Сейчас разговор с Ларисой как-то не клеится… Он чувствует – от него что-то ждут. Однако рассказывать небылицы не спешит – ничего просто-напросто сейчас не приходит в голову. Обсуждать сплетни коллектива тоже не хочется лишний раз, и сейчас, как ему кажется, его застали врасплох в тот момент, когда очень хотелось побыть одному, наедине может быть даже со своей старостью и по-своему не сложившейся жизнью. И чай он бы попил даже без этих вот пряников, однако Лариса прямо-таки настаивала и он догадывался, почему.

– С дочерью ещё не говорили? – спрашивает она.

Он радуется даже этой теме, потому что предполагает – она заговорит про грибы, ведь наверняка видела их уже на рынке, так он её обрадует, скажет, мол, собираюсь…

– Не виделись ещё, – отвечает он, имея ввиду дочь.

– Как так? Разве вы не вместе живёте? – спрашивает Лариса.

По-дружески конечно он мог бы ей довериться вполне, однако иногда, как ни странно, у него пробуждался здравый смысл, и готов он был посторонним жаловаться на какие угодно семейные неурядицы, только не рассказывал, что жили они все по разным комнатам. Хотя не потому, что это было стыдно. Просто коммуналки в их времена уже давно ушли в прошлое.

Он молчит, не зная, что придумать, чтобы соврать, да и оправдываться не хочет.

– Обещал, значит сделаю, – только и говорит, а пока его собеседница не успела ничего спросить, добавляет. – Ты не смотри, что я плохо одет, зато я хорошо воспитан.

Лариса смеётся – натянутым неестественным смехом. Не знает видимо, как реагировать на эти слова – то ли они сказаны в шутку, то ли человек, их сказавший, и правда столь наивен. Кокетливо достаёт из сумочки две конфеты. Аким Аркадьевич бросает взгляд и сразу узнаёт этот жёлтый фантик «Красной шапочки».

– Авансом, – говорит Лариса.

Теперь уже решено – она ни за что не отстанет от этого человека, потому что шаманка сказала ей главное: исключительная судьба как раз у его дочери, а если с ней у него настолько плохие отношения, что он так запросто готов предать эту свою родную кровь, всё это Ларисе очень на руку и теперь она ещё больше уверена в своём грядущем успехе.

– Да вы уж постарайтесь, коль воспитание позволяет, – смеётся она ещё громче.

Однако Аким Аркадьевич её уже не слушает – разворачивает заветную конфету.

В общем-то сейчас эти конфеты вовсе не какой-то там дефицит и он вполне может покупать их сам, но не покупает – они для него будто что-то священное, какая-то особая награда, которую можно заслужить и получить бесплатно.

Лариса в этот момент прямо умиляется им и рада, что судьба послала ей такого человека. Ведь любые встречи и знакомства, как она считает, случаются в жизни неспроста. И человек должен, словно полый бамбук, впитывать в себя всё, что встречает на своём пути. Об этом даже во всех русских сказках рассказывается: катился колобок, катился… Сказки эти она знала хорошо, часто читала и инсценировала со своими младшими театральными группами. И часто сама повторяла, пытаясь воплотить их наяву. Вот встретила шаманку – послушала. Теперь ей поможет Аким Аркадьевич. Хотя для неё самой семья была святым явлением, а родители и дети просто не могли быть плохими, и не важно, какой они образ жизни вели и к кому как относились. В любом случае – это своё, родное.

…Свою мать и своего отца она почитала особенно, несмотря на то, что ещё в детстве они поставили ей неприятный диагноз – психопатия. Хотя может и не диагноз это был вовсе, а просто обзывали её так по невежеству своему. Сына единственного Лариса любила сильнее всего в жизни, сейчас ему было четырнадцать и вырос он ужасно избалованным лоботрясом. Но всё это были её родные люди и сама она не позволила бы себе предательства по отношению к ним. Да и они в общем-то относились к ней тоже порядочно. Это вот у Акима Аркадьевича не было семьи, но именно такие вот недалёкие и недальновидные неудачники всегда способствуют чужому счастью.

– А в школе вы умели решать уравнения? – спрашивает она у него неожиданно.

Он теряется, не знает, что и думать – к чему этот вопрос.

– У меня была пятёрка по математике, – говорит задумчиво, разворачивая вторую конфету.

– А я не любила учиться и прогуливала уроки, мне было скучно. Хотя твёрдую тройку всегда удавалось получить.

Предполагает он, что ей интересно будет узнать о его школьных годах, начинает что-то рассказывать, но она перебивает.

– Вы были счастливы, когда получили аттестат хорошиста? – спрашивает вкрадчиво.

«Разве можно быть от этого счастливым или несчастливым, – думает он, – это ведь просто оценки и по сути они не решают в жизни ничего, не делают человека более или менее благополучным».

– После выпускного я немного поработал киномехаником, потом ушёл в армию, вернулся, устроился на завод, а про школьные годы и вовсе забыл, – вкратце рассказывает он.

– Получается, цель не стоила того? – спрашивает она то ли этого своего недалёкого собеседника, то ли кого-то ещё, кто мог незримо присутствовать здесь.

Вопрос этот давно её волновал – она то и дело задавала его разным людям. Но ответа либо не получала, либо вовсе её не устраивало то, что ей говорили.

– Да это в общем-то не было целью, – отзывается он. – Так, само шло. Это у тебя вот есть цель, ты хочешь стать знаменитой. Не пойму только, почему ты до сих пор тут, в этом городе, что здесь держит?

– Дурацкое стечение обстоятельств, – фыркает она и думает, что совсем не просто на самом деле сбежать из этого Захолустья.

– В самом деле – Захолустье, – будто читая её мысли, повторяет за ней Аким Аркадьевич, и она вздрагивает.

Порой её кажется, что устами разных людей с ней говорит сам Будда, однако в основном она старательно отгоняет это наваждение…

– А решите для меня уравнение, – просит теперь.

Аким Аркадьевич покорно кивает, протягивает ей листок бумаги, подразумевая, что она напишет задание – ведь у неё сын-школьник, скорее всего это он не может что-то решить.

– Это житейская задачка, не из учебника, – отодвигает она листок.

Он увлечённо поднимает брови.

– Да, да, её загадала мне сама жизнь.

– Интересно…

– Чему равна цена успеха?

– Ну, наверное, цене жизни, – не задумываясь, отвечает Аким Аркадьевич, для него успех всегда представлялся чем-то огромным и недостижимым, что просто так не возьмёшь голыми руками.

– А чему в таком случае равна цена жизни?

Это был провокационный вопрос, и читая прежде разные криминальные и любовные книги, Аким Аркадьевич, следуя написанному там, мог бы порассуждать двояко: с одной стороны цену жизни составляют деньги, которыми человек обладает, с другой – в основе может быть природная красота и личные достижения. Но прикинув, он понял, что Лариса не обладает ни одним из этих качеств, а значит и жизнь её – не стоит ломаного гроша. Так что если цену жизни равнять с ценой успеха, ничего Ларисе в жизни вовсе не светит… Но он не говорит ей об этом.

– Вот и я ломаю голову, решаю уравнение, – грустно повторяет она. – Надеюсь, вы для меня его решите.

– Решу, – охотно соглашается он.

Ему в самом деле хочется помочь ей в этом и он уверен – у него получится.

Однако она знает и без посторонних, каковы неизвестные в этом уравнении… Уверена даже, что он до этого никогда не додумается – другое поколение. Зато она знает наверняка, что в большинстве случаев цена успеха – это магия и предательство.

Новая задача Акиму Аркадьевичу нравится весьма. Даже вспоминаются школьные годы – он с детства был любознательным и всякие знания давались ему легко. Сейчас он размышляет. В самом деле, если цена успеха – это цена жизни, здесь должно быть даже не одно, а сразу несколько неизвестных. Что могло сыграть свою роль? Несомненно – место действия, прямо как в спектакле. Однако он ни разу не видел Ларису на сцене, не представлял даже, какая роль могла бы стать её амплуа. Хочет теперь спросить её об этом. Но вдруг, очнувшись от своих размышлений, видит, что её рядом нет… И вообще он идёт один по старой заводской улочке, прилегающей к рабочему району. Видимо поэтому на него и нахлынули воспоминания о детстве – здесь он рос, здесь учился.