— Между прочим, это взлом с проникновением, — ухмыляется Серж, — но я никому не скажу.

— И правильно — вместе сюда приперлись, вместе и отвечать будем.

В доме пусто и холодно. Пахнет сыростью и пылью — здесь явно последний раз убирали при царском режиме. Звук наших шагов эхом отдается в пустых комнатах. Нащупываю выключатель, и тусклый свет льется на нас с потолка. Хоть электричество в этой холупе есть и то хорошо.

— Кир, — зычный голос Сержа разносится на весь дом, а по полу проходит небольшая вибрация. Это гиблое место, в нем нет жизни и, если Птичка здесь и была, то сейчас ее точно увезли отсюда.

— Надо осмотреть дом, — озвучиваю свои мысли вслух и медленно направляюсь вдоль коридора, — может, будут какие — нибудь подсказки.

— А я осмотрю подвал, — кивает Серж и, развернувшись, уходит в противоположную сторону. Хорошо все — таки, что он неплохо здесь ориентируется — так мы быстрее все обойдем и осмотрим.

Иду по дому, довольно большому, заходя по пути в каждую из комнат, но ни Птички, ни хозяина здесь нет. Но я позвоночником чувствую, что она была здесь. В самом дальнем конце коридора нахожу тяжелую дверь, закрытую на внушительный навесной замок. Прямо логово какое — то, в самом деле. Дергаю за ручку, пытаюсь сорвать замок, но он большой и тяжелый — его просто так не откроешь.

— Что это за комната? — Серж бесшумно подходит сзади и тоже принимается осматривать дверь. — Придется вскрывать.

Не успеваю отреагировать, а он достает из кармана какую — то железную штучку и принимается усердно ковырять углубление для ключа.

— Не смотри на меня так, — улыбается, когда замок, наконец, щелкает, — у меня много разных талантов.

— Я заметил.

Но мне все равно, что он взломал эту чертову дверь. Главное, что мы попали внутрь, а обо всем остальном буду думать после.

Серж нажимает на кнопку выключателя, и большую стылую комнату озаряет холодный свет. Само собой, здесь пусто, но в углу замечаю небольшую кровать, покрытую скомканной серой простыней.

— Ты тоже видишь это? — голос Сержа дрогнул и в нем появились устрашающие стальные нотки. Вижу, как он медленно, шаг за шагом, приближается к кровати.

Но я ничего не могу ответить — черная яростная пелена плотно укутывает мой рассудок. На железных прутьях кровати намотаны веревки, которыми явно кого — то привязывали. По две у изголовья и в ногах. Как бы ни отгонял от себя мысль, что здесь была Птичка — лежала привязанная — не получается. Не знаю, что еще этот утырок с ней сделал, но только одного этого факта мне хватит, чтобы раскатать его в тонкий блин.

— Вот же мразь, — говорит Серж, глядя округлившимися глазами на кровать. — Нет, я бы еще усомнился в том, что Кир в этом замешан, если бы не эти веревки. Слишком многое указывает именно на него.

Я молчу, глядя на Сержа, пока он внимательным цепким взглядом ярко — синих глаз осматривает комнату. Миллиметр за миллиметром. Я не мешаю, потому что у него точно в этом больше опыта. Вижу, как его мощные кулаки сжимаются и разжимаются, а тёмные брови сходятся на переносице, и между ними залегла глубокая складка.

Чтобы не стоять без дела, подхожу к кровати, на которой, по всей видимости, этот укурок держал мою Птичку. Смятая грязная простынь, жесткий, видавший виды, ватный матрац и никакой подушки. Одеяла нет тоже, а это значит, что Агния, учитывая холод в этом продуваемом всем ветрам доме, сильно мерзла. Не знаю, что с ней сейчас, но это буду не я, если не узнаю. И, не дай Бог, если подонок с ней сделал что — то большее, чем просто связал… Не думаю, что у него останется хоть одна целая кость. Буду, с особым удовольствием, ломать ему их постепенно, давая возможность прочувствовать на себе, что такое истинная боль. Хотя даже за то, что он украл ее, я разорву его на части.

— Посмотри на стену, — произносит Серж, и я смотрю в ту сторону, куда он указывает рукой.

Сначала ничего не замечаю — гневная черная пелена, застилающая мне глаза, не дает рассмотреть то, что уже успел заметить Серж. Вглядываюсь в большое темное пятно, и постепенно до меня доходит весь ужас ситуации. Медленно, словно по топкому болоту, иду к стене и, протянув руку, дотрагиваюсь до нее. Но сейчас я больше, чем уверен, что это кровь.

— Пусть молится всем богам, в которых верит или нет, потому что их помощь ему пригодится.

Голос Сержа, низкий и хриплый, отражается от каменных стен.

— Надо уходить отсюда, — говорю, растирая пальцами кровь. О том, чья она, стараюсь не думать, потому что точно сойду с ума.

— Я еще кухню не осматривал, — Серж на секунду зажмуривается и глубоко вздыхает. — Может быть, там что — то найдем.

Я, молча, киваю и мы, друг за другом, выходим из этой проклятой комнаты и быстро идем по коридору в сторону кухни. Даже не хочу оборачиваться, чтобы не зацикливаться.

Кухня находится в дальней части дома, и мы, все еще сохраняя молчание, наконец, входим в довольно просторное помещение с маленьким окошком на противоположной стене. Серж щелкает выключателем, и лихорадочный свет озаряет сумрачную комнату.

— Ничего, — вздыхает, подходя к окну.

Обрывки и обломки чьих — то судеб рассыпаны по полу и неприятно хрустят под каблуками сапог, когда я делаю шаг.

— И никого, — произношу, оглядываясь по сторонам. Борюсь с искушением разнести этот дом на мелкие щепки, разрушить до фундамента и развеять пыль по ветру, но понимаю, что от этого легче не станет — только время зря потеряем.

Серж стоит, оперевшись сжатыми кулаками об стол, и, закрыв глаза, о чем — то думает. Мне не нравится, в каком он состоянии, но молчу — пусть успокоится. Я ему, в конце концов, не нянька.

— Ты слышишь? — спрашивает, резко распахнув глаза. — Тикает.

— Что тикает?

— Где — то рядом совсем, — хмурится Серж, глядя вокруг. — Словно часы, но…

— Нет здесь никаких часов.

И правда, никаких приборов для измерения времени в кухне не наблюдается, но размеренный звук хронометра молоточками стучит в ушах. Серж, аккуратно и медленно, присаживается и заглядывает под стол.

— Твою мать, — шипит он. — Бежим отсюда ко всем чертям — сейчас рванет.

Мне не нужно повторять дважды. Срываемся с места и несемся по узкому коридору, подальше от этого дома, в котором не нашли ничего, что помогло бы хоть на шаг приблизиться к решению проблемы.

Бежим за забор, минуя какую — то заржавевшую будку и обветшалые пустые дома. Вдруг чувствую подземный толчок, от которого буквально лечу на землю. Волна раскаленного воздуха накрывает с головой, а грохот оглушает. Темное сумрачное небо озаряется вспышкой. Падаю на землю, неожиданно для самого себя прикрыв собой Сержа. Нас заваливает щепками разрушенного забора, бетонной крошкой и строительной пылью. Рядом с моей головой, буквально в нескольких сантиметрах, приземляется внушительный обломок стены.

Лежим, закрыв головы руками, до того момента, как нас не перестает осыпать всем, чем ни попадя, но когда угроза проходит, кое — как поднимаемся на ноги. Смотрю то на Сержа, грязного и растерянного, то на пылающий в пожаре дом, и понимаю, что мы только чудом остались живы.

— Надо убираться отсюда, — хрипит Серж, во все глаза глядящий на пылающий дом, — а то сейчас соседи очухаются, и тогда проблем не оберемся.

Киваю, но несколько секунд мы продолжаем стоять, вглядываясь в столб пламени, поднявшийся над тем местом, где еще совсем недавно стоял дом. Скоро здесь будут люди: менты, взволнованные соседи, зеваки всех мастей, поэтому резко разворачиваюсь, и мы быстро уходим в обратном направлении, где Серж оставил свой автомобиль.

39. Карты на стол

— Ты закрыл меня собой, — задумчиво говорит Серж, когда мы выезжаем на трассу. — Не ожидал.

Чувствую, как слегка дрожит его голос — наверное, не думал, что наша поездка так бесславно закончится. А кто думал, что Кир окажется настолько сумасшедшим, что отважится заминировать свой дом? Наверно, подозревал, гад, что кто — то решит прийти и проверить его жилище, вот и оставил подарок. И даже, если не рассчитывал на это, то решил уничтожить все, что может натолкнуть на его след, сжег за собой мосты. Хитрый придурок.