Не отвечая Зибирову на восторженные слова, Алла села в машину и стремительно отъехала от дома. В зеркало заднего вида заметила, как Федор прыгнул в свою машину и сорвал с места.

Истровская кружила по городским улицам, а машина Зибирова повторяла те же траектории. Неотвязность Федора возмущала. Алла даже не могла смеяться над этим, ибо все было чрезвычайно глупо.

Наконец гонки надоели, и она остановила автомобиль. Метнулась к притормозившей сзади машине Зибирова. На лице была ярость, Алла сорвалась на крик. Федор за рулем, опустив стекло, смотрел на нее и кивал, словно соглашался с ее сердитыми возгласами в свой адрес.

Его спокойствие выводило из себя.

Она распахнула дверцу автомобиля и потянулась к замку зажигания, пытаясь выдернуть ключ и забросить как можно дальше. Уже нащупала, но в этот миг Зибиров обхватил ее, развернул лицом к себе. Его губы прижались к ее. Сопротивление не помогло, он был сильнее. Алла прекратила биться, но на поцелуй не ответила. А Федор не отпускал.

Алла отвернула лицо:

– Не надоело? – спросила насмешливо, чувствуя напряжение в теле.

– Вы хотите меня, Алла? – справился он, прикасаясь губами к ее щеке.

– Я хочу, чтобы вы отпустили меня! – упрямо ответила женщина.

– Я не уверен в этом, – сказал Зибиров, дыша ей в ухо.

– Придется поверить! – резко выдохнула она, недовольная тем, что мужской запах Федора начинал притягивать ее.

Зибиров снова поймал ее губы, и она не сопротивлялась. Каким-то невероятным образом все начинало переворачиваться с ног на голову. Мозг требовал прервать происходящее, а тело просило продолжения. И даже боль от руля, который давил на позвоночник, перестала ощущаться. Неудобное положение, в котором она находилась, не казалось уже столь неудобным.

– Я лучше Дмитрия, вы убедитесь в этом, Алла, – произнес Зибиров, оторвавшись от ее губ. – Я всю вас съем! Проглочу!

– Не говорите гоп, – выпалила Алла и разозлилась на себя за эти слова, как будто она этой фразой приглашала Федора в свою кровать, чтобы сравнить с Дмитрием. И она поправила себя: – Забудьте об этом. Поиграли, и хватит. Не люблю насилия.

– Я тоже не люблю, – усмехнулся Федор. – Но как бы тогда я смог вас поцеловать? – Он расцепил руки и провел левой ладонью по ее бедру. – Вы очень хороши, Алла.

Истровская оттолкнулась от него и выскользнула из салона. Внутри у нее закипело с новой силой. Он был слишком самоуверен, и она в этом невольно почувствовала какую-то игру, будто была игрушкой в руках Федора. Он безапелляционно навязывал ей свои правила, разрушал ее жизненные устои: делать выбор самой. Этого принять было невозможно. Однако ее подводило тело, ему было приятно ощущать на себе руки Зибирова, оно отказывалось подчиняться мозгу, хотело улавливать запах Федора и чувствовать вкус его поцелуя. Алла пылала гневом. Противоречия раздирали женщину, увязли в ней глубоко, раздражая каждую живую клеточку. Глаза вспыхнули, Алла резко бросила:

– Больше не приближайтесь ко мне!

– Когда? – в ответ на ее слова спросил Федор.

– Что когда? – не поняла Истровская.

– Когда вы прогоните Дмитрия? – закончил вопрос Зиборов.

– Никогда! – взвизгнула женщина. – Забудьте!

– Тогда я уничтожу его! – голос Федора хлестанул, как пощечина. Дверца машины захлопнулась у нее перед носом.

Алла остолбенела. Растерянно смотрела вслед сорвавшемуся с места автомобилю. Почувствовала опасность. Вспомнила недавние слова Пекрасова. Знать, не зря Дмитрий остерегается Федора. Надо же. А она приняла это за слабость Пекрасова. Да и как не ошибиться, ведь внешне все выглядело благопристойно.

Истровская долго еще стояла и смотрела в одну точку, остывая от возбуждения. Лишь придя в себя, глянула на время и быстро направилась к своей машине.

Дежурный администратор гостиницы на ресепшен встретила Зибирова равнодушным взглядом, протянула ключ от номера. Он поднялся на второй этаж. Прошел мимо своего номера и толкнул дверь соседнего. Там, сидя на кровати и листая журнал, его ждал Пекрасов. Отбросив журнал, Дмитрий проговорил:

– Быстро ты вернулся. Я думал, не скоро появишься. Сорвалось, что ли? Не подпустила к телу?

– Кажется, она в тебя серьезно втюрилась, – ответил Зибиров, придвинул стул и уселся возле стола.

– Она не из той породы, – усмехнулся Пекрасов. – Да и времени для этого было недостаточно. Она может увлекаться, но влюбиться, по-моему, не способна, – он пружинисто привстал с кровати. – А потому, пока она увлеклась, тянуть время никак нельзя. По нашей информации ее увлечения недолговечны. Уже вчера она выбросила коленца. Но, возможно, в этом я сам виноват. Переусердствовал, хотел разжалобить. А с нею такой номер не проходит. Постараюсь исправить промашку, но надо торопиться. У тебя есть что рассказать?

– Да, в общем, пока только познакомились, – подытожил Зиборов. – Решительно отказала, хотя, думаю, все-таки мой поцелуй пришелся ей по душе. Губки у нее вкусные. Пустил в ход угрозы, чтобы ускорить процесс. Пообещал уничтожить тебя. Впрочем, я не сомневаюсь, что смог бы достичь успеха и без угроз, но для этого нужно время. А его-то как раз, как всегда, мало.

Пекрасов, слушая, заложив руки за спину, прошелся по номеру. Пружинистые движения были быстры и без лишней суеты. По выражению глаз ничего нельзя было прочитать.

– Заказчик торопит, – сказал, когда Федор умолк. – Сегодня уже звонил.

– Неужели он думает, что все делается по щучьему велению? – обронил Зибиров недовольно. – Или мы сами не понимаем, что нужно скакать галопом? Он думает, он самый умный, но профессионалы в таких делах мы с тобой, Дима, а не он. – Федор завозился на стуле, ища удобное положение. – Нас учить и подгонять не надо. Не таких раскручивали. И Алла скоро заскулит, как бедный Лазарь. Только перья полетят.

Задача, которую они взялись решить, была проста, как выеденное яйцо. Надо было разорить Истровскую. Методов для этого существовало множество. Они занимались такими делами не раз и хорошо умели подбираться к жертве. Сначала изучали объект, а потом действовали.

Пекрасов по обыкновению выполнял первую часть задачи и справлялся с этим неплохо. Зибиров входил в игру, когда требовались разогрев и раскрутка, чтобы начатое Дмитрием стремительно пошло к завершению. За разорение Истровской заказчик давал хороший куш сверху. Получалось, что им светила двойная выгода. Так что со всех сторон дельце было заманчивым.

Богатая и влюбленная женщина это источник не только любовных утех, но еще доходов. Женщина, теряющая голову, беззащитна, ее можно брать голыми руками вместе со всем, что ей принадлежит.

В город они приехали вдвоем. Когда Пекрасов вышел на охоту, Федор отлеживался в номере, ждал своей очереди. Они хорошо спелись. Никто не главенствовал. Почти не спорили, работали слаженно.

В игре с Истровской ничего не подозревающую Аллу уже крепко насадили на крючок, умело воспользовавшись ее слабостями.

Дмитрий показал на часы, напоминая, что сегодня у Федора встреча с заказчиком. Зибиров после этого поднялся со стула и отправился в свой номер. Сразу пошел под душ. После душа надел рубаху в полоску и серые брюки. Он был любителем, как он говорил, смены декораций. Пекрасов же был более консервативен. С женщинами работали с переменным успехом: иногда больше везло Дмитрию, иногда удача улыбалась Федору, иногда успех делился поровну.

До встречи с заказчиком оставалось достаточно времени. И Зиборов решил завернуть в кафе. Последнее время они все чаще с Пекрасовым стали подумывать о включении в группу красивой девушки. Потому что ковать деньги можно было не только на женщинах, но и на мужиках. Но потрошить карманы мужиков без красотки было невозможно. Уплывали денежки, уплывали, и это печалило.

В кафе Федор уже пару раз присматривался к официантке. Красивая, чертовка, но простовата, без авантюризма в глазах. И он не стал раскручивать этот вариант.

Сел в дальний угол, сделал заказ. Не успел расслабиться, как увидал в дверях новое лицо. Красивое. Его наметанный глаз сразу уловил, что девушка хочет остаться незамеченной. Прежде чем пройти к столику, она напряженно окинула кафе цепким настороженным взором. Потом прошмыгнула к столику и села ко всем спиной.