«Барон прав. Надо думать о жизни. Отец был оптимистом, он бы меня понял. Хотя что я? Отец мечтал женить меня на Гвен», — грустные мысли вмешались, и Роберт погрузился в уныние.
Вилсон это заметил.
— Что-то вы помрачнели, юноша. Я вас чем-то озадачил?
— Откроюсь вам. Мой отец очень любил своего близкого друга, графа Артура Бедфорда, и настаивал, чтобы я женился на его дочери, у них существовала договоренность на этот счет.
— Да, незадача. На его дочери только недалекий или убогий женится, — нелестно отозвался Вилсон о Гвен.
Роберт молчал.
— Послушайте, сердцу не прикажешь, без слов ясно. Не переживайте, юноша. Генри был мудрым человеком, он бы со временем и сам пересмотрел свое решение. Дочь Бедфорта имеет очень плохую репутацию в обществе. Забыли об этом? Мало ли о чем отцы договорились двадцать лет назад. Давно дело было, быльем поросло. Не робейте. Поступайте так, как велит сердце. Ваша матушка примет любое ваше решение, я уверен. Выждем траур и поедем свататься, я заменю Генри на один день.
— Вы окрылили меня, не знаю, что сказать и как благодарить вас за дружеское расположение и отцовское участие. Вы, сами того не подозревая, коснулись моих сокровенных душевных чаяний. Благодарю вас. Я обрел второго отца.
— Так тому и быть. Буду вашим хранителем. Не печальтесь. Поступим согласно лучшим традициям и никого не забудем.
— Вы подарили мне надежду. Да, я немного озабочен вашим предложением о сотрудничестве, надеюсь, справлюсь.
— Без сомнения. Верю в вас, юноша.
— Если позволите, поеду. Нужно поспеть к лекциям. Обычно начинаю с утра, сегодня первая в три часа дня для старшего курса.
— Да-да, конечно. Мы обо всем договорились. В любое время приезжайте и чувствуйте себя здесь как дома.
— Благодарю за все.
Роберт вышел на улицу. Холодный ветер колол глаза, они слезились. Ледяная волна без разрешения и стеснения нырнула под одежду, пробираясь глубже. По коже забегали мурашки. Роберт поднял ворот пальто. На встрече его озадачили. Он, анализируя, пропускал через себя то, что услышал, обдумывая предложение. Невольно поднял голову, сделав глубокий вдох, и посмотрел на небо. А там облака застыли в виде распятой лягушки, намекая на его неопределенное состояние.
— Что за мысли?! — возмутился молодой барон. — Меня никто не обидел, не унизил, никто не принудил. Предложили поучаствовать в деле, никаких плохих намерений не преследуя. По старой памяти, как говорится. Люди не понаслышке были знакомы с моим отцом, очевидно, это помогло им с доверием отнестись ко мне. Другое дело, я никогда не занимался коммерцией, у меня в этой области нет опыта. Считаю, никогда не поздно поучиться и открыть для себя новые горизонты. Попробовать можно. Если не получится, надеюсь, мои наставники отнесутся с пониманием.
Человеческая натура противоречива, поэтому сомнения одолевали молодого барона.
— Понимаю, придется идти на риск. Ведь мог отказать Вилсону, но не сделал этого, почему? Какой из меня коммерсант? Навалились беды, и как от них избавиться? Что-то мне не нравится настроение, в последнее время меня преследует не свойственное мне состояние. Руки опустились. Последствия событий, все воспринимаю в миноре. Уход из жизни отца покоя не дает. Тоска гложет душу. Не могу себе простить, что тогда не согласился жениться на Гвен. Знаю, что ничего путного из этого союза не получилось бы. Но отец был бы жив. Он принял близко к сердцу мой отказ и не сумел пережить. Нет, — одернул себя Роберт. — Лучше весь век одному, нежели с ней. Все в прошлом, надо смотреть вперед. Барон, умница, все верно рассудил и советы дал стоящие, почему же я пасую?
Выбор сделан окончательно и бесповоротно
Миновал томительный год траура. В день годовщины смерти Генри Визельборга Роберт с матерью навестили его могилу. Настроение у обоих было далеко не праздничное. Потеря дорогого человека присутствовала постоянно в их мыслях, чувствах и делах. Баронесса долго собиралась с силами. На обратном пути все же решилась спросить у сына:
— Робби, ты Гвен больше не любишь?
Роберт ждал этого вопроса. Он знал, что мать постарается его уговорить поступить, как должно дворянину и наследнику Генри Визельборга. Но его решение было непоколебимо.
— Матушка, я ее никогда не любил. Мы дружили в детстве. Никаких отношений между нами не было.
— Вы были неразлучны, — настаивала на своем баронесса.
— Матушка, поймите, в ребяческом возрасте дети следуют примеру родных. Вы с отцом дружили с Бедфордами, и мы с Гвен дружили, вполне закономерно. В то же время это нас ни к чему не обязывает. Если бы Гвен предпочла выйти замуж за кого-нибудь другого, я бы не возражал.
— Ты странно рассуждаешь, дорогой мой. Как же она могла связать судьбу с другим человеком, если все годы ждала тебя?
— Я ее к этому не принуждал, поверьте мне на слове.
— Робби, как понимать твое заявление? Что же получается, и когда был жив отец, ты не собирался на ней жениться?
— Никогда не собирался. Отец настаивал и, чтобы утешить его перед смертью, дал слово, но потом об этом очень пожалел. Я много над этим думал. Повторяю, мы дружили, и ничего большего.
— Робби, она всегда любила только тебя и терпеливо ждала. Гвен мечтала стать твоей женой. Она была верна тебе.
— И что из этого следует? Удивляюсь, вы никак не поймете, матушка, без любви я не женюсь. Нет, мы никогда не будем вместе.
— Не кипятись, я не враг тебе. Никто не волен заставить тебя силой сделать выбор в пользу Гвен.
— Благодарю.
— А вообще ты собираешься обзавестись семьей или прописался в холостяки навечно?
— Собираюсь. Холостяцкая жизнь не по мне. Вы же знаете, я люблю домашний семейный уют.
— Запомни, я мать и желаю тебе счастья.
— Знаю и благодарю вас.
— Позволь спросить, ты кого-то выбрал на роль спутницы жизни?
— Выбрал. Дочь барона Купера — Ребекку, в том случае, если она пожелает принять мое предложение. Последнее слово за ней.
— Я так и думала, материнское сердце не обманешь. — Роберт повернулся и внимательно посмотрел на баронессу.
«Откуда ей знать, о чем я думаю?» — закралась странная мысль.
— Насколько мне известно, барон Купер и барон Вилсон включили тебя в состав учредителей.
— Матушка, они ввели меня в совет директоров и сделали совладельцем фабрики мануфактуры.
— Вот видишь, это говорит о том, что барон благосклонно к тебе относится и не будет возражать против вашего брака с его дочерью.
— Какое это имеет отношение к Ребекке и женитьбе? Чистая коммерция.
— Человека, которому не доверяют, в долю не берут. А если взяли, в остальном окажут содействие, — заключила баронесса. Она мыслила с позиции своего возраста и знания негласных законов, которые практиковались в среде аристократов.
— Барон Вилсон обещал мне свое содействие в этом вопросе.
— Сынок, он обещания выполняет, всегда держит слово. Это очень надежный человек.
— Он-то поможет, главное в этом вопросе заключается в желании девушки. Мне нужно заручиться ее согласием, понимаете? Только бы она захотела выйти за меня замуж. Неволить не стану.
— Ты что же, в себе сомневаешься? Никогда такого за тобой не замечала, новость для меня. Что ж ты так низко себя ценишь?
— Не в этом дело, матушка. В любви задействованы другие механизмы. Я глубоко изучал философию. Насильно мил не будешь.
— Это она тебе так сказала? — сердито посмотрела на сына баронесса.
— Нет, что вы, всего лишь мои домыслы. Мы с ней еще ни разу не разговаривали. Счел лишним ухаживать в период траура. Она ни сном ни духом не знает о моих чувствах. У нее скоро день рождения, шестнадцать исполнится. С ее отцом в первую очередь предстоит побеседовать и попросить руки Ребекки.
— Юная совсем, — улыбнулась баронесса своим мыслям. — Что я говорю? Меня в этом возрасте уже сосватали. Твой отец так трогательно за мной ухаживал. Он был чрезвычайно внимателен и ненавязчив. Я его полюбила, как увидела.
