Поспала я в этот день от силы час. Едва прикорнула, как меня разбудила горничная. Пора было спускаться на завтрак.

Это был тяжелый день. Меня постоянно клонило в сон, я то и дело зевала, чем привлекла внимание матушки.

– Ты не выспалась, Эва? – насторожилась она. – Чем ты занималась всю ночь?

– Рыдала в подушку, – буркнула я. Благо после ночного чтения мои глаза покраснели так, будто я и правда плакала.

– Что за вздор! – всплеснула мама руками. – Ты еще будешь меня благодарить за этот брак. Вот увидишь.

Я скривилась. Самое ужасное, что она права. Когда на меня подействует любовный напиток, я буду свято верить, что этот брак – лучшее, что произошло в моей жизни. Вот только одно «но» – это буду уже не совсем я. А точнее совсем не я, а пустая оболочка. Тень меня настоящей.

Едва завтрак закончился, как я сбежала подальше от бдительного ока матушки. Это она с виду милая и пустоголовая, а, на самом деле, у нее хватка волкодлака и чутье такое же. Лучше ей лишний раз не попадаться на глаза, еще, чего доброго, поймет, что я что-то задумала.

Вместо своей комнаты я свернула к спальне матери. Двери в нашем доме не запирались. Не было в этом нужды. Ведь мы всегда были дружной, любящей друг друга семьей. Куда это все подевалось?

Я повернула ручку и приоткрыла дверь. Вот тут меня и поймали. Прямо на месте преступления.

– Мамы нет в спальне. Она в саду, – услышала я за спиной голос младшего брата.

Я резко обернулась и уставилась на Дэнни. И что с ним сделать? Свидетели мне ни к чему, но не избавляться же от брата!

– Я знаю, что ее нет, – пришлось сознаться. – Но мне надо кое-что взять у нее в комнате. Тайно.

– Украсть? – для своих лет он был смышленым мальчишкой.

Я кивнула, и Дэнни задумался. Правда, ненадолго.

– Я никому не скажу, что видел тебя, – заявил он. – Надеюсь, это тебе поможет. Не хочу потерять еще и тебя. Иди, бери, что надо, я посторожу.

Так у меня появился сообщник. Я едва сдержалась, чтобы не обнять брата. Не время сейчас для нежностей. Но до чего же приятно, что хоть кто-то на моей стороне!

Пока Дэнни сторожил, я проскользнула в спальню и застыла на пороге. Что же взять? Это должна быть дорогая и важная для матушки вещь. Это могло быть что-то из ее украшений – подарков отца. Но, увы, их она продала в первую очередь. Это уже потом в ход пошли дочери, когда в доме не осталось ничего хоть сколько-то ценного. Мама пыталась не прибегать к крайнему средству. Она еще долго продержалась.

Взгляд упал на вазу. Тонкое стекло, искусная ручная роспись. Это был подарок бабушки на день маминой свадьбы. Она им дорожила. Настолько, что не смогла расстаться с вазой даже в пору финансового краха.

Годится, решила я и сняла вазу с подоконника. К счастью, она была небольшой и легкой.

– Ого! – отреагировал Дэнни, увидев меня с вазой в руках. – Тебе за нее здорово влетит.

– Оно того стоит, – заверила я.

На этом мы с братом разошлись. Я отправилась к себе, где спрятала вазу под кровать. Первый пункт выполнен. Второй я пропустила, разберусь с ним позже. Сперва достану что-то общее.

Я выбрала домашнюю утварь. Ею пользуются многие, в каком-то смысле она принадлежит всем в доме. Спустившись на кухню, я остановилась возле шкафа с посудой. Немного подумала и взяла супницу. Когда-то она была частью дорогого сервиза. Белоснежный фарфор с голубыми завитками рисунка. Милая вещица. Она нравилась даже мне.

Вскоре под моей кроватью было уже два предмета. Пора добавить к ним свою вещь. Что-то важное для меня, дорогое. Мне сразу на ум пришел небольшой овальный портрет отца, стоящий на трюмо. Сердце заныло при мысли, что придется с ним расстаться. Но жертва есть жертва.

Вот и все. Я собрала все три предмета. Что там дальше в инструкции? Я достала листок, на который переписала призыв. Уничтожь все – вот следующий пункт. Но как именно? Портрет можно сжечь, а вазу с супницей разбить, но это разные действия. Впрочем, других вариантов нет.

Первым делом я грохнула об пол мамину вазу. Это было даже приятно. Следом туда же отправилась супница. Отлично. Я взбодрилась. Иногда разрушение полезно для поднятия духа.

Правда, на шум прибежала горничная. Но я благоразумно подперла дверь стулом, и она не смогла войти.

– С вами все в порядке? – спросила она через дверь.

– Все хорошо, – ответила я. – Просто разбила стакан.

Горничная мялась на пороге. Она мне не поверила. Стакан не произвел бы сколько шума.

– Не переживай, – успокоила я, – убивать себя я не планирую.

Горничная повздыхала и ушла. А мне предстояло самое сложное – сжечь портрет.

Убрав фрукты из чаши, я положила в нее портрет. Зажгла огниво. Рука дрожала, и пламя быстро погасло. Так дело не пойдет, надо собраться. Портрет безумно жаль, это память об отце, которого я любила всем сердцем. Но, в конце концов, память живет не в куске холста, а во мне самой. Если портрет будет уничтожен, я не забуду папу и любить его не перестану.

Когда зажигала огниво повторно, моя рука была тверда. Портрет вспыхнул моментально. Краски хорошо горят. Несколько минут и в чаше лежала горстка пепла.

Я снова сверилась с инструкцией: «Сложи то, что осталось на пути ветра в своем месте и жди». Вот еще пара загадок. Для начала определимся с местом. Свое – это как? Может, это моя комната? Более «своего» места у меня все равно нет.

Допустим, место я выбрала. Но что там с ветром? Где его взять в спальне? Я осмотрелась. Будь я магом, создала бы сквозняк, но, увы, я всего-навсего пустышка. Значит, нужен природный ветер.

Взгляд остановился на окне. Если открою его, то, по крайней мере, доступ свежего воздуха гарантирован. С ветром сложнее. В Долине редко бывает ветрено. Все из-за гор, которыми она окружена со всех сторон.

Собрав осколки и добавив к ним пепел, я сложила все на подоконнике и открыла окно. Но уверенности, что это поможет, не было. Призыв вещами казался мне странным. Зачем они ведьме? Как информация о том, что я нуждаюсь в помощи, дойдет до нее?

Но потом меня осенило: дело не в вещах, а в эмоциях, которые я испытывала, уничтожая их. Мамина ваза вызвала во мне злость, супница – тоску по прошлому, портрет причинил боль. Мои чувства напитают призыв силой, а ветер подхватит его и отнесет ведьме, где бы она ни была. Возможно, из этого что-то получится.

Итак, дело сделано. Больше от меня ничего не зависит. Надо ждать и надеяться, что призыв выполнен верно, и ведьма снизойдет до меня. Если, конечно, она существует.

Я спала всю ночь с открытым окном. Мерзла, куталась в одеяло чуть ли не с головой, но терпела из-за опасений разрушить магию призыва. Хотя я совсем не уверена, что она была. Ничего особенного я не чувствовала. Просто горстка пепла и осколков у раскрытого окна. Глупость, да и только.

Естественно, ведьма не пришла. Я прождала всю ночь. Временами проваливалась в сон, но просыпалась от каждого шороха. Ни-че-го. Зря я сожгла папин портрет. Обидно до слез.

Утром я первым делом убрала следы призыва – смахнула все в пустой цветочный горшок и засунула его поглубже под кровать. Как я могла поверить в реальность сказок? Какая нелепость! Пора уже повзрослеть и понять – сама себе не поможешь, никто не поможет.

Видимо, придется все-таки бежать. Понятия не имею куда. Но лучше умереть с голоду где-нибудь на окраине Долины, чем стать чужой игрушкой на всю оставшуюся жизнь. Если задуматься, потеря личности – это тоже своего рода смерть. Пусть не физическая, но моральная. Мало того, что умрешь, так еще кто-то будет пользоваться твоим телом после смерти. Так себе перспектива.

Весь день я готовилась к побегу. Конечно, шанс на удачу был призрачным. Но я не могла просто сидеть, сложа руки, и ждать пока за мной придут.

На действия меня толкала все нарастающая паника. Чем ближе был день свадьбы, тем сильнее я чувствовала удавку на моей шее. Фантомная веревка уже натирала кожу. Моментами я едва могла дышать, словно петля перекрыла мне воздух.