— Конечно, идем! — Учиха направился к выходу, то и дело бросая быстрые взгляды, словно опасаясь, что я исчезну. Напомнить о необходимости держать лицо не успела: на выходе вся дерганость слетела как шелуха, подопечный шел совершенно спокойно. Уверенно направился к большому дому, провел в маленький садик. Устроился под деревом, словно собирался медитировать.

— Вселяйся.

Решив не спорить, воспользовалась приглашением.

Внутренний мир Учиха сильно изменился с последнего визита. Квартал Учиха сиял в темноте огоньками в домах, вот только мы находились чуть в отдалении, в раменной под цветущей сакурой. Сочетание было столь необычным и красноречивым, что в комментариях не нуждалось.

— У меня четыре младших брата, представляешь, — Саске просто светился от счастья.

Я всё могу представить. Но это, честно говоря, осознавалось слабо, но раз подопечного радовало — прекрасно.

— А отец вчера вернулся с миссии, раненым, но как разобрал неотложное, погонял на полигоне лично, а вечером рассказывал разные истории, — продолжал делиться впечатлениями Учиха.

То, как легко произнеслось “отец”, заставило в очередной раз мысленно пройтись по педагогическим талантам Фугаку. “Что и следовало ждать от моего сына” — явно не та похвала, которая нужна была ребенку.

— Слушай, Сёри, ты не помнишь, в хрониках не упоминалось, когда и как Мадара познакомился с Хаширамой? В академии говорили, что они встретились детьми.

— Вроде нет, — поднапрягши память, так и не вспомнила ничего, что могло бы конкретизировать.— Но Саске, тебе совсем не обязательно повторять жизненный путь того Мадары. Хоронить братьев, проигрывать Хашираме, становиться отступником и умирать от руки друга.

— Хоронить братьев?! — все остальное подопечный, похоже, пропустил мимо ушей.

— А почему тогда в семейных хрониках отображен только один брат Мадары, Изуна? И тот в конце-концов погиб. Остальные, видно, умерли ещё раньше, до того, как успели сделать что-то значимое.

Саске замер. Выражение лица у него стало таким, что показалось, сейчас будет очередная эволюция шарингана.

— Клановые войны, — прошептал он, — высокая детская смертность.

Я зна-аю этот взгляд!

— Не допущу.

Сказал — как отрезал. Еще б воплотить было так просто!

— Ты сам волен выбирать будущее. Не важно, что ты решишь, я рядом и поддержу. Слушай… понятно, как будут называть тебя окружающие, а как мне тебя называть? Саске или Мадара?

Подопечный замер, глубоко вдохнул.

— Зови меня Мадара.

— Отлично. А теперь надо придумать, как вытащить одного твоего соклановца из застенков.

— Что делать будем? Мне никак не объяснить этих знаний.

Вздохнула. И не надеялась. Зов о помощи всё ещё требовал действий.

— У него есть брат. Попробую достучаться до его сознания.

— А если не выйдет?

— Тогда будешь долго и упорно меня упрашивать. Искренне.

— Всё так плохо?

— А ты думаешь, у меня внезапно случилось обострение вредности? У того шиноби сильные повреждения, а я вообще не могу влиять на материальные вещи. Кроме тебя никто не знает про меня. Так что будешь изображать из себя жреца.

— Храм нужен? — деловито поинтересовался подопечный.

— Обойдусь.

***

Так, если я не ошибаюсь, нужен вот этот дом. Прошла сквозь седзи и едва не закашлялась. Нос мгновенно оказался забит алкогольным амбре. Поморщившись, принялась осматриваться. Источник запаха обнаружился быстро. В горизонтальном положении на татами.

— Ты ещё кто?!

Чужой возглас заставил вздрогнуть. Так, он что, меня видит? С недоумением глянула на пьяного шиноби. Надо же. Принял вертикальное положение и даже оружие откуда-то успел выхватить.

— Парень, ну ты ведь не пьяный мастер, убери кунай, пока сам же не напоролся, — начала увещевать, примирительно подняв руки. — А лучше сядь, тебя ж качает. Еще упадешь и расшибешь голову.

— Откуда ты здесь, Сенджу? — вопрос был задан совершенно трезвым голосом, только томоэ вспыхнувшего шарингана кружились как-то дергано.

— У… Да у тебя белочка! — покачала головой. — Уже Сенджу мерещатся! Давай-ка выйдем на воздух, а то тут так пахнет, что мне закусить хочется. — Поднырнув под руку, минула встречи с кунаем. Этим мне, конечно, не навредить, но зачем лишний раз нервировать собеседника. На плечах повисла тяжесть. От неожиданности чуть не упустила внезапную ношу. Попытавшийся продолжить атаку Учиха в итоге навалился на меня всей массой.

Уф! Была б живой, уронил бы. Хотя нет, сама б упала, сраженная амбре.

— Ты сколько выпил?! — с ужасом начала подозревать алкогольное отравление. Встряхнула парня, не надеясь добиться ответа.

— Еще я Сенджу отчитываться буду! — пробурчал он. Атаковать, что показательно, не стал. Что подвигло пьяный организм на столь адекватное поведение, непонятно, но стоило порадоваться хотя бы этому.

— Ладно-ладно, пошли на воздух. — Мысль о том, почему Учиха не пролетел сквозь меня, была отодвинута до лучших времен.

Кое-как дотащила ношу до выхода, чудом не протаранив седзи, сдвинула створку. Углядев во дворе бочку с водой, добуксировала уже откровенно висящего на мне шиноби. С тоской поняла, что от души макнуть головой не выйдет — жидкости маловато. Надеюсь, не опьянею. Вселение прошло легко. Хозяин тела отчётливо чувствовался, но даже не взбрыкнул. Перехватив управление, схватилась за край бочки, удерживаясь на ногах. Отравленное алкоголем тело слушалось плохо. Зачерпнула в пригоршни воду и плеснула в лицо.

С сожалением констатировала, что все способы борьбы с опьянением, что мне известны, надо применять до того, как пить. Придется экспериментировать. В теле Саске доводилось использовать дзюцу. Вот только Учиха всегда был трезвый. Почти не шатаясь, добралась до уборной. Попытка применения медицинской техники позорно провалилась. Раз, другой, третий.

Чакроканалы у этого Учихи оказались развиты хорошо, и самой чакры много. Последнее сейчас было плохо — алкоголь убил контроль. Наконец удалось преобразовать чакру нужным образом. А теперь ходу из тела, пусть его хозяин лично познакомится со всеми дивными ощущениями.

Сила вливалась тонким ручейком. Похоже, к словам о долгим и упорным просьбам Мадара отнёсся внимательно. Так что когда минут через пятнадцать протрезвевший и пылающий “любовью” ко всему свету шиноби всё же явился, сунула ему в руки кувшин с водой.

Присосался к горлышку, не задавая лишних вопросов. Надо же. Неужели так плохо?

— Ты брата-то спасать собираешься? Или продолжишь пьянствовать?

Ой! Поторопилась. Придержав чуть не упавшую посудину, от души хлопнула закашлявшегося шиноби по спине.

— Что ты вообще такое?! — наконец смог выдохнуть Учиха.

— Не “что”, а “кто”, — показательно надулась. — Я всё-таки хм… одушевлённая.

***

Рейден открыл глаза и некоторое время бездумно смотрел в потолок. Понять, где сон, а где реальность, не получалось. Наконец удалось проснуться окончательно. Неприятных ощущений, какие ожидались после такого количества алкоголя, не наблюдалось, только внутри всё сжималось от глухой боли. Брат бы его точно прибил. И за сам факт малодушного заливания горя сакэ и за последующий дебош. Попытка вспомнить, на кого же он ночью бросался с кунаем, ничего не дала — образ дрожал и размывался. Таинственный “кто-то” уверял, что его брат, оставшийся прикрывать отход, ещё жив. При этой мысли захотелось взвыть. К горлу подступила тошнота. То ли от отвращения к самому себе, то ли выпитое накануне всё же не прошло бесследно. Парень сел и огляделся. Крови или бездыханного тела поблизости не оказалось, следов боя нет. Да и сам он был не связан. Видимо, обошлось.

Руки сами собой потянулись к танто. Было в обихаживании оружия что-то медитативное, помогающее хоть как-то вернуть спокойствие. Клинок с тихим шелестом покинул ножны, а в следующий миг Учиха почувствовал, как рука ощутимо дрогнула. Резкий взмах. Танто рассекло воздух, но не нашло цели. Чутье тоже молчало. Сенсорные способности, пусть и слабые, позволяли чувствовать весь дом. Но никого живого, кроме него самого, не было.