитка, которой вымощен дворик, взрыта, и зияют несколько глубоких борозд, как после когтей… уж даже и не знаю, чьих лапищ. Угол следующего дома заметно подкопчён, карнизы окон демонстрируют пустые ящички для цветов и черепица на крыше в беспорядке… Поколебавшись, включаю другое зрение – и зажмуриваюсь. Приходится как-то убавить восприятие, лишком уж слепит защитная радужная аура, вплетённая в ограды. Балда, говорю себе беззлобно, привыкай: если этот мир так насыщен магией, то и проявляться она для тебя будет гораздо сильнее. Вот, смотри, Ваня, и вспоминай: об этом тебе ещё Гала рассказывала, что вокруг обывательских домов навешана магическая защита. Чтобы при охоте монстров на попаданцев – или наоборот – мирные жители не страдали. На крайний случай, говорила ведунья, если защита сломается – народ отсидится в подвалах. Вот она эта защита, хорошие мощные надёжные чары в каждом заборе, в каждой калитке – и так почти везде. Кроме тех дворов, в которых я видела разор. Там по какой-то причине защиты нет: или её проломили, или сама по какой-то причине пропала…

Может, это оттого, что Гала умерла? Ведь со смертью мага улетучиваются и чары, им наложенные. Но тогда как они до сего времени продержались на остальных домах?

Или их уже кто-то подновил?

Мага останавливается, словно вкопанный, и стремительным движением задвигает меня за спину. И коротко и свирепо приказывает:

– Молчать! Не двигаться!

Из подворотни неотвратимо летит на нас громадный серый комок с ощеренной пастью. Мага делает короткое движение – этот жест я сегодня уже видела – но с его пальца срывается не молния, а тонкое костяное копьё, которое пронзает серое нечто, зависшее в очередном громадном прыжке. Сила инерции такова, что, будучи уже мёртвым, чудище приземляется в пяти метрах от нас и ещё какое-то время его волочёт по брусчатке к нам. Мага останавливает тушу, подставив вытянутую ногу.

Мы с Норой в тот момент представляем собой, должно быть, застывшую скульптурную композицию. И молчим, не шелохнёмся – не по приказу, а просто в силу полного оцепенения.

Он тычет носком сапога поверженного зверя. Вокруг стремительно распространяется запах пёсьей шерсти – и Нора, опомнившись, рычит, а я, придя в себя, слабо на неё цыкаю. Небрежно отмахнувшись, наш спутник сперва устанавливает над нами защитный купол, а уж потом приступает к осмотру.

Костяное копьё, завибрировав, начинает приподниматься над землёй, увлекая за собой тело жертвы. Я припоминаю своего раптора. Мамочка дорогая, да зверь-то только чуть меньше будет! Поросший длинной густой шерстью, как этот… из «Звёздных войн», что на большую обезьяну похож… Напавший смахивает и на обезьяну, и на волка одновременно. Пасть оснащена клыками в мой палец толщиной, когти на лапах – как кривые кинжалы, в открытых до сих пор красных глазах ненависть…

– Ива, ты в порядке? – Голос Маги сух и деловит.

– Д-да.

Не услышит он от меня ни жалоб, ни истерик. Я уже не та растерянная дама с собачкой.

– Кто это? – спрашиваю.

– Оборотень.

Он делает жест двумя сомкнутыми вытянутыми пальцами, как будто что-то закручивает. Копьё, что поддерживает монстра в висячем положении, медленно поворачивается вокруг своей оси, дабы хозяин мог детально рассмотреть жертву и сделать какие-то там выводы. Когти задних конечностей царапают мостовую, и с них, пропитав по дороге шерсть и усилив и без того удушливый запах, стекает каплями чёрная кровь.

– Не пугайся того что сейчас увидишь, Ива. Он пойдёт с нами.

Я открываю рот… Закрываю. Спросить? Возразить? А он точно знает, что делает?

– Нам может понадобиться охрана, – добавляет Мага. – Не бойся, он пойдёт с моей стороны и будет полностью под контролем. Неизвестно, кто нам ещё по дороге встретится и сколько их будет: зомби-оборотень в качестве дополнительного бойца не помешает. Проводит нас до дома, а там я его спалю.

Копьё снова вибрирует и начинает отсвечивать серебром. С туши перестаёт капать. По неживому телу пробегает судорога. Вздрагивают и напружиниваются, оставаясь в полусогнутом состоянии, задние лапы, вновь принявшие вес мощного звериного тела. То что было оборотнем, делает несколько всё более уверенных шагов, словно разминаясь. Под взглядом новоиспечённого хозяина садится, вскакивает, подпрыгивает, выворачивает булыжник из мостовой и крошит его в мелкий щебень. Мага щёлкает пальцами, свеженький зомби пристраивается в трёх шагах от него и истово смотрит вперёд. Бдит.

Очень хочется вцепиться в Магино плечо и не отпускать – пока не дойдём до того самого пресловутого дома. Но я сдерживаюсь. О, да, теперь понятно, почему у некроманта должны быть свободные руки.

Притягиваю Нору к себе ещё ближе. Мага, покосившись, сужает защитное поле – оставляет колпак только надо мной и собачкой. Хочу спросить – а ты? – но вопрос замирает на устах. Ему-то эта сфера только мешает.

Никогда не думала, что ещё вернусь в этот город. И уж тем более – в такой компании и в такое время.

Всё повторяется, повторяется, будто с момента рокового выхода из дома тогда, дней двадцать тому назад, я так и брожу в пространстве по кругу, упорно возвращаясь на одну и ту же улицу. Вновь я в опостылевшем Тардисбурге, пасторальные домики молчат слепо и глухо и стучаться-трезвонить в них без толку. И, как в тот вечер, недавно на меня из подворотни выпрыгнуло чудовище. Ну да, вервольф поменьше тирекса. Но ведь ни одна сволочь не завопила: «Караул! Убивают!» Хоть бы кто нос высунул, хотя бы из того болезненного любопытства, что заставляет некоторых моих земляков вместо палки или кирпича схватить мобилу, вместо того, чтобы рвануться на помощь – искать ракурс получше. Впрочем, чтобы заполучить ценное видео, нужна какая-никакая смелость, а здесь такого не наблюдается.

Ладно, это дело не моё, а их совести. Вернёмся лучше к монстрам. Очень уж нервирует меня тот самый, что сейчас немножко мёртвый, послушный и плетётся почти рядом. Что он здесь забыл? Именно здесь?