– Всё понимаю, не вчера родился. Положение вам, Санжар Умарович, не позволяет… Да никто и знать не будет, что ты большая шишка! Тебе что, деньги лишние помешают? Взяток брать ты так и не научился… Прости… Но я верю, что ты сможешь придумать что-нибудь интересное, нестандартное…

– Я могу найти тебе молодых, талантливых ребят…

– Ну что ты артачишься, честное слово! Посмотри хотя бы! Мы едем туда завтра… Я за тобой заеду… Бери с собой Хуршиду, Камола с женой… В любом случае пообщаемся, воздухом подышим… Познакомишься с Питером. Шашлычки на природе… Водка под огурчик!.. Ты ведь здесь скис! – обнял он Санжара за плечи. – Как ты там читал? «В горах моё сердце, отныне я там!..»

– Завтра тем более не могу, – Санжар взял со стола пригласительные билеты с золотым тиснением на конвертах. – На свадьбу надо идти. Так что извини…

Шакир вытащил из компьютера диск, положил его в папку.

– Жаль… Хотел тебя вытащить, поболтать… Ну на нет и суда нет… Привет Хуршиде – он сухо пожал руку и направился к двери.

Санжар представил вдруг, как он сидит в огромном зале, наполненном по большей части незнакомыми людьми. Как доводит до одурения громкая музыка, как бойкий ведущий в бабочке отпускает заезженные шутки или, закатив глаза, читает нудные стихи про «два сердца, которые нашли друг друга», как ему предоставляют слово, называя все его реальные и мнимые регалии, а он толком не знает ни жениха, ни невесту…

– Постой, Шакир… К чертям эту свадьбу! Я ведь могу сказать родственникам, что уехал в командировку?!

– Конечно!

– Я сам туда приеду…

Они договорились, где и когда встретятся, и Шакир торопливо ушёл.

… Долина выплыла, как всегда, неожиданно. Когда-то её называли «Двенадцать ключей». И тогда ещё не было этих многочисленных домов и домиков, ларьков, заборов, рекламных растяжек, металлических опор канатной дороги и девятиэтажных зданий пансионата с нелепо перпендикулярными формами.

Вдоль дороги по обочине шли девушка с букетиком полевых цветов и парень с гитарой за спиной. Девушка заметно прихрамывала, опираясь на плечо своего спутника. Она оглянулась, приветливо улыбаясь, помахала рукой. Санжар остановил машину.

– Извините, не могли бы вы подбросить нас к центру? Я ногу натёрла… – сказала она с едва уловимым акцентом.

– Конечно, садитесь…

Они устроились на заднем сиденье. Салон моментально наполнился терпким запахом пижмы, душистой мяты, тонким, смешанным ароматом жёлтеньких и голубых цветов. Машина покатилась под гору. Девушка, шепнув что-то парню, тихо засмеялась. Санжар невольно улыбнулся, глянув в зеркало на влюблённых. Девушка сняла бейсболку и поправила сбившиеся волосы. И Санжару на какой-то миг показалось вдруг, что он уже видел этот жест. Слышал этот счастливый смех. Видел эти смеющиеся глаза, эти ямочки на щеках…

Она заметила его взгляд и улыбнулась в ответ.

– У вас здесь очень хорошо! – подкрепила она улыбку словами.

– Да, я тоже люблю эти места.

Всю короткую дорогу влюблённые попутчики о чём-то шептались, склонившись друг к другу и переплетая пальцы рук.

Перед базарчиком девушка с парнем вышли.

На пятачке было многолюдно и шумно. Ржали лошади, на которых местные предприимчивые ребята предлагали отдыхающим прокатиться. Гудели машины, с трудом разворачиваясь на дороге у стоянки. Из динамиков продавца кассет ухала музыка. Тяжёлый рок эхом разносился над холмами за канатной дорогой. Бродили подвыпившие компании, бренча на гитарах. Дым от шашлычной висел над толпой.

– Спасибо, вы нас выручили… – девушка протянула деньги.

– Не надо…

Он смотрел им вслед до тех пор, пока они не затерялись в сутолоке праздной толпы. И снова Санжару показалась знакомой эта походка, эта манера поворачивать голову, несмотря на то что девушка прихрамывала… Такое с ним нечасто, но случалось. В редких снах и в реальности он словно заново переживал то или иное событие. Попадая в незнакомое место, обнаруживал, что когда-то, в тумане времени, он здесь уже был. Толчком к этому состоянию могла стать любая, самая неожиданная вещь: звук, слово, забытая мелодия…

Зазвонил мобильник.

– Санжик, привет, ты где? – послышался в трубке голос Шакира.

– Здесь, рядом с базарчиком…

– Не вижу…

– Под афишей, – Санжар прочитал: «Фестиваль бардовской песни».

– А, вот ты где! – услышал он и оглянулся. К нему сквозь автомобильное столпотворение торопливо пробивался Шакир. В первый момент Санжар не узнал друга. На голове красовалась смешная шляпа с опущенными полями, пол-лица закрывали тёмные очки, на ногах – кроссовки в цвет с длинными шортами.

– Ты что, один? – обняв Санжара, спросил он, оглядываясь по сторонам. – А где Хуршида, Камол?

– Они же сегодня на свадьбу идут… Это я убежал… – засмеялся Санжар. – Из-за тебя, змей-искуситель!

– Так, Питер нас ждёт… Езжай за мной, здесь недалеко…

Санжар завёл машину и двинулся следом за «Нексией»

Шакира.

Они выехали на дорогу, ведущую в сторону Юсупхоны, обогнули крутой склон Малого Чимгана. Съехали с асфальта на грунтовку, которая петляла посреди миндальной рощи. Поднимая брызги, проехали разлившийся ручей.

И снова, уже в третий раз за это утро, Санжару показалось, что он знает это место, эту рощу, этот ручей. Сейчас, за поворотом он увидит одинокую старую орешину с большими камнями в корнях… А затем пойдёт длинный дувал… Потом – красная крыша с флюгером у трубы… Штакетник, заросший малиной, калитка, похожая на грот… И никакое это не дежавю, он был здесь! В горле вдруг пересохло. Санжар глотнул из баклажки воды… и увидел орешину… и дувал… и красную крышу… Только дувал был уже почти разрушен, и маленький трактор с рокотом вгрызался в его останки.

У калитки стояли два джипа и старый «Москвич»-пикап, из которого парень выгружал пакеты и объёмистые сумки.

Санжар поставил машину рядом с «Нексией» Шакира.

– Ну вот и приехали, – Шакир снял очки. – Слева и справа по двадцать соток… Этот дом, плюс совершенно бесхозный склон… Это тупик, можно сказать, полная автономия… Классное место, а?

Санжар только кивнул в ответ.

– Мы тут такое сотворим! Все ахнут! – потирая руки, строил планы Шакир. – Пойдём, я тебя с Питером познакомлю…

Пригнувшись, они вошли в калитку.

Всё было как много лет назад. Узкая дорожка, выложенная камнем, с проросшей в щелях травой вела в сторону приземистого кирпичного дома. С левой стороны, у забора, росла орешина. В глубине двора, на солнечной стороне, виднелся огород с подвязанными кустиками помидоров, краснели бока болгарского перца, зелёными стрелками поднимался чеснок. Но большая часть участка была в тени, и сквозь кроны старых деревьев пробивались в дыму лучи утреннего солнца. Заросший лопухами и крапивой двор всё так же обрамлял высокий малинник. «Вы там осторожнее… – вспомнился хриплый голос хозяина этого дома. – У меня там змеи водятся…» Санжар мучительно пытался вспомнить имя этого человека. Но время стёрло его.

Во дворе возилось несколько человек. Кто-то из местных подметал дорожки, кто-то накрывал на старый теннисный стол бумажные скатерти, кто-то распаковывал одноразовые тарелки и пластмассовые стаканчики.

Два человека, раздевшись до пояса, загорали на солнце, негромко переговариваясь по-немецки.

Подросток раздувал угли в мангале. Один из иностранцев навёл на него объектив фотокамеры. Мальчик с ещё большим усердием стал махать фанеркой над горящими углями.

– Барбекю? Кебаб? – проявлял любопытство немец.

– Кебаб, шашлык, джигар! – кивал головой маленький шашлычник.

– Дас ист зерр гут!

Пёс, взволнованный обилием гостей и манящими запахами, бегал, виляя обрубком хвоста, и словно улыбался.

Санжар оглянулся по сторонам в поисках хозяина дома, но его не было видно. Подошёл Шакир.

– Слушай, ты какой-то напряжённый, что с тобой? Давай, расслабься… – похлопал он Санжара по спине. – Вот и Питер… Пошли…

Он подвёл Санжара к человеку, который стоял спиной к ним у большого развесистого куста и ел ягоды спелой малины.