Мистер Дексен отрицательно покачал головой.

— Мне всё равно. — Отдал он дяде ещё и папку. — Это документы.

Забрав всё, Берч завёл руки с поклажей за спину и качнулся с пятки на носок.

— Как она?

Андрей достал из кармана полупальто пачку «Sobranie» и выбил из неё сигарету. Потом упаковку вернул в карман и вынул оттуда зажигалку. Прикурил.

— Она моя родная сестра. — Выпустил вверх струю дыма.

Берч буравил его недовольным взглядом, показывая, что никакой новости ему пока не сообщили.

— Мы не пойдём в полицию. — Добавил племянник то, чего по его предположению, от него и добиваются. — Газетчики съедят. Не хочу её слёз на всех сайтах.

Мистер Дорфф опустил голову и сделал губы дудочкой. Он слепым, озадаченным взглядом бродил по песку под ногами.

— Ну… — мужчина взял кейс с папкой в одну руку, а подушечками пальцев той, в которой держал трубку, заправил себе волосы за ухо, — а что… потом. — Слово «потом» он произнёс так, будто имел ввиду времена собственной пенсии как минимум.

— Я не один, — отрезал Андрей.

— Пф-ф, не сомневаюсь! — подпрыгнул на месте дядя. — На сучару найдутся охотники! Я бы и сам не побрезговал, но групповое убийство…

Дексен низко опустил голову и затянулся.

— Сам понимаешь, — Берч взял кейс с папкой подмышку, и принялся выбивать почти уже пустую трубку о ладонь. — Вам всем нужно купить тройное алиби.

— Кстати, пятьдесят лимонов тоже уже у тебя, — спохватился молодой человек.

— Блять! — с возмущением развёл руки в стороны мистер Дорфф, как человек, не желающий вспоминать о деньгах посреди трагедии его племянницы.

— Не сверкай чешуёй, Берч, — скривился Андрей. — Ты деньги любишь.

— Ну, да. А ты ненавидишь. — Зло запихнул трубку в карман утеплённого пальто дядя и перехватил поудобней кейс с папкой.

Они помолчали. Андрей опять затянулся и выпустил порцию дыма.

— От юридического лица частному? — первым нарушил тишину Берч.

Дексен отрицательно покачал головой.

— На твой счёт в базе данных займов учредителям.

Мистер Дорфф сначала нахмурился, а потом скривил рот в догадливой усмешке.

— Ах ты, хитрая жопа.

— Есть немного, — быстро согласившись, кивнул Андрей. — Кстати, спасибо, что позаботился о… — он придавил ботинком песок, как педаль газа, как бы нажимая на то, что хочет сказать, — ней. — Чуть подождал, пока дядя поймает мысль. — Но если у тебя это войдёт в привычку, я тебя от неё быстро отучу.

— Лучше бы это вошло в привычку у тебя, урод! — взревел Берч.

— Не ори, — спокойно-устало отрезал племянник и отвернулся. Он повёл прищуренными глазами по голубой, сверкающей на солнце, глади водохранилища. — Я тебя предупредил — ещё раз увижу рядом с моей женщиной и сыном — жди беды.

— Не пугай. Весь дрожу прямо. — Берч раздраженно замолчал. — И вообще, выбирать будет она.

— Нет, — грубо отрезал Андрей. — Я.

— И… когда? — Слово «когда» мистер Дорфф произнёс уже совершенно отдельными интонациями.

— Не твоё дело. Всё. Мне пора. — Развернувшись и утопая каблуками в песке, Дексен медленным шагом направился назад к машине, оставляя за собой дорожку сигаретного дыма.

А мистер фон Дорфф остался стоять и смотреть ему вслед, старательно «съедая» улыбку.

«Нет, я, конечно, знал, что от любви глупеют, но чтоб настолько, — вскинул он брови вверх и словно в неверии покачал головой. Затем посмотрел на кейс с тростью в своих руках. — Хотя, нет. Иногда и умнеют тоже». — Мужчина облегченно вздохнул.

А вот племянник удалялся от него с пустыми руками и, что самое обидное, ни грамма об этом не жалел. И даже думать о реликвии ему приходилось себя заставлять — мысли так и просились в другую сторону.

Трость канула в Лету. Всё. «Прощай оружие».

И какого же результата он добился? С каким показателем пришел к поражению? Что имеет в остатке, пусть даже и «мокром»? Ради чего, спрашивается, все эти месяцы железобетонной выдержки, ожиданий, страданий? Во имя какой великой цели? Для борьбы с каким вселенским злом все эти тонны эксклюзивного интеллекта и решений IQ, зашкаливающих за стратосферу? С таким же «успехом» трость можно было бы отдать и год назад, с той лишь разницей, что Констанция сейчас кормила бы грудью их сына в его квартире, и сестра Джо не получила бы на всю жизнь психику со шрамом.

«Тоже ерунда, — кривился недовольно Андрей, зарывая окурок носком ботинка в песок. — Вообще не стоило её брать у деда». — Хотя тогда бы он не понял того, что до него дошло только сейчас.

Итак, Дексену удалось подняться и над этой ситуацией тоже. Да, заплатил он за свою глупость и недальновидность в «гомерических» размерах, но это уже детали.

Трость придавала силы и значимости, но её отсутствие сделало Андрея равнодушным к этой стороне его жизни. А значит, хладнокровным. И поэтому — неуязвимым. Он шел по пустынной территории, прилегающей к амфитеатру, и ощущал себя, чуть ли не великим. Закалённым. Дексен не думал, что можно стать ещё сильнее, чем он был, но он стал. Не предполагал, что его свобода — величина беспредельная, но она в очередной раз его удивила. Сейчас свои ощущения независимости и самодостаточности времён жизни с Моникой — а ведь тогда он тоже ощущал себя «одиноким волком», не позволяющим владеть собой ни вещам, ни людям — он вспоминал с лёгкой усмешкой.

«Детство какое-то. Бред. Слабость, сила — не в этом дело. — Он больше не стремился что-то формулировать. Бесполезно пытаться жить так, будто в жизни есть какие-то правила. — Их нет», — С улыбкой Будды захлопнул Андрей дверцу своего новенького белого Мерседеса, словно поставил точку, и решил ничего больше не решать. Трости нет, он — Андрей фон Дорфф Дексен владелец «Dexen Overall Making» и отец маленького мальчика по имени Айс — всё. Момент упрощения.

«Тэсс», — тут же спазмом сжалось сердце.

Она назвала их ребёнка Айсом, помня страсть Андрея к северу и снегу. Как же он истосковался. До чего устал. Измучился, до полного эмоционального выгорания. До дна.

Дексен с силой протёр сухими ладонями лицо, надавливая подушечками пальцев на глазницы, после чего проморгался и нажал кнопку зажигания.

Весь этот период, стартовавший с того самого момента, когда Констанция попросила у него прощения и бросила трубку, он назвал бы одним единственным словом «воспаление». Патологическое состояние жизни.

«Без любви жить можно, но только если ты никогда не любил». — Вспомнил он какую-то несусветную чушь, которую не то услышал где-то, не то прочитал, и запомнил только ради насмешки. Так… польстить себе в интеллектуальном плане, не больше. И впал в коллапс смыслового осознания, когда понял, что это именно то, что с ним происходит — он влачит воспалённое существование человека, система жизнеобеспечения которого, получила «пробоину» на уровне линии кардиограммы. Жизнь в опасности.

И вместо того, чтобы принимать «противовоспалительное», он тупо принялся глотать «обезболивающее».

Ребята подкинули ему схему передвижения мисс Дадда. Пересечься с ней в ресторане, куда водил девушку её трахатель — а баловал он её только одним единственным «Palmyra» — было вопросом одного потраченного вечера, но Андрей не «раскошелился» даже на него, а элементарно набрал её номер, который ему тоже организовали.

Как это ни странно, она не обрадовалась. Или не показала, что обрадовалась. И мистер Дексен в ней не ошибся — Сибилл оказалась той, за кого себя выдавала — идеальной любовницей. Он ей поставил условие: не задавать вопросов и не услышал ни единого — равнодушие и пофигизм этой женщины поражали воображение.

Как только он вышел из неё, и постепенно начала возвращаться адекватность, он тут же понял, что больше не хочет. Никогда.

«Приятно, но не более. Не то. Всё — не то. Чёрт!»

Он не плавится на ней, она под ним не светилась, не горела и не искрила. Ну, так и в чём смысл всего этого? Быть подвижной и темпераментной, не значит «гореть». Мисс Дадда много шевелилась, её рот не закрывался от стонов и междометий, но от неё веяло холодом. Практически равнодушием. Она «горячая», но не тёплая. И руки у неё знойные и потные, а у Тэсс всегда ладошки прохладные и свежие. Короче, всё это уже было и успело, до чертей, надоесть ещё давно. Он понимал, что откатывается назад, а скорее всего — вниз. В преисподнюю.