– Тебе письмо, – Дэнни – мой младший брат – нашел меня в гостиной и протянул запечатанный конверт.

Я взяла письмо и растрепала волосы мальчишки. Ему всего девять, в этом году он пойдет в учебное заведение. Образование у нас стоит дорого. Мы с матушкой головы сломали, думая, как за него платить.

Я узнала о содержимом конверта по вензелю, и меня передернуло от отвращения. Приглашение на смотрины. Даже открывать не буду.

Я поднялась и направилась к камину сжечь ненавистное письмо. Но тут насторожилась мама.

– Что это? – она встала у меня на пути. – Дай-ка взглянуть. Да это же приглашение! Тебя сочли достойной.

– Я просто вошла в подходящий возраст. Только и всего. Я туда не поеду. Выбрось письмо.

Мама забрала у меня конверт. Я надеялась, она от него избавится. Но опыт с моими сестрами ничему ее не научил. Она увидела возможность. С тех пор ее было не остановить. Я оглянуться не успела, как все завертелось. Вот она приняла приглашение, и меня уже готовят к смотринам.

Наступил тот самый день. Я не горела желанием превращаться в живой товар, поэтому всячески бойкотировала сборы.

Жаль, у меня нет магического дара. Он бы сейчас пришелся весьма кстати. С его помощью я могла бы сбежать, а без него и надеяться не на что.

Повитуха, принимавшая роды у матери, утверждала, что я появилась на свет с магическим свечением вокруг головы, но венец мага продержался всего несколько секунд, а потом погас. Может, его и не было вовсе. Повитуха была старая и подслеповатая, мало ли что ей привиделось.

– Чего ты там возишься? – мама раз в пятый заглянула ко мне в спальню и застала меня в платье, но с растрепанной головой. – Что с твоими волосами? Почему ты до сих пор не причесана?

– Не хочу, – отмахнулась я. – Пойду так. Пусть женихи разбегаются в ужасе при виде меня.

– Тогда я сама тебя заплету. Садись, – мама чуть ли не силой усадила меня на стул, а потом принялась расчесывать волосы. Драла их так, что я то и дело ойкала. – Ты же у меня красавица, как и твои сестры. Отбоя от женихов не будет.

– Мама, а ты любила нас когда-нибудь? – спросила я, глядя в зеркало на наши отражения.

Она вздрогнула. Проворчала себе под нос что-то наподобие «я и сейчас вас люблю», но в глаза не смотрела. Она не была чудовищем. Никогда нас не обижала. Просто думала всегда в первую очередь о себе.

– Вот так, – она заколола мои волосы повыше, чтобы открыть шею. – Смотри, какая ты хорошенькая.

Я мрачно взглянула на свое отражение в зеркале. К сожалению, я и правда выглядела отлично. Несколько завитков каштановых волос обрамляли овальное лицо. Зеленые глаза напоминали лужайку по весне. Их цвет подчеркивало платье в тон. Права матушка – желающие на меня найдутся. И это плохо, просто катастрофа.

– Рон, Дин, – щелкнула мама пальцами, и в спальню вошли мои сторожа – конюх и садовник, – проследите за тем, чтобы Эва добралась до экипажа без приключений.

Я помрачнела. Эти двое не позволят порвать наряд или навредить себе. Я была готова разбить нос, лишь бы подпортить товарный вид. Но, похоже, об этом придется забыть. Рон и Дин чуть ли не под руки свели меня по лестнице и усадили в экипаж. После чего, закрыв меня внутри, встали на стражу.

Разозлившись, я вытащила из волос одну шпильку за другой. Дергала с силой, не заботясь о том, во что превратится прическа. Пусть ее вовсе не будет! Шпильки выбрасывала в приоткрытое окно, прямо в лужу на дороге. Оттуда матушка их не достанет.

Когда она села в экипаж, мои волосы снова были распущены и растрепаны.

– Эвангела! – возмутилась мама. – Во что ты себя превратила? Я же так старалась для тебя.

– Ты старалась для себя, мама, – я отвернулась к окну.

– Значит, так и будешь ходить, позориться.

– С превеликим удовольствием.

Остаток пути мы проделали молча. Ни я, ни мама не желали общаться. Да нам и сказать друг другу было нечего. После смерти отца мы стали чужими. Оказывается, он был тем самым скрепляющим материалом, который держал семью вместе. Без него все развалилось. Мы превратились в людей, вынужденных жить под одной крышей.

Смотрины проходили в здании городской ратуши. Чем-то они напоминали бал. Экипажи подвозили нарядных девушек, и они в сопровождении родных поднимались по лестнице в зал. Кто-то шел сам, кого-то, как меня, вели под руки.

На входе дежурили контролеры. Прежде чем попасть внутрь, каждая девушка проходила проверку. Мы простояли в очереди четверть часа, а потом настал мой черед.

– Протяните руку и опустите ее на шар, – произнес контролер заученную фразу.

Я сделала, как он велел. Шар размером с мою голову был магическим. Он проверял невест сразу на две вещи: на невинность и на способность к зачатию. Первый пункт был не обязательным – легионеры не брезговали опытными девушками. Хотя предпочтения все равно отдавали девственницам.

А вот второй пункт был архиважен. Бесплодная девушка мгновенно выбраковывалась. Она не просто не допускалась на смотрины, она теряла положение в обществе, превращаясь в ничто. В недочеловека.

Я смотрела на шар, ожидая его решения. Он задумался на пару секунд, а потом сменил цвет на красный. Цвета шли по нарастанию. Сперва зеленый. Он означает, что претендентка бесплодна. Потом синий – девушка не девственница, но может родить. И, наконец, красный – здоровая, способная к деторождению девственница.

Контролер улыбнулся. На его лице читался триумф – похоже, какой-то легионер сегодня вытащит счастливый билет, то есть меня.

Признаться, я подумывала потерять невинность. Хоть с первым попавшимся, все равно. Так бы и сделала, если бы это оттолкнуло легионеров. Но, увы, это не имело для них значения.

– Сейчас я надену вам браслет, – сказал контролер.

На моем запястье защелкнулся магический замочек браслета, сплетенного из красных нитей. Это не просто метка, а новый статус. Теперь я – невеста. Чья? А это решит случай и уж точно не я. Кто-то сегодня выберет меня, и мне на это никак не повлиять.

Браслет – мой опознавательный знак. Теперь потенциальные женихи будут знать, что перед ними физически здоровая девственница. Такие браслеты носит каждая девушка на смотринах. Отличается лишь цвет. Очень удобно для легионеров. И унизительно для нас.

После проверки нас с мамой пустили в зал. Там были накрыты столы, играла приятная музыка, мягко переливались осветительные шары – все для удобства дорогих гостей. Естественно, не для нас, а для них. Мы как раз не гости, мы – товар, а зал – витрина, на которой нас выставили.

Обычно все происходило так: девушки прохаживались, общались, ели и пили, а легионеры смотрели на них, изучали, выбирали себе пару. Их не интересовали личности, только внешность. Каждый хотел красивую и здоровую жену. Такую, с которой будет приятно делить ложе. По сути, лишь это от нас и требовалось – ублажать супруга. И еще рожать ему сыновей. Это, пожалуй, самый важный пункт. Мы – ходячие элитные наседки, а это рынок.

В отличие от большинства девушек я не ела и не пила. Кусок не лез в горло. Хорошо, хоть мои соглядатаи остались на входе в зал. Мама и та отошла пообщаться со знакомыми. Теперь за меня можно не волноваться, отсюда я уже никуда не денусь. У дверей стоит охрана, она есть даже возле окон. Все после несчастного случая два года назад, когда одна из девушек предпочла выброситься в окно, чем пойти замуж за легионера. С тех пор невест стерегут вдвое строже.

Я отошла в угол, чтобы стать как можно менее заметной. Вдруг повезет, и меня не увидят? Будет здорово, если на меня не найдется покупатель.

Вот только место в углу за колонной было уже занято. Такой же девчонкой как я. На ее бледном лице без труда читалось отчаяние. Неужели я выгляжу похоже? Как загнанный, насмерть перепуганный зверек.

Не хочу так. Не доставлю удовольствия легионерам видеть во мне жертву. Я повела плечами, расправляя их. Буду бороться до конца. Чем бы все не закончилось, в слабости меня никто не упрекнет.

– Не горишь желанием выходить замуж? – спросила я девушку.