— Я не ведал, что творю, — пожимаю плечами, напряженно вглядываясь в темноту за окном. — Так что не обольщайся.

— Значит, ты не так плох, как я о тебе думал, — ухмыляется, бросая на меня быстрый взгляд.

— Скажи уже, почему ты на меня взъелся, не держи это в себе, — говорю, повернувшись к нему всем корпусом. — Чем я тебе не угодил?

— Это долгая история, — произносит после секундной паузы, во время которой внимательно на меня смотрит, словно изучает. Лучше бы за дорогой следил, а то хватит на сегодня угрожающих нашей жизни приключений.

— Я согласен найти свободное время для того, чтобы выслушать твои претензии к моей персоне, так что выкладывай.

Я не могу понять, что он за человек. С виду такой сильный, надежный, взвешенный и рассудительный, но что — то в нем есть такое, что не дает покоя. Наверное, его неприязнь взаимна — не могу сказать, что чувствую к нему симпатию. Мутный он какой — то.

— На сухую такие разговоры не ведутся, — усмехается Серж, — поэтому предлагаю выпить чего — нибудь покрепче газировки.

Киваю, потому что отчетливо понимаю: если сейчас не выпью, то сойду с ума.

В машине сумрачно и тихо, мы сидим друг напротив друга, а между нами бутылка коньяка и закуска: нарезанная колбаса, сыр, лимон. Мы выпили уже по два, наполненных на половину, пластиковых стаканчика темно — коричневой жидкости, остро пахнущей дубовой корой, шоколадом и солнцем. Хороший коньяк.

— Так и будем молчать? — не выдерживаю тягостной тишины, в которой грозовыми тучами нависли незаданные вопросы и неразгаданные тайны. — Коньяк, конечно, прекрасен, но выслушать тебя мне хотелось бы трезвым.

— Надо же придумать, с чего начать, — ухмыляется Серж, отправляя в рот тонкий кусочек жёлтого сыра.

— Рекомендую начать с самого начала, — следую его примеру и беру кусок колбасы.

Я уже и не помню, когда в последний раз нормально ел, хотя эту внеплановую трапезу сложно назвать ужином. В одном я благодарен своей непутевой матери: ее отношение ко мне и то безрадостное детство, что случилось из — за неё, научило не зависеть от материальных благ и не быть рабом желудка.

— Если бы это было так просто…

— Слушай, мы же оба — взрослые, состоявшиеся мужики. Зачем эти антимонии и долгие вступления? Что ты мнешься как юная дева? Говори как есть, без пространных размышлений. Поверь, так проще.

Он молчит, тянется к бутылке и, отвинтив крышку, разливает коньяк по стаканчикам. Наверное, собрался напиться в хлам.

— Эй, тормози, тебе ещё машину вести, — говорю, пытаясь воззвать к его здравому смыслу. — Только аварии нам не хватает.

— Не переживай, — машет рукой, убирая бутылку и хватаясь за стаканчик. — Мы недалеко от твоей "Банки", так что пешком пройдешься.

— А сам как добираться собираешься?

— Разберусь, сейчас не до этого.

И правда — как бы это ни звучало жестоко, мне все равно, как он ехать будет. Серж — взрослый мужик, пусть сам думает.

— Тебе Агния рассказывала, кем я служу? — задаёт неожиданный вопрос, а я пытаюсь вспомнить, обсуждали ли мы с Птичкой данный вопрос. И понимаю, что нет. Я, конечно, не дурак и с первого взгляда на этого бугая понял, что он — мент. Поэтому и не лез, когда он тщательно осматривал дом Кира. Но где конкретно он служит, не знаю.

— Вижу, что нет, — улыбается, делая большой глоток из стаканчика. — Моя сестра — молодец, что не болтает лишний раз. В общем, я — старший оперуполномоченный отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

— А я — совладелец мастерской "Ржавая банка", мастер аэрографии и механик, — отвечаю, тоже сделав глоток коньяка. Терпкая жидкость обжигает и дарит ощущение тепла. — Теперь мы знакомы немного лучше. Только зачем мне информация о твоей должности? Какое это имеет отношение к делу?

— Возможно, что самое прямое, — со вздохом отвечает Серж. — Не перебивай меня.

Я делаю вид, что закрываю рот на замок и даже "ключ" в окошко выбрасываю, на что мой собутыльник морщится, но молчит. А потом продолжает:

— Несколько месяцев назад к нам поступил сигнал от поверенного информатора о том, что в «Бразерсе» раскинули свои сети наркоторговцы — люди в городе новые, по базам ни разу не проходившие. Действовали они умело и, в первое время, масштаб торговли был достаточно скромным: таблетки продавались людям надежным, которые умеют держать рот на замке и не злоупотребляют, расслабляясь лишь иногда в редкий субботний вечер. Все было довольно пристойно, хоть мы и пытались держать ситуацию на контроле. Но не получалось: с каждым днем дело принимало все более опасный оборот, а мы находились в стороне и не могли никак повлиять на ситуацию, которая грозила перерасти в настоящую катастрофу. В общем, чтобы не утомлять тебя всеми деталями, скажу, что перед нами была поставлена задача: поймать этих новоявленных наркобаронов и, желательно, на горячем, чтобы не могли отвертеться.

Я сижу, слушая его рассказ, и не могу понять, зачем он все это мне рассказывает.

— Мы столько времени угрохали, пытаясь выловить хотя бы одного члена их банды, но вся наша работа не приносила ни единого результата. Они словно знали обо всех готовящихся операциях: орудовали под носом у руководства клуба, но ни разу не засветились настолько, чтобы их можно было поймать за руку. Мы исправно подсылали своих людей, якобы желающих купить дурь, но ребята возвращались ни с чем — дельцы будто чувствовали, что на них ведется охота и к каждому новому человеку относились с подозрением.

Я вспоминаю, как Викинг просил меня хоть что — то выяснить, но я был настолько занят своими делами, что так и не смог ему ничем помочь. Паршивое чувство — осадок от невыполненного обещания разъедает изнутри, но вовремя вспоминаю, что Роджер уже занимается этим вопросом, и становится немного легче.

— Наши люди, постоянно обитающие в «Бразерсе» под прикрытием, сообщили, что ваша компания чаще всех околачивается в клубе. Возникло подозрение, что именно вы можете иметь отношение к наркотикам. Я, лично, был уверен, что этим занимаетесь или ты, или твой лучший друг — Арчи. Слишком уж вы плотно обосновались в «Бразерсе», слишком Викинг вам доверял. Я не мог упустить эту зацепку — сверху требовали, чтобы мы, как можно скорее, решили вопрос, а очередной висяк никому не нужен. Надеюсь, что ты меня понимаешь.

Понимаю? Я вообще уже ничего не соображаю. То ли коньяк играет свою роль, то ли тот объем информации, что на меня вывалил Серж, но в голове полная каша, в которой не сразу получится разобраться.

— Вижу, что мои рассказы тебя утомили, но ты потерпи еще немного — скоро мы подберемся к самой сути, — ухмыляется он, доедая остатки колбасы. — В общем, решено было внедрить кого — то в ваш сплоченный коллектив. Постарались устроить одного из наших ребят в вашу «Банку», но этому психу, Арчи, он не понравился. Раз за разом все попытки войти к вам в доверие проваливались, и я уже был на грани отчаяния. Как вдруг мой старинный приятель Константин рассказал, что готовится новая серия журналов, где одним из героев должен стать именно ты. Понимаешь, что я не мог упустить этот шанс?

— Не понимаю…

— Все ты понимаешь, только сам себе признаться пока не хочешь, — серьезно говорит Серж, отведя глаза. — По моей протекции Агния получила этот заказ. Думаешь, Костя действительно так высоко ее ценит? Нет, у него на примете был десяток других, более опытных, фотографов, но я убедил его, что именно Агния подойдет на эту роль лучше всего. Убедил, что вы найдете общий язык. И Костя, скрепя сердце, согласился, хотя до конца и не верил, что моя сестра сможет с этим справиться.

— То есть Агния — засланный казачок… — высказываю мысль, которая даже еще не успела толком сформироваться в моей голове, но уже причиняет невыносимую боль.

— Не думай о ней плохо, — просит он, наливая коньяк, но мне, почему — то совсем не хочется пить. — Она не знала, что играет такую роль. Я постарался, чтобы сестра ни о чем не догадалась и надеюсь, что так и есть.