«М-да, — охватила она одним взглядом мускулистую голень и тонкие щиколотки с отличным, можно даже сказать, идеальным абрисом. — Как же, будут они у него некрасивые, жди», — проворчала про себя.
Андрей потянулся к запястью и принялся за пуговицы на рукавах. Медленно. Очень медленно.
Констанция успела насладиться видом его красивого крупного мужского кулака с острыми пястнофаланговыми суставами. Всё это время мистер Дексен глядел на девушку пристально, почти спокойно, иногда щурился, иногда его взгляд темнел, а красивые идеальные брови опускались на не уступающие им глаза.
Она вначале смотрела на него как на фокусника только лишь с ожиданием и любопытством, но по мере убывания одежды, тоже начала щуриться, а в уголках рта зародилась сексуальная усмешка.
Если мисс Полл и могла бы назвать это стриптизом, то только лишь по форме. По содержанию это больше походило на пошаговую инструкцию, на руководство к действию: «Повторяй за мной. Делай как я». Но музыки ей всё равно захотелось.
Она встала.
Подошла и присела перед ним, будто собралась стать на колени, но только лишь подняла с пола комбинезон. Громко и сильно стряхнув вещь с выражением лица «Гляди, как на самом деле надо», девушка откинула вещь на спинку кресла.
Мужчина, не теряя ни мгновения, почти одномоментно отбросил следом рубашку, оставшись в коротких шортах, на поясе которых красовалась надпись «DIM», схватил Тэсс в охапку и тут же впился в губы безапелляционным поцелуем и в такой же манере начал задирать платье. Она запустила пальцы ему в волосы. Он провёл руками по голым бёдрам, поиграл приятными волосками на лобке, с наслаждением сжал мягкие ягодицы и нырнул пальцами к промежности.
Вот после этого всё изменилось.
Им вдруг синхронно надоела эта прелюдия, показавшаяся совершенно нелепой и абсолютно лишней, когда они уже давно должны лежать соединённые в единый организм.
И Тэсс отпустила себя. Ей ужасно захотелось быть свободной. Она вспомнила, как впервые оказавшись здесь, в «Джо-Мэри», почувствовала себя красивой. Быть свободной ей понравилось больше. Гораздо больше. С удовольствием отбросив сомнения и стеснения, она просунула ладошки за пояс с надписью «DIM» и схватила там первое попавшееся, а точнее всё, что имелось. И хорошенько, с чувством сжала.
У мужчины посыпались искры из глаз, поэтому он от греха подальше быстрее их закрыл. И стиснул зубы, чтобы не заорать как безумный. Это ему пришлось по нутру. Он безошибочным, молниеносным движением со звуком: «Вжик» дёрнул ей молнию на боку, Констанция поневоле освободила его член и яички из захвата и подняла руки вверх. Мужчина одним взмахом оставил её голой и откинул платье в сторону, а она приспустила его шорты. Из них, как чёрт из табакерки, вывалился его большой, тяжёлый, налитой член и наставился на Тэсс в упор.
Даже потом, вспоминая этот момент, девушка так и не поняла, как это у неё получилось — словно испугавшись «нацелившегося» на неё «ствола», будто это не она лезла за ним пару секунд назад в трусы, Тэсс попятилась, и, наткнувшись сзади на диван, повалилась, не сводя загипнотизированного взгляда с члена Андрея как суслик с очковой кобры.
«До чего прикольная», — улыбнулся про себя мужчина, стягивая с себя шорты.
Но когда он «нырнул» вслед за ней на диван и накрыл собой, эта небольшая юмористическая пауза тут же исчезла из их голов, как будто её удалили одним касанием кнопки «Dеlete».
Сейчас инстинкты не подпирали сзади, а вели их за собой, да так, что мужчина и женщина еле поспевали за своей природой.
Вот, казалось бы, только-только они не могли жить и дышать, не заполучив в руки вожделенное обнажённое любимое тело, но едва достигали желаемого, коварная природа убегала дальше, вколачивая на расстоянии протянутой руки новую веху, и влюблённые принимались дотягиваться туда, всё время желая большего, пока не дойдут до конца и не получат ВСЁ.
Андрей сразу же начал распаляться нешуточно. Он просунул ладонь Тэсс между ног и, накрыв её складочки, с чувством сжал. И сцепил зубы, чтобы не застонать. Он уже нестерпимо хотел войти в неё, туда, во влажную, тесную, райскую плоть, но всё это не являлось, ни новостью, ни сюрпризом. К этому перманентному желанию он уже привык. Тем более, что занимался любовью впервые в жизни. Трах, секс и лёгкий перепих — не в счёт.
«Спешить некуда», — решил он сполна насладиться владением, ощущением, податливостью, подвластностью и отзывчивостью. Не говоря уже о мягкости, нежности, гладкости и шелковистости. Ещё в юности его всегда удивляла женская природа. Её текстура, плоть, конституция и отличия от его мужской. Девочки были какими-то другими. И вроде бы такими же, как он, но всё равно другими. И если к разнице с годами он привык и удивляться всё-таки перестал, то желание потрогать руками, пощупать, стиснуть и так далее, не ослабло, не притупилось и не исчезло. Это приносило довольно широкий спектр ощущений, но всегда положительных — от лёгкого удовольствия до волшебного наслаждения в случае с Тэсс. Он любил даже тело жены, например. Отдельно от самой Моники. Да-да, у него не всегда просматривалась корреляция между чувствами к жене и к её телу. К первой он относился сложно, тем более, что о любви речь не шла, но второе любил и иногда до ломоты в яйцах желал.
А с Тэсс все эти его обычные, примитивные, не обременённые самоопределением желания превращались в какое-то волшебное таинство, ритуал, поклонение, служение. Причём Андрея удивляло, что чем больше он поклонялся ей и своему чувству к ней, тем больше это возвеличивало его в собственных глазах. Его распирало, приносило ощущение той самой нормы жизни, её полноты. Его индивидуальной нормы, его личной жизни и полноты в соответствии с персональными установками. Он начинал ощущать в себе силу свернуть горы.
Девушка чувствовалась в его объятьях такая маленькая, такая нежная, бесконечно сладкая, какая-то невинная и любимая самыми глубинами нутра. Желанная до невозможности. Его не покидало ощущение игрушечности. Она действительно чувствовалась в руках как игрушка. Покрывая поцелуями мягкий плоский животик, Андрей вспоминал её непосредственность, то, какой она иногда бывала смешной и дурашливой, это сносило ему крышу и взрывало сгустки гормонов в паху.
Взяв её подмышки как ребёнка, он, то водил круговыми движениями лица над её телом, то зависал в районе груди, поигрывая с соском и целуя всё подряд, то тёрся о её кожу носом и наслаждался запахом и вкусом. Она везде, абсолютно везде была сладкая, вкусная, возбуждающая и что бы он с ней ни делал, всё сводилось только к одному — войти в неё. Он бы уже давно и с удовольствием был языком у неё между ног, но ещё не пришло время.
А Тэсс уже начал опасаться за себя — такое количество удовольствия, сладости и счастья с непривычки и без тренировок могли очень сильно ударить по психике. Девушка боялась, что уже не соберёт себя в кучу. В кучу хоть чего-нибудь — ей не до капризов.
Она чувствовала, что сейчас весь мир лежит у её ног, она получает то, о чём не могла мечтать даже в самым своих наглых и смелых грёзах. Её любит и занимается с ней любовью такой мужчина, что, если бы её попросили описать мужчину своей мечты, рядом с Андреем он смотрелся бы как Чубакка рядом с Мэттом Бомером.
Она вспомнила про презерватив в кармане сорочки и скосила глаза на кресло.
— Что, маленькая? — заметил её жест Андрей.
— У тебя там… в кармане.
Он улыбнулся и поцеловал её левый сосок. Потом поднял голову и, перенеся тяжесть на правый локоть, потянулся левой рукой куда-то в щель между ложем дивана и боковушкой. Вытащив упаковку с презервативом, мужчина на двух пальцах поднёс её к носу Тэсс.
— А у меня так получится? — в лукавой улыбке закусила она уголок губы.
— Попробуй, — передёрнул он плечом.
Тэсс потянулась в эту же щель, пошарила там от края до края, но ничего под руку не попалось. Тогда Андрей с улыбкой перенёс тяжесть с правого на левый локоть, потянулся в противоположный край дивана и просунул руку в щель там. И опять вытащил упаковку с презервативом.
