Когда дочь родилась, мы с корнем вырубили ближайшее дерево, после чего сожгли прекрасную, но смертоносную для Дейлин березу дотла. Пепел развеяли над океаном, и только тогда успокоились. Теперь нашей девочке ничего не грозило. Ее ничто не могло убить – ни солнце, ни огонь, ни даже кол в сердце. Она была невероятно быстрой и восстанавливалась в считанные секунды, а по силе превосходила любого из нас.

Ей ничего не угрожало. А, следовательно, нам не стоило переживать из-за того, что парень Дейлин – вампир. В этом даже были свои плюсы.

Но от разбитого сердца не была застрахована даже она, и поэтому я, как и любая мать, беспокоилась о своей девочке. И, конечно, жутко хотелось познакомиться с мужчиной, который сумел завоевать расположение моей дочери.

Сегодня, как раз, такая возможность представится.

Уловив направление моих мыслей, Деймон прервал телефонный звонок с деловым партнером из Вашингтона, и молниеносно спустился к нам.

– Значит опера? – потер он руки в предвкушении. – Отлично.

– У вас два часа на сборы, – сообщила дочь и тут же страдальчески закатила глаза. Она прекрасно понимала, почему стены нашей спальни огорожены двадцатисантиметровыми звукоизолирующими материалами.

– Не хочу знать, что вы там будете делать, но, пожалуйста, не опаздывайте.

– Не опоздаем, – прокашлялся Деймон.

Вручив билеты, Дейлин пообещала встретить нас прямо в опере.

«Когда она успела стать такой взрослой?» – с легким сожалением подумал Деймон, глядя в след удаляющейся дочери.

«Дети всегда растут быстро», – мысленно ответила я, прижимаясь к мужу.

Он повернулся ко мне и нежно поцеловал. Я вернула поцелуй и тут же с улыбкой отстранилась – иначе мы точно не успеем собраться.

Когда, спустя полтора часа, мы ехали в черном порше – новом любимце Деймона – я думала о том, каким же окажется избранник Дейлин. Она рассказывала о нем, как о невероятном, галантном, заботливом мужчине, который умеет удивлять и восхищать, который обладает тем самым мужским шармом, что сводит женщин с ума. Глаза Дейлин светились любовью, когда она вспоминала о нем, и в эти моменты я невольно улыбалась вместе с ней.

Ловко припарковавшись возле Метрополитен-оперы в Линкольн-центре, Деймон помог мне выбраться из машины. Узкое красное платье, которое я выбрала для сегодняшнего вечера, стесняло движения, но так удачно подчеркивало изгибы фигуры и оттеняло мои глаза и волосы, что я готова была терпеть.

Деймон смотрел на меня с восхищением, впрочем, как и многие другие мужчины. Это внимание приятно щекотало ему нервы; осознавать, что твоя женщина, жена, способна получить любого, но хочет лишь тебя, особенно приятно для мужского самолюбия. Но Деймон не был бы собой, если бы при этом не испытывал ревность. Такой уж он противоречивый, мой любимый вампир.

Впрочем, у меня тоже было предостаточно поводов для ревности. Но я давно привыкла к тому фурору, который Деймон производил одним лишь своим появлением. Будь он в тапочках и домашнем халате, девицы все равно изошли бы слюной.

– Вы невозможны, – усмехнулась Дейлин, внезапно появившись перед нами. Передвигалась она настолько быстро, что человеческий глаз этого попросту не замечал.

– Я же просил не делать так на людях, – полушепотом проворчал Деймон.

– Да ладно тебе, пап, – отмахнулась она. – В толпе никто не заметит, либо сочтет обманом зрения.

– Ты сегодня особенно прекрасна, – я ласково провела рукой по волосам дочери.

Темно-синее платье оголяло ее плечи, а туго затянутый корсет подчеркивал стройную талию и высокую грудь. И несмотря на то, что платье доходило до пят, выглядела Дейлин весьма соблазнительно.

И это, кончено же, совершенно не нравилось Деймону.

– Готовы? – уточнила дочь.

Мы кивнули и направились следом за ней.

– Восьмая ложа восьмого августа? – присвистнул Деймон, когда мы поднялись на нужный ярус. – Весьма символично.

Но всю символичность момента я «оценила» позже – когда мы отодвинули портьеру и вошли внутрь. Огромная, всепоглощающая волна ярости накрыла меня в эту же секунду. Шок, неверие, ужас – далеко не полный список того, что я испытывала, глядя в глаза своему давнему кошмару.

– Клаус? – прорычал Деймон.

Как?! Как, черт возьми, такое возможно?

– Рад тебя видеть, Деймон, – улыбнулся вампир.

Услышав его голос, я окончательно уверилась в том, что это не галлюцинация.

– Что с тобой? – Дейлин удивленно перевела взгляд на мои пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в ее руку.

Как объяснить дочери, кто такой Клаус? Ведь я никогда не рассказывала о нем, навсегда вычеркнув из памяти ужасы прошлого. Чудовищная ошибка с моей стороны.

– Объясните, наконец, что происходит! – потребовала Дейлин.

Хотела бы я знать, родная, зачем этот монстр обвел тебя вокруг пальца и подстроил нашу встречу.

– Как ты выжил? – процедил сквозь зубы Деймон, присаживаясь в кресло.

Его мозг работал с лихорадочной скоростью, пытаясь понять, что нужно Клаусу. Еще тогда, в далеком две тысячи десятом году, мы так и не смогли придумать логичную версию поведения вампира.

Одно было очевидным – Клаус не зря собрал нас здесь. Он знал, что присутствие нескольких сотен свидетелей заставит Деймона вести себя сдержанно. У Клауса были месяцы на то, чтобы попытаться навредить Дейлин, но либо у него ничего не вышло, либо… либо он замышлял нечто иное.

Боже, почему мы не можем общаться с дочерью мысленно? Я бы, не задумываясь, показала ей картинки из прошлого и предупредила об опасности.

– Ник? – требовательным шепотом позвала Дейлин, и Клаус, прервав зрительный поединок с Деймоном, перевел взгляд на нее.

Постойте…

Я уже видела такой взгляд однажды – перед тем, как Кэтрин всадила кол в его спину. Только сейчас в глазах Клауса была еще и нежность. А тот факт, что все это предназначалось моей дочери, поверг в ужас.

Вдруг погас свет. Заиграли тревожные аккорды, и зал взорвался аплодисментами. Представление началось.

Я вздрогнула.

Дейлин потянула меня за руку, и мы присели в кресла. Дочь выглядела удивленной и немного испуганной – не такой реакции на своего жениха она ожидала.

– Как ты умудрился выжить? – повторила я вопрос Деймона.

Говорила я тихо, но громче и не требовалось. У всех в этой ложе был безупречный, нечеловеческий слух.

– Вы не учли одной детали, – снисходительно ответил Клаус. – Впрочем, это не имеет значения.

Я увидела воспоминание Деймона – вот он и Рик закапывают усохшее тело вампира на пятиметровую глубину. Черная земля бьется о лицо Клауса, а чуть погодя, когда Деймон резко ударяет ногой по выкопанной горке почвы, все тело вампира утопает в черноте. Ярко алые губы и кончик носа уходят под землю последними, а орудие нашего спасения – заостренная ветвь белого дуба – летит следом.

Но Клаус прав – чего-то мы не учли. Я должна была понять, что пророческие сны ведьм всегда сбываются. Когда восьмого мая стояла перед надгробьем с именем Дженны… Когда восьмого августа восемнадцатого года разрывалась от мучительной боли во время родов… Когда в этот же день восемнадцать лет спустя появился Клаус… Я должна была догадаться, что мы что-то упустили. Судьба предупреждала меня загодя, а я ее игнорировала.

– Мы это исправим, – пообещал Деймон Клаусу ледяным тоном. – За то, что ты притронулся к моей дочери, я всажу кол тебе в глотку и…

– Папа! – перебила его Дейлин. – Ник не сделал мне ничего плохого.

– И никогда не сделаю, – заявил вампир.

От подобной наглости перехватило дыхание. Он смотрел в глаза моей дочери – и врал.

– Я ведь мог бы внушить вам, – пожал плечами Клаус. – Но я не стану. Вам нужно кое-что знать обо мне, – добавил он после паузы. – И тебе, дорогая, тоже.

Я почувствовала, как Дейлин напряглась.

– Много лет назад я собирался убить твою мать, – начал Клаус. Глаза Дейлин шокировано округлились, но вампир тут же поднял руку, жестом призывая к молчанию. – Наверное, ты знаешь, что принадлежишь к роду Петровых, в котором каждые пять веков на свет появляются девочки-двойники. Елена – второй двойник, Кэтрин – первый, – Дейлин кивнула: эту историю она знала хорошо – нам ведь нужно было как-то объяснить сходство. – Кэтрин умело скрывалась от меня много столетий, поэтому, когда я узнал о втором двойнике, решил бросить все силы на его поиски. Но мир огромен, и найти нужную мне девочку оказалось не так-то просто.