— Сделаешь так ещё раз, очень пожалеешь, — переведя дыхание, сквозь зубы процедила Арлетта.

Девушка так кипела от злости, что не заметила, как перешла на «ты».

— Эта угроза, жена? — поинтересовался Тарик, приподняв одну бровь.

— Отпусти руку. Мне больно.

Мужчина удивлённо посмотрел вниз, провёл большим пальцем, по красной отметине, оставленной на светлой коже, и отпустил её руку.

Арлетта отошла от мужа в другой конец комнаты и с тоской посмотрела на закрытую дверь. Путь к свободе ей перекрывал этот высокомерный нахал.

«Интересно, — подумала она, исподлобья поглядывая на мужа, — всегда ли он получает то, что хочет?» — что-то подсказывало ей, Тарик не привык получать отказ.

— Ну, и что ты смотришь на меня, словно насмерть перепуганный кролик? Тут нет для тебя спасительной лазейки, — спокойно сказал Тарик. — Отныне, милейшая жёнушка, ты целиком принадлежишь мне.

— Ха, я принадлежу только самой себе, — отвечая, она твёрдо посмотрела в глаза красивого и опасного, как подозревала Арлетта, мужчины. — Я готова поехать с вами, но я не принадлежу к вашему миру и вашему народу. То, что я родилась когда-то здесь, ровным счётом ничего не значит. Воспитание, которое я получила в другом мире, коренным образом отличается от вашего, неандертальского. Так что не ждите от меня собачьей преданности и рабской покорности.

Вернув кое-как самообладание, Арлетта снова перешла на «вы». Дабы создать комфортную дистанцию.

— Ничего, привыкнешь. С волком жить, по-волчьи выть. Слышала?

— Это вы, что ли, волк? — язвительно спросила Арлетта. — Скорее, скулящий пёс. Ай-ай, обманули, обвели вокруг пальца такого высокородного господина.

— Не переходи границ разумного, — в голосе Тарика прозвучало предупреждение. — Не советую будить во мне зверя, с которым тебе не справиться при всём твоём огромном желании. Если думаешь, что знание восточных единоборств тебе поможет, то можешь забыть об этом. Ты естеством берёшь, а я — магией. Поверь, колдовство — не бабушкины сказки, а я вовсе не прекрасный добрый принц. Кстати, не в обиду будет сказано, но и ты не совсем та принцесса, которую я ожидал увидеть в своей постели. Так что советую выбирать выражения, милая моя.

Если до этого Арлетта как-то храбрилась, то упоминание о постели просто выбило почву из-под ног.

«Боже! Во что же я ввязалась?! Напрочь утратила чувство самосохранения! Теперь я по законам этого мира супруга Тарика, а значит, у них будет одна кровать на двоих. Мышеловка захлопнулась. И мышка попала в клетку», — с ужасом подумала девушка.

Страх полностью сковал её душу. Арлетта впервые в жизни почувствовала, как ослабело тело, а сознание балансировало где-то на грани. Арлетта судорожно вдохнула прежде, чем спасительная чёрная пелена накрыла её, стирая все мысли.

Тарик прикрыл глаза, неожиданно ощутив душную волну страха, смешанного с паникой, исходящую от девушки, стоящей в другом конце комнаты. Он едва успел преодолеть разделяющее их пространство и у самого пола поймать в объятия потерявшую сознание от пережитого за день Арлетту. Подхватив её безвольное тело на руки, он усадил девушку в стоящее у стола кресло.

— Ну, что же ты, малышка! — прошептал Тарик, быстро схватив со стола графин с водой.

Он налил половину бокала и повернулся к постепенно приходившей в себя супруге. Он слегка похлопал по бледным холодным щекам.

— Будь умницей, Арлетта, открой рот и выпей воды.

Девушка послушно сделала глоток и закашлялась.

— Послушай, у меня и в мыслях не было тебя пугать. Прости, пожалуйста, мою оплошность. Не думал, что ты столь чувствительна, — ровно сказал Тарик.

Арлетта открыла глаза и посмотрела на склонённого над ней мужчину.

— Странно, что со мной? На моей памяти это случилось впервые.

— Просто ты сильно переволновалась.

В голосе супруга она уловила сожаление и раскаяние. Его мужественная красота и слова участия не могли оставить Арлетту равнодушной. Чтобы как-то разрядить обстановку она сказала:

— Я просто очень устала.

— Как ты теперь себя чувствуешь?

— Гораздо лучше. Спасибо.

Тарик поставил бокал с водой на стол и теперь внимательно оглядел слегка растрёпанную девушку. Одному богу известно, как ему сложно придётся с этой упрямой и своевольной красавицей. Она изменчива, как погода. То она горяча, как огонь, то в страхе шарахается от него, то кроткая и послушная. А ещё его беспокоило странное, неизвестно откуда появившееся желание обладать маленькой колючкой. И чем больше он смотрел на неё, тем оно ощутимей давало о себе знать.

В дверь постучали.

— Войдите, — громко сказал Тарик.

На пороге стояла Малика в бархатном тёмно-вишнёвом платье. Тёмные волосы были красиво уложены в причёску, а на голове покоилась искрящаяся в свете дня тонкой работы диадема. Эта женщина производила сильное впечатление, словно была создана повелевать. Арлетта во все глаза смотрела на мать, не узнавая. И как раньше она не замечала горделивую осанку матери, повелительный тон, королевскую манеру высоко держать голову?

— У нас срочные новости. Твой брат Дамир, Тарик, только что попросил у Доминика руки Аурелии. Мой супруг, естественно, дал согласие на брак.

Если Тарик и был удивлён, то это никак не отразилось на его лице. Изменилась лишь манера держаться. Он стал более расслабленным. Про себя же мужчина подумал, что Дамир — взрослый молодой человек. Ему вовсе не нужно благословение Тарика. Если брат решил, то так тому и быть. Спорить, либо отговаривать Дамира от такого скорого и, скорее всего, опрометчивого поступка он не собирался. Поэтому Тарик лишь утвердительно кивнул, давая тем самым понять, что он всё слышал и принял к сведению.

Совсем по-другому эту новость восприняла Арлетта. Напряжение нескольких дней разом покинуло тело, и радость омыла душу девушки. Она была рада, что для её сестры эта история так удачно завершилась. Арлетта надеялась, что хоть кто-то из её вновь приобретённой семьи будет счастлив. Впервые за эти дни искренняя улыбка озарила её лицо, не смущаясь того, как она будет истолкована.

========== Глава 6 ==========

— Арлетта, с чего вдруг такая радость? — спросила Малика. От неё не укрылось облегчение, появившиеся на лице дочери после услышанной новости. — Похоже, тебе известно то, что для всех остаётся загадкой.

— Возможно, мама, — не подтверждая, но и не опровергая слова матери, заметила Арлетта. — Если это и так, то это не моя тайна, а моей сестры. Аурелия сама обо всём расскажет, если на то будет её желание. Ну, а если нет — это её право.

Малика насторожилась и нехорошо прищурилась.

— У меня есть подозрение, что твой сегодняшний поступок не такой уж необдуманный и был продиктован необходимостью помочь сестре. Ты с детства росла отзывчивой девочкой. Как же мне хочется верить, что твоя жертва не будет напрасной, Арлетта. Не в обиду тебе сказано, Тарик, но ты именно тот, кого я меньше всего хочу видеть мужем любой из моих дочерей, — сказала Малика, не отводя глаз от широкоплечей фигуры посвящённого. — Ты живёшь достаточно долго и уже им пресытился многими вещами. Твоё сердце и душа очерствели, а моя дочь любит жизнь во всех её проявлениях. Она мечтательна и романтична. Сердце Арлетты пока не испытало ни любви, ни страсти, ни мук ревности. И я очень боюсь, что с тобой она никогда не испытает сильных и важных чувств.

Казалось, речь Малики не произвела на Тарика никакого впечатления. Как бросить хлеб в воду: даже рябь не пошла. Он продолжал холодно и спокойно смотреть на миниатюрную хозяйку замка с высоты своего роста, с некоторым высокомерием и превосходством.

— Не я это всё затеял, Малика. Но если тебе станет легче, я могу пообещать, что твоя дочь не будет ни в чём нуждаться. Клянусь, что буду заботиться и оберегать Арлетту по мере своих сил. Любое разумное желание своей супруги я постараюсь выполнить.

Малика печально взглянула на такого красивого, но недоступного в своей ледяной отстранённости мужчину. Она просто не знала, как объяснить, что Тарик вообще может отгородить Арлетту от всех радостей жизни и даже не заметит этого. Рядом с холодным и рациональным хозяином Зелёного Дола её дочь может никогда не испытать простого женского счастья. Человек, который не любил, не может стать счастливым и подарить чувство любви другому. Малика с сочувствием и глубокой грустью посмотрела на свою такую ещё невинную дочь. Но дело сделано, и теперь Малика не имеет право вмешиваться в чужую семью.