– Возьмем под арест? – спросил Сноупс, поигрывая наручниками. Его взгляд впился в Джона Вербитски. Красный спортивный пиджак сидел на том как влитой.

– На каком основании? – вопросом на вопрос ответил МакГроув. – Если кого и надо задержать, так это его, – он показал на Голдмена. – За лжесвидетельство. И да помогут вам доктора, мистер!

Мотивируйте решение инспектора.

Пришлось стрелять. Том Бруно поднял револьвер и нажал на курок. Он был отменным стрелком. Рокки Галано споткнулся на бегу, выронил пистолет и упал на мокрую решетку водостока. Когда полицейские подошли к нему, он был уже мертв.

– Смердит, – с кривой ухмылкой сказал сержант Сноупс.

– Канализация, – рассудительно проговорил кто-то сзади. – Этому еще рано…

Джек МакГроув не обернулся, чтобы взглянуть на недоумка из группы быстрого реагирования, мнящего себя шибко сообразительным и полагающего, что им со Сноупсом надо разжевывать все от «А» до «Я». Впрочем, поведение сержанта ему тоже не понравилось. К смерти надо относиться с уважением! Даже если она настигла такого негодяя, как Галано.

– Выясни, что с девушкой, – отрывисто бросил инспектор.

Уловив в голосе начальника признаки надвигающейся грозы, Сноупс посерьезнел, по-армейски четко повернулся и направился ко входу в Центральный парк Мидл-сити. Там у кованых узорчатых ворот на скамейке сидела и, очевидно, до сих пор не могла прийти в себя Эржбета Паракова, известная в кругах «жриц любви» и их постоянных клиентов как Красотка Эржи. Доведенная до отчаяния жестокими побоями, она «сдала» полиции своего сутенера, каковым и был Рокки Галано. Он требовал денег. После неудачного ограбления букмекерской конторы ему надо было срочно убраться из города, а пускаться в бега с пустыми карманами у Галано желания не было. Вот он и решил напоследок поживиться за счет своей подопечной. Но переусердствовал.

– С ней все в порядке, – отрапортовал Сноупс, вернувшись. – Только синяк под глазом. Легко отделалась.

МакГроув кивнул, давая понять, что информация сержанта принята к сведению, и продолжил монолог, обращенный к руководителю группы быстрого реагирования Тому Бруно. Инспектор выговаривал ему за нерасторопность, чуть было не закончившуюся для Красотки Эржи трагически. И не только для нее, поскольку на улице, несмотря на поздний час, было предостаточно людей, совершающих вечерний моцион. Подчиненные Бруно явно промедлили, позволив Галано, почуявшему западню, выхватить пистолет, сделать несколько выстрелов и пуститься наутек. По счастью, пули преступника никого не задели, но за перестрелку в центре города Бруно по головке не погладят.

Понимая, что МакГроув прав на все сто процентов, Том Бруно молчал, хотя отличался строптивостью, которую выказывал при всяком удобном случае. Но сегодня он и его ребята оплошали, потому он сжимал челюсти, играл желваками на скулах, но… молчал.

– Ладно, – наконец-то смилостивился инспектор, – в конце концов, свое дело мы сделали. Одним подонком в городе стало меньше. А без погрешностей в нашей работе не бывает. Станет начальство наседать или журналисты, отсылай их ко мне. Отобьемся.

Глава группы медленно выпустил застоявшийся в легких воздух и подумал, что с МакГроувом работать можно: отчитает, как мальчишку, но никогда не открестится, не подставит…

– Я уж как-нибудь сам, – проворчал Бруно.

– Что, гордость не позволяет? – усмехнулся инспектор. – Не мели чепухи! Все-таки вместе кашу заварили, вместе и расхлебывать.

Завывая сигналом и озаряя сполохами сигнального маяка стены домов, на улицу выскочила санитарная машина. Затормозила метрах в четырех. Из автомобиля выбрались санитары.

– Забирать? – поинтересовался один из них. – Или погодить?

МакГроув посмотрел на фотографа, убирающего аппаратуру, на криминалистов и сказал:

– Забирайте.

Санитары подступили к бездыханному телу Галано, а инспектор пошел к своему автомобилю, у которого стоял Сноупс, прижавший к уху трубку радиотелефона.

– Опять ограбление, – сказал сержант, давая отбой.

– Что на этот раз? – устало спросил МакГроув, усаживаясь на свое место справа от водителя.

Сноупс сел за руль, захлопнул дверцу и выехал на проезжую часть.

– Налет на казино. Судя по почерку, это компания Кувалды Мака.

– Кто из шайки сейчас в городе?

– Самого Мака сейчас нет: у него вроде как отпуск – в Лас-Вегасе развлекается. Ребята задержали четырех: Смита, Джонса, Питерсона и Морелло. Те твердят в один голос, что на этот раз ни при чем. Кстати, Смит уверяет, что с Питерсоном и Джонсом теперь вообще не якшается – в прошлый раз их в этом составе замели, а он суеверный.

– Свидетели есть?

– Хозяин казино говорит, что грабителей было двое, их сообщник сидел в машине. По моим данным, лучше всех водит машину Питерсон, а Джонс и Морелло вообще никогда не садятся за руль – нет прав, да и не умеют. Кретины, что с них взять? И еще владелец заведения заявил, что стрелял высокий. Тут тоже неясность: и Смит, и Джонс по шесть футов с лишним.

– Если мне память не изменяет, – задумчиво произнес инспектор, – Питерсон и Морелло крепко полаялись из-за той девицы…

– Еще как! До кулаков. Вместе на дело они точно не пойдут.

– Вот что, Сноупс, отвези-ка меня к окружному прокурору. Надо провести предварительную работу, а то Бруно и так недолюбливают, глядишь, и вовсе «закопают», случай-то подходящий. Жалко парня. Надо выручать.

– А что с этими делать? Ну, с «кувалдами»?

МакГроув рассеянно взглянул на сержанта.

– Что? Невиновного отпустить, а остальных по камерам – и шофера, и стрелявшего, и их подельника. Выполняй!

Сержант Сноупс был совсем не глуп и выполнил приказ инспектора.

А вы разобрались «кто есть кто»?

В кабинете было сизо от дыма. В годы, когда вся Америка мужественно боролась с курением, сотрудники полицейского управления Мидл-сити продолжали упорствовать в пагубных привычках, самым возмутительным образом игнорируя очередную кампанию по оздоровлению нации. В гораздо большей степени их волновал рост контрабанды табачной продукции из стран Центральной Америки. Впрочем, и здесь была своя светлая сторона: благодаря перехваченным грузам, они никогда не испытывали недостатка в сигаретах, сигарах и трубочном табаке самых уважаемых фирм.

Но одно дело – перехватить по случаю пару пачек сигарет, и совсем другое – воспользоваться табельным оружием без крайней на то необходимости и убить при этом человека. Первое – не повод для служебного разбирательства: на такую мелочь вполне можно закрыть глаза. Второе – достаточное основание для выяснения причин, побудивших применить огнестрельное оружие; при неблагоприятном исходе за это можно получить не только уведомление об увольнении, но и срок, причем весьма внушительный.

Джек МакГроув закурил сигару. Это была уже вторая за то время, как он находился в кабинете начальника оперативного отдела, где в узком кругу коллег разбирался проступок (пока это квалифицировалось так) младшего инспектора Пола Гира.

– Итак, господа, – хмуро произнес, откидываясь на спинку кресла, Ник Чамми, – мы опросили очевидцев, однако ясности по-прежнему нет. Полагаю, пора послушать, что нам скажет виновник происшедшего.

– Может, сделаем перерыв? – предложил кто-то плохо различимый за дымовой завесой.

– Нет! – отрезал Чамми. – Не будем тянуть.

МакГроув затянулся, кашлянул и спросил:

– Думаешь, мы сможем поставить точку уже сегодня? Сомневаюсь, Никки, ох, сомневаюсь.

Инспектор был единственным из собравшихся, кому дозволялось называть начальника по имени, причем в уменьшительной форме. Они познакомились еще в Полицейской академии, потом работали в одном участке, одно время даже были напарниками, сохранив с той поры самые дружеские отношения. К чести Чамми, выбившегося в руководители, он не задирал нос и не отказывался от старых приятелей в пользу новых, более соответствующих его высокому служебному положению.