Тем временем пытаюсь поднять мать на ноги, но она, словно безвольная кукла, кренится в разные стороны. Хватаю ее на руки и поднимаю — до того она легкая, почти невесомая. С горечью вспоминаю, как носил сегодня на руках Птичку. Непрошеные воспоминания — они всегда не вовремя.

— Что вы с ней сделали, утырки? — вопит Арчи и сжимает кулаки.

— Она хоть живая? — спрашивает Роджер, а я замечаю, как опасно блестят его глаза. Если быстро не разрулить ситуацию, сегодня может пролиться много крови.

— Жива, к счастью, — вздыхаю, стараясь улыбнуться, но, наверное, ничего не выходит — совсем не чувствую своего лица, как будто на мне надета маска. — Что вам нужно?

— Слыш, Чахлый, — ухмыляется Боров, наливая себе стакан водки и одним махом осушая его. — Они не понимают, что нам нужно. Ты же по телефону все четко объяснил. Вы тупые? — удивленно смотрит своими глазками-бусинкими, под завязку залитыми дешевым алкоголем.

— Фил, разреши мне оторвать ему голову, — хрипит Брэйн, и я вижу, как сложно ему сдерживаться. — Мир только чище станет, если такой погани в нем не станет.

— Но-но! — взвизгивает Чахлый, отходя немного в сторону. — Только без насилия. По-моему, мы с вашим приятелем договорились, что он нам вернет деньги, и мы мирно разойдемся.

— С приятелем, может, и договорились, но не со мной, — шипит Арчи, выплевывая каждое слово. Я слишком хорошо его знаю, чтобы понимать, что долго он не выдержит. — Говорите, что вам нужно, а то глаза в гланды вдавлю.

— Сколько она вам должна? — спрашиваю, чтобы переключить разговор в более конструктивное русло.

— Двадцать тысяч, — хрипит Чахлый, округлившимися глазами глядя на Роджера. Смотрю, пытаясь понять, что так напугало ушлепка и замечаю, что рыжий достает из кармана цепь, которой, дураков здесь нет, одним движением выбьет из подонков не только дурь, но и мозг, прихватив селезенку до кучи.

— За что она вам должна? — я и сам еле сдерживаюсь — ярость клокочет во мне и сотрясает изнутри. Чувствую, как мать дрожит в моих руках, понемногу приходя в сознание. Значит, будет жить и от этого становится немного легче.

— Она пила в баре нашего босса в долг, — медленно проговаривает Чахлый, не сводя взгляда с играющегося увесистой цепью Роджера.

— На двадцать тысяч напила, что ли? — удивляюсь, потому что не слышал, чтобы мать куда-то ходила. Но, черт возьми, многое ли мы знаем о наших близких?

— Это дело ни единого дня, — говорит Боров, вытирая потный лоб. — Босс послал нас выбить с нее долг.

— Слышишь, Фил, так это у нас коллекторы, оказывается, — ухмыляется Арчи, переворачивая стул спинкой к себе и садится, уперевшись каблуками в пол. — Представляю, что это за бар такой паршивый, если в нем такая служба безопасности, — говорит и снова сплевывает на пол.

Гори оно все синим пламенем, пусть плюет — все равно дом превратился в гадюшник. Его легче спалить, чем отмыть.

— Говорите название бара! — рычит Брэйн, медленно подходя к непрошеным гостям.

— За-а-чем вам? — заикается Боров, наверное, представив, что сделает с ним Брэйн, когда расстояния между ними сократится до предела.

— Лично долг завезем, — щурит здоровый глаз Роджер. — Выкажем уважением, восхищение методами работы. И деньги передадим прямо в руки. Может, вы пройдохи какие и себе бабки заберете — двадцать тысяч сумма не маленькая, вдруг потеряете.

— "Стопка" — все еще заикаясь, отвечает Боров. — Бар "Стопка".

— Вот и замечательно, — улыбается Арчи и прикрывает глаза.

— Проваливайте, гниды, пока цепь на шею не намотали, — говорю спокойно, но от моего тона Чахлый аж подпрыгивает. — Передавайте привет начальству и ждите в гости.

Этим идиотам не нужно повторять дважды: секунда и их след простыл.

— Надо ее в больницу отвезти, — говорит Роджер, убирая цепь в карман.

— Сейчас скорую вызову и поедем, — Арчи поднимается со стула и разминает ноги. — Нет, ну это надо, какие идиоты.

Я молчу и только сильнее прижимаю к себе мать. Вечер уже давно перестал быть томным, а дальше будет только веселее.

*Так что просто включи радио

И послушай колыбельную еще раз.

Если ты меня слышишь сейчас,

Я обращаюсь к тебе,

Чтобы сказать тебе, что ты не одинока.

И если ты не можешь сказать: "Мне жутко страшно,

Потому что я не могу дозвониться до тебя",

То просто закрой глаза,

О, милая, вот звучит колыбельная.

Источник:

© Лингво-лаборатория «Амальгама»

22. Столкновение интересов

Но это просто рубеж, и я к нему готов,

Я отрекаюсь от своих прошлых снов,

Я забываю обо всём, я гашу свет.

Нет мира кроме тех, к кому я привык

И с кем не надо нагружать язык,

А просто жить рядом, чувствовать, что жив.

Ночные снайперы "Рубеж"

— Больше никому звонить не будем? Сами справимся? — Брэйн сидит на лавочке возле больницы, в которую оформили мою мать, и вертит в руках пустую пачку сигарет.

— Ты знаешь этот бар? — ухмыляется Арчи.

— Ни разу не слышал, — пожимает плечами татуировщик. — Но могу себе представить, что это за место, раз там водятся такие упыри.

— Мы как-то с Роджером заехали, — смеется лысый. — Рыжий, помнишь?

— Такое трудно забыть, — хохочет Роджер. — И как нас вообще туда занесло? Рыгаловка самая настоящая.

— Где нас только не носило тогда, — говорит Арчи, и мы замолкаем. Потому что каждый помнит то время, когда Наташа разбилась — Арчи, а заодно и все мы, были слегка не в себе.

— Ладно, ребята, Филу отдохнуть нужно, — говорит Роджер и поднимается. — Сейчас все равно уже день на дворе, горячим головам пора остыть.

— Думаешь? — спрашивает Брэйн и точным движением забрасывает пачку в дальнюю урну.

— Естественно, — кивает рыжий, потирая глаза. Повязка на секунду съезжает, и вижу пустую глазницу — последствие самого страшного дня в жизни нашего друга. — Вечером встретимся и все обсудим.

— Но это нельзя так оставлять, — восклицает Арчи. — Вы же со мной согласны? А если бы они убили Изу?

— А я и не предлагал бездействовать, мой импульсивный друг, — смеется Роджер, сейчас, как никогда прежде, похожий на пирата. — Наверняка, они ждут, что мы, дураки такие, сразу сорвемся и приедем к ним кулаками размахивать. Тем лучше для нас и хуже для них, потому что эффект неожиданности еще никто не отменял. Мы помаринуем их немного в их же желчи: пусть посидят, помучаются, подумают над своим поведением. До Изы они все равно не доберутся, а к нам не сунутся. И вот, когда эти грязные свиньи расслабятся и решат, что им все с рук сошло, будет наш выход. Как вам план?

— А ведь Роджер прав, — задумчиво говорит Брэйн. — Фил, что ты молчишь?

А я и правда сижу, откинувшись на спинку лавочки, и ни о чем не говорю, словно мне рот зашили. Потому что не знаю, что сказать: эти люди готовы на все ради меня. Блин, могу разрыдаться, как девчонка, от переполняющих меня чувств. Наверное, просто слишком устал за последнее время. Черт возьми, если хорошенько подумать, то я никогда-то нормально и не отдыхал.

— Роджер все верно говорит, — наконец, произношу, поднимаясь. — Спасибо тебе, брат, если бы не ты, не знаю, чем бы все закончилось. Кровавой баней — не меньше.