– Женя, – говорю бармену, а тот чуть подаётся вперёд, весь обращаясь в слух, – думаю, пару часиков можешь смело погулять. Пойди, поешь, отдохни.

– Спасибо, Виктор Андреевич, – отстраняется, а лицо так и светится от радости, – когда нужен буду, сразу вернусь.

Киваю, и Женя стремительной походкой покидает рабочее место. На работу бы так все бежали, ну да ладно. Ему можно, он отличный парень.

Когда возвращаюсь к столику, замечаю, что Ася как-то напрягается, завидев меня. Она смелая, дерзкая, но чего-то опасается. Меня?

– Однако… по какому случаю банкет? – спрашивает, когда расставляю на столике заказанное.

– Я просто хотел извиниться за поведение своего сотрудника, – говорю, откупоривая вино. Пробка с глухим звуком вылетает на свободу, и я выбрасываю её в стоящую на столике пепельницу. – Некрасивая ситуация получилась, признаю.

– Да уж, ручонки свои шаловливые он знатно ко мне приложил, я даже дар речи на секунду потеряла. Думаю, вот это прыть! Прямо не знала: полицию звать или гордиться, что так мужчину воспламенила.

Каждым своим словом, она удивляет меня. Такая красивая, явно знает себе цену, но и такая простая одновременно, лёгкая.

– У нас тут не все такие прыткие вообще-то, – усмехаюсь тому, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза в контексте нашего с Асей спонтанного ужина.

Из колонок льётся тихая музыка, мелодичная и обволакивающая, а снизу доносятся, пробиваясь сквозь слои шумоизоляции, вибрации тяжёлого рока. Хорошо всё-таки.

Здесь, в “Бразерсе” – клубе, который создал с нуля много лет назад – в каждом его уголке бьётся моё сердце.

– За что пьём? – спрашивает, когда белое вино разлито по высоким бокалам.

– Давайте за то, чтобы на вашем пути попадалось как можно меньше вот таких вот идиотов, как Гена.

Она смеётся, и наши бокалы соприкасаются.

– Вообще интересный товарищ, наглый такой.

– С ним такое случается, но, надеюсь, больше не увижу его здесь.

– Что так?

– Уволил. Окончательно и бесповоротно.

– Из-за меня, что ли? – округляет глаза, словно ушам своим не верит. – Не надо было. Вдруг у него дети дома голодные плачут, а вы его на улицу?

– Весь клуб от него плачет, достал всех уже окончательно, потому пусть в другом месте граблями своими машет.

Дальше пьём, о чём-то разговариваем, хотя в памяти почти не остаются слова, только эмоции. Мне хорошо и уютно, спокойно и… нормально. Да, именно так.

Ася рассказывает, что пришла сюда с подругой и её друзьями, одним из которых оказался Роджер. В итоге пошла танцевать, потому что на душе не слишком светло, а танец лечит. Я не спрашиваю, что кроется за желанием топить печали в плясках средь шумной толпы. И кто эти печали ей принёс – не моё дело. Да и не нужны мне подробности чьей-то жизни, я не слишком любопытный.

Не знаю, сколько так сидим, разговаривая обо всём и ни о чём одновременно, не открываясь, но и не прячась друг от друга. Однако бутылка вина почти пуста, хотя ведь давал себе слово – не пить на работе, а шоколадное пирожное съедено Асей подчистую. Всё-таки я не ошибся с выбором, это приятно.

– Надо, наверное, идти, – говорит Ася, когда вроде как не осталось ни единой причины и дальше за столиком сидеть.

А я и сам не могу найти повода остаться здесь. Взять ещё вина? Спаивать девушек вообще-то не мой формат.

– Наверное, нужно.

Поднимаюсь на ноги и протягиваю руку, и на этот раз Ася принимает ладонь, почти доверчиво вкладывая свою. То ли выпитое вино так подействовало, то ли непринуждённость беседы, но она, кажется, расслабляется.

На щеках играет румянец, а в глазах пляшут искры.

– А хотите, я вам экскурсию по клубу проведу? – спрашиваю, сам от себя не ожидая, но, наверное, алкоголь неплохо так шарахнул меня по голове. Хотя, что для меня то мизерное количество вина? Однако, ты гляди, предложения странные делаю.

– Экскурсию? – спрашивает, прожигая меня полным неприкрытого любопытства взглядом. – А тут есть на что смотреть?

Ах, провокатор голубоглазый.

– Уверен, в некоторых уголках данного заведения может скрываться немало интересного.

Экскурсия, значит? Ну-ну.

Мы идём по битком набитому залу, и я невольно замечаю, как расступается толпа перед нами. Уверена, люди сами себе не отдают в этом отчёт, действуя неосознанно, просто от Виктора такая энергетика исходит, что невозможно не подчиниться. Люди в массе своей – существа ведомые и слабые. Им всегда нужен тот, кто возьмёт на себя ответственность. Всё это на уровне ощущений и инстинктов, и мне почему-то кажется, что Виктор – именно из тех, кто способен руководить толпой.

Или, может быть, я так устала от слабых мужчин, способных лишь раздувать горделиво грудь, словно что-то на самом деле сто́ят, а на поверку оказываются пустышкой. И да, вполне возможно, что Викинг этот – такой же тюфяк и размазня, только выглядит в себе уверенным. Не знаю и знать не хочу, мне с ним детей не крестить.

Виктор высокий – гораздо выше всех тех, кого я считала в этой жизни красивыми. Совсем не мой типаж – слишком брутален, с длинными светлыми волосами, зачёсанными назад и собранными в хвост, русой бородой, широченными плечищами – именно таким, наверное, был Тор в глазах древних скандинавов. Я же всегда отдавала предпочтение мужчинам среднего – если не низкого – роста, аккуратным, субтильным даже. Будучи с детства самой высокой, слишком привыкла возвышаться над всеми хотя бы на пяток сантиметров. А если ещё и на каблуках…

– Прошу, – говорит Виктор, делая знак рукой в сторону входа в какой-то коридор.

Двери здесь нет, а подвыпившие весёлые посетители ходят мимо косяками, смеясь и улюлюкая. Отличное место этот "Бразерс", особенно для таких, как я – желающих всеми силами абстрагироваться от того, что жизнь рушится на глазах, треща по кривым грубым швам.

На секунду сама себе удивляюсь – иду с совершенно посторонним мужиком куда-то, даже особо ничем не интересуясь, движимая каким-то странным любопытством и нездоровым азартом. Словно маленькая, бегу навстречу приключениям. Надеюсь, хоть не на одно место их найду. Господи, спаси меня от моей же дурости.

А, впрочем, плевать. Почему-то уверена, что ничего мне Виктор не сделает – видно же, что благородный. Да и не думаю, что у такого мужика хобби – насиловать дев, а потом под покровом темноты, обливаясь потом, расчленять хладные трупы.

Идём по коридору, довольно длинному, и молчим. С Виктором вообще удивительно комфортно молчать.

– Тут у нас тир, – говорит, указывая на дверь, к которой прикреплена бумажная мишень. – Любите стрелять?

– Уверена, что люблю. Правда, ни разу не пробовала.

Но всегда мечтала научиться, но молчу об этом просто потому, что хочется узнать, что придумает сам Виктор. Сегодня я очень любопытная, слабоумная и отважная – адский коктейль.

– Думаю, самое время научиться, – смеётся и открывает передо мной дверь.

Делаю шаг в просторное помещение, в котором, кроме нас, ещё парочка любителей выбить десятку. Девушка весело смеётся, пока парень, поигрывая мышцами, целится в яблочко.

На стенах, не пропускающих ни единый звук извне, обтянутых камуфляжной тканью, висят изображения мотоциклов, как, собственно, и везде в этом клубе. В "Бразерсе" вообще культ байков и всего, что им сопутствует. Пока разглядываю помещение, Виктор отходит в дальний угол, где висит большой деревянный короб. Достаёт ключи, открывает дверцу, а я слежу за его размеренными чёткими движениями. Несмотря на габариты, он кажется весьма грациозным. Грациозным? О мужчинах вообще так говорят?

– Думаю, для первого раза вполне подойдёт, – растягивает губы в улыбке, становясь похожим на мальчишку. На очень симпатичного мальчишку.

Протягивает ружьё и смотрит на меня с вызовом. Думает, что струшу, растеряюсь? Фигушки, не на ту напал!

– Шеф, разрешение у девы есть? – раздаётся хриплый голос, и к нам подходит коренастый невысокий мужчина с седым ёжиком волос на голове. В камуфляжных штанах, чёрной футболке он похож на отставного военного. Подавляю в себе желание вытянуться по струнке смирно и рапортовать. – Справки? Сам знаешь, абы кого сюда не пускаем.