Город застыл в объятиях небывалого холода, но здесь, в залах Турецких бань Хиндемана, как и положено, властвовала жара. Престижное местечко. Для избранных.

Обнаженный человек лежал на полу лицом вверх, раскинув руки. Кровь запеклась на его узкой груди. Человека убили расчетливо, одним ударом. Прямо в сердце.

– Задержали всех, – доложил сержант Сноупс.

– Протесты были? – спросил старший инспектор Джек МакГроув.

– Как же без этого? Солидные люди. И с норовом.

– А ты скажи, что убийца кто-то из них. Наверняка успокоятся.

Сноупс кивнул и вышел, а когда вернулся, сообщил с усмешкой:

– Успокоились.

Лицо сержанта покраснело, по лбу градом катился пот. Он шагнул к окну и отдернул тяжелую штору. Солнечные лучи, дробясь в ледяных сталактитах, оставшихся после недавней оттепели, испятнали желтыми зайчиками дорогой итальянский кафель, которым были выложены пол и стены помещения. Сноупс приоткрыл форточку и полной грудью вдохнул свежий бодрящий воздух.

– Вот и полегче.

МакГроув повернулся к эксперту, склонившемуся над трупом.

– Что скажете, док?

– Повреждена аорта…

– Сэр, – посчитал возможным вмешаться Сноупс. – Мы обыскали каждый уголок. Два перочинных ножа и три пилки для ногтей – вот и весь улов.

Эксперт покачал головой:

– Тут что-то другое. Шило? Нет, диаметр отверстия больше.

– Наука бессильна, – с иронией возвестил инспектор.

– Подождем вскрытия, – обиделся эксперт.

МакГроув скептически хмыкнул, скрипнул каблуками по влажному кафелю и направился к двери. Сноупс последовал за ним.

Пройдя длинным сводчатым коридором, они ступили в зал тренажеров. Напряженная тишина, царившая до их прихода, взорвалась вопросами.

– Как долго вы намерены держать нас здесь? – грозно спросил лысоватый мужчина, в котором инспектор узнал помощника мэра Мидл-сити по градостроительству.

– Вам не кажется, что нам следует принять более цивилизованный вид? – с куда меньшей агрессивностью поинтересовался редактор крупнейшей городской газеты, возвращая недопитый стакан с виски на сервировочный столик – хлипкое на вид сооружение из горизонтальных стеклянных пластин и металлических стоек.

– Нет возражений, – обаятельно улыбнулся инспектор, обводя взглядом кутавшихся в простыни сильных мира сего. Сливки общества! С такими надо поделикатнее, иначе неприятностей не оберешься. – Господа, я благодарен вам за содействие следствию и проявленное терпение. Лишь смерть мистера Гаудри объясняет и извиняет те неудобства, которые мы вынуждены вам причинить.

– Лично я не понимаю, – буркнул помощник мэра, – чем могу быть вам полезен в дальнейшем.

– Вы окажете органам дознания неоценимую услугу, если объясните, каким образом Виктор Гаудри получил подряд на строительство нового городского стадиона …

– Вот это новость! – встрепенулся газетчик.

– … о чем свидетельствуют документы из кейса покойного, – бесстрастно продолжил МакГроув.

– Он участвовал в конкурсе и победил, предложив кратчайшие сроки и минимальные цены, – неохотно сказал чиновник. – Но какое это имеет отношение к тому, что здесь произошло?

– Об этом мы побеседуем с глазу на глаз, – сказал инспектор. – Мистер Хиндеман любезно разрешил нам воспользоваться своим кабинетом. Я буду ждать вас там.

Помощник мэра исподлобья взглянул на полицейского и тяжело поднялся, опираясь на костыли. После недавней автомобильной аварии, он не мог сделать без них и шага.

В апартаментах хозяина заведения сержант Сноупс задал вопрос, который так и вертелся у него на языке:

– Вы считаете, это он отправил Гаудри к праотцам?

Инспектор не спеша раскурил сигару, после чего сказал:

– Стадион будет построен на месте трущоб, принадлежащих фирме, которая является дочерней по отношению к компании, которую возглавлял Гаудри. Чтобы выкупить эти халупы, муниципалитету придется изрядно раскошелиться. Поистине «золотое» дельце.

– Коррупция? – с сомнением поджал губы сержант. – Слишком просто! Так ведь можно и места лишиться. Мэр скандалов не любит. В случае чего спасать помощника не будет: открестится, отдаст газетным писакам на растерзание

– Скандалы никому не нужны, – согласился МакГроув, – политикам особенно, они их пуще огня боятся. Думаю, тут не обошлось без шантажа. У Гаудри явно что-то было на помощника мэра и это «что-то» сделало того сговорчивым.

– Поговаривают, у него повышенный интерес к собачьим бегам, – заметил Сноупс. – Может, проигрался? Запустил лапу в казну, на этом его и прижучили…

– Не исключено, – инспектор пожал плечами. – Выясним.

– А убивать-то зачем? – не унимался сержант.

– Шантажисты обычно умирают раньше срока. Безнаказанность провоцирует жадность. Они требуют все больше и больше, не ожидая сопротивления, а жертва внезапно показывает клыки.

– Я вот еще чего в толк не возьму, – сказал Сноупс, – чем же его пырнули?

– Ну, это понятно, – отмахнулся инспектор.

Чем было совершено убийство?

Компания была в шоке. Не удивительно: их приятель Курт Джонсон, хозяин стоявшего на взгорке охотничьего домика, крытого веселой красной черепицей, лежал у затухающего костра с дыркой во лбу.

– У него были враги? – спросил инспектор МакГроув.

– Были! – Высокий блондин поднес к губам сигарету. Его пальцы дрожали. Губы тоже. – Сколько угодно!

Инспектор удивленно и вопрошающе приподнял брови. Учитывая обстоятельства, это было смелое заявление.

– Курт ни к чему не относился серьезно, – продолжал молодой человек. – В его иронии было много злости. Он развлекался, делая гадости. Мне кажется, только от этого он и получал удовольствие. Но ему все прощалось, потому что он был по-настоящему обаятельной и незаурядной личностью. К тому же всегда искренне раскаивался.

– Что не мешало ему снова пускаться во все тяжкие, – подхватил МакГроув. – Среди присутствующих есть пострадавшие от его шуток?

– Почти все, – блондин нахмурился. – Я не исключение.

– Поподробнее, пожалуйста, – сказал инспектор.

Молодой человек сжал губы.

– Лучше расскажите сами, – мягко посоветовал МакГроув. – Мы ведь все равно узнаем.

После паузы блондин коротко взглянул на полицейского и тут же опустил глаза, словно увидел под ногами что-то безумно интересное.

– Курт подговорил своего знакомого актера позвонить Ненси, моей невесте, представившись антрепренером бродвейского театра. Якобы он увидел ее в студенческом спектакле, совершенно очарован ее мастерством и потому намерен предложить ей роль в комедии Шекспира «Двенадцатая ночь». Разумеется, Ненси обрадовалась, загорелась и согласилась на встречу. А потом… Он опоил ее и сфотографировал в самом непотребном виде. И исчез.

– А фотографии?

– Их прислали мне. Такой же конверт получила и Ненси. Она была раздавлена и унижена происшедшим. Стыд жег ее. Она собралась и уехала из города. Я не знаю, где она сейчас.

– Как вы догадались, что тут замешан Джонсон?

– Он сам об этом сказал.

– То есть?

– Напомнил разговор, в котором я посетовал, что не могу поручиться за крепость наших с Ненси отношений, что вот если бы существовал некий тест… В общем, Курт якобы хотел как лучше.

– Вы поверили?

– У меня не было доказательств его злого умысла.

– Но подозрения на сей счет были?

Молодой человек кивнул.

– И все-таки вы продолжали с ним встречаться…

– От случая к случаю.

МакГроув достал сигару, повертел ее в пальцах и сунул обратно в карман.

– Мистер Смит, когда вы оставили Джонсона у костра, он не выказывал признаков беспокойства, нервозности?