Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Да все одно к одному! В полоску, – покривился парень. – То я не везу, то мне не везет. Три раза был женат. За последние пять лет дважды вляпался. Мордой не вышел.

Женщина посмотрела с любопытством:

– С мордой у тебя все в порядке, Пашка.

– Правда? – оживился он. – Тогда по другим характеристикам не подошел. Хотя старался, как мог, – растянул губы в грустной улыбке. – А может, женщины не для меня были. Искал особенных, а находил заурядных. Все потому, что сам примитивный, – поморщился. – Особенные меня стороной обходили. – Мельком глянул в глаза Марине и тыльной стороной ладони вытер пот со лба.

– С особенными жить непросто, Пашка, – женщина вздохом подняла грудь. Было непонятно, считала ли она себя особенной либо вспомнила о ком-то, кого сама считала особенным.

– С заурядными еще хуже! – уверенно отрубил парень и повернул лицо к Марине. – Вас как зовут?

Марина показала вперед и посоветовала:

– Лучше за дорогой следи, а не на меня глазей, – шутливо засмеялась, – Я для тебя старовата.

Пашка принял шутку Марины и тоже отшутился:

– Настоящая женщина стареет только в девяносто, да и то потому, что начинает много философствовать о жизни. Но ведь вам еще нет девяносто.

Марина оценила его изворотливость:

– Мое имя Марина.

– А по отчеству? – спросил парень.

– Просто Марина. И не «выкай» мне больше. А то я начинаю чувствовать, что мне уже девяносто.

Пашке было непросто так сразу перейти на «ты», но постепенно, пока они катались по дорогам, он перестроился и почувствовал себя уверенно. Говорили дружески обо всем, что приходило в голову. Возвратились в город поздно вечером с зажженными фарами. Марина попросила одолжить ей немного деньжат и отвезти в гостиницу. Но Пашка отрицательно закрутил головой:

– Зачем с синяками на лице по гостиницам светиться? Не советую. Для кафе и ресторанов тоже вид не соответствует. А животы от голода подвело. Поедем, Марина, ко мне. Холодильник перетряхнем, кое-чего наковыряем.

Женщина минуту подумала и согласилась. Возможно, это был самый подходящий вариант. В гостинице Андрей мог ее найти, а у Пашки не найдет никогда. У нее будет достаточно времени собраться с мыслями и подумать о своем житье-бытье. Только спросила:

– А место будет, где спать? – Она помнила, как он говорил, что все, что имел, раздал своим женам, а сам остался с голыми стенами в маленькой однокомнатной квартирке, в которой повернуться негде.

– Для тебя найдется, – отозвался Пашка. – А я на раскладушке покручусь.

Марина лежала на Пашкиной кровати и не могла заснуть. День был насыщен событиями, они прокручивались в голове и будоражили. Разве могла она еще утром представить себе, что вечером ляжет спать в чужой квартире, о которой ни сном, ни духом не ведала. С нею ли это происходит? Пашка как будто неплохой парень. Ломает его жизнь помаленьку, но он не унывает. Молодец. Смотрит на все без злости, без камня за пазухой.

Последние пять лет ей было трудно сохранять равновесие. Желание отомстить Хавину разъедало душу. Держалась, как могла. И только встреча с Павлом помогла сбросить это ярмо с себя. Стало легче дышать, но было грустно из-за расставания. Причуды судьбы. Их не избежать, они окружают ее.

Даже сейчас она лежала на кровати парня с таким же именем. Пашка. Ведь Хавина в молодости, наверно, тоже звали Пашкой. Она взволнованно заворочалась, и кровать под нею заскрипела.

Одновременно ей в голову лезли мысли об Андрее. Она гнала их прочь, но они донимали. Было противно переваривать произошедшее. И Марина пыталась отвлечь себя. Что она станет делать, когда сойдут синяки и ссадины? Вернуться к мужу, унизившему ее, означало бы самой еще больше унизить себя. В этой квартирке повернуться негде, но уж лучше задержаться в такой птичьей клетке, чем дать повод мужу когда-нибудь снова поднять на нее руку.

Комната была маленькой. Кровать, шкаф, стол и стул. Парень с трудом разместил у окна раскладушку. Через открытую форточку с улицы доносился шум машин. Марина глянула в окно на высокое звездное небо. Что там на звездах? Такая же суета сует, как на земле, или все чинно и благополучно? Знать бы.

Женщина накрылась пододеяльником. Но было душно и хотелось раскрыться. Однако не смущать же молодого человека своим голым телом. Впрочем, она всегда отметала условности, как обыкновенные комплексы. Зачем же теперь изменять себе? Марина откинула покрывало. Стало прохладнее и свободнее.

Пашка мылся под душем, и было слышно, как он фыркал и пыхтел. Женщина представила его голым и усмехнулась. Потом закрыла глаза. Спать, спать, надо выспаться после сегодняшней чехарды. Пашка молод для нее, молод. Но разве она стара? Марина резко открыла глаза. Ну уж нет. Старить себя мыслями – последнее дело. Пошутить на эту тему можно, но не более того.

Она провела руками по своему телу, чуть полноватому, но красивому, вспомнила, что ее тело нравилось Хавину, и улыбнулась сама себе. Ну что, Пашка, посмотрим, кто моложе! Хватит ли у тебя силенок справиться со мной? Марина раскинулась и тут же придержала разгулявшиеся мысли. Тихо, тихо, не очень-то возбуждайся. А то недалеко уйдешь от Истровской. Не теряй мозгов.

Она легла на бок, заставляя думать себя о сне. Но мысли возвращали ее к парню. Женщина снова легла на спину, чувствуя, как низ живота охватывает жаром. Погладила рукой и сделала глубокий вдох.

Пашка вышел из ванной комнаты и протопал в кухню. Шумно попил воды. И топтался, топтался, топтался бесконечно по кухне, пока Марина не окликнула его. Он вошел в комнату. Женщина протянула руку:

– Ты чего там маешься? – сказала спокойным притягивающим голосом. – Ложись рядом.

Парень видел ее обнаженную грудь, живот, ноги. Кровь ударила в голову.

Утром Пашка отправился на работу, Марина осталась одна. Пашка в постели оказался неплохим партнером, однако быть хорошим не значило быть лучшим. Он все же не дотягивал до своего тезки, хоть был и моложе.

Женщина не могла сказать, что Пашка не устроил ее, но и не считала, что получила, что хотела. Не тот дух, не тот интеллект, не совсем желаемые ощущения. После Хавина долго остывала, после Пашки все было обыденно. Он годился ей на злобу дня. Наверно, слишком привередливо сравнивала. Да, не всякий Пашка может быть Павлом, впрочем, как и Павел не станет Пашкой.

Она еще нежилась в постели, когда парень внезапно возвратился. Поставил в кухне пакеты с продуктами, положил на стол аптечные мази для синяков и ссадин. Заглянул на секунду в комнату, воскликнул:

– Ты особенная, Марина. Ты особенная. – Круто развернулся и был таков.

Она понимала, что была особенной для Пашки, но ей хотелось быть особенной для Павла. Ее не покидало ощущение, что до Хавина она не дотягивала, как будто чего-то в ней не хватало. Интеллигентности, интеллекта, женского очарования? Не могла ухватить, чего именно.

После второго ухода Пашки Марина поднялась с кровати, набрала в ванну воды и долго сидела, разомлев. Намыливалась и старательно смывала мыло, как бы хотела смыть с себя прикосновения парня, непохожие на прикосновения Хавина. И странно, но ни разу не вспомнила об Андрее, словно тот перестал существовать. Неужели не осталось никаких чувств, неужто он все отбил?

Помывшись, Марина нашла в шкафу Пашкину рубашку, накинула себе на плечи. Разобрала в кухне продукты, приготовила кофе и позавтракала. От нечего делать убралась в квартире, потом нашла какую-то книжку и раскрыла. Всегда, когда читала про чужую любовь, было чувство, что заглядывала в замочную скважину. Возможно, оттого, что своей настоящей любви не было.

Сейчас она чувствовала необычную тягу к Хавину, точно проснулась после длительной дремы. Эта тяга как бы тлела в ней все эти годы, но гасилась желанием отомстить за смерть сына, и вспыхнула теперь после новой встречи с Павлом. Как назвать это тяготение?

Время, проведенное с Хавиным, было мизерным, но это был сильный угар. Хотелось задохнуться в таком угаре. К тому же ей почудилось, что и Павла охватил тот же угар.

22
{"b":"672847","o":1}