Да, чувства мешают ему реально оценивать эту девушку, но не в корне и не до такой степени. Дексен вообще не любил напяливать свои иллюзии на весь окружающий мир — и один чёрт, что мир визжит и вырывается — но и поверить в то, что Льдинка воспылала чем-то там к этому «шнуру ушастому», тоже не в силах. Иначе ему только и остаётся поехать и уделать к чертовой матери учителя биологии, либо «понизив» до вегетативного состояния, либо «повысив» до «должности» евнуха.

Конечно, добросовестно и до конца выслушав все «прости», «пойми» и «отпусти» Констанции, Андрей мог гаркнуть, стукнуть кулаком по столу, надавить брутальностью, рубануть напрямую и потребовать, чтобы призналась, какую ещё «херню задумала», но, во-первых, его волновал по большей части сам факт, в подробности вдаваться он не видел смысла.

«Она, скорей всего, не выдержала и запаниковала. Под руку подвернулся этот гондон, и она сдалась. — Практически решив уравнение и вычислив «переменные», Андрей вернулся к «постоянным»: — Нужно, чтобы вернулась ко мне и продолжила с того, на чём остановилась. Даже если у неё вернулась там… любовь до гроба к мудаку. — Он пожевал губы. — Придётся этот «гроб» мудиле организовать. Придвинуть, так сказать, неизбежность по шкале времени". — У него действительно очень сильно чесались кулаки, и то, что он когда-нибудь сотрёт их в кровь о рожу учителя физкультуры, мужчина уже практически не сомневался.

Впрочем, эта «гнилостная морда» пострадает при всех возможных раскладах и направлениях развития ситуации.

«Тут — без вариантов». — Заходили желваки на красивом мужском лице.

А во-вторых, он побаивался откровений Констанции. Она далеко не дура и если что-то задумала, то, скорее, в этом есть рациональное зерно. В таком случае Андрею придётся признать, что этот «мудило» (да и любой другой кроме него самого) может являться частью чего-то созидательного, а это было выше его сил.

И вроде бы он почти успокоился, но как только вспоминал, что она там, с этим…

Картинка уже успела измучить.

«А-а-а ну и чёрт с ней! — скомкал в руке пачку стикеров. — Сама виновата! Опуститься до такого… Какой хер разницы: из-за чего она там его выбрала. Выбрала — пусть живёт».

Он бросил дела в офисе, буркнул Фелисити пару неразборчивых фраз и отправился домой. Управляя машиной практически на автопилоте, Дексен останавливался на бесконечных светофорах Манхэттена, скользил взглядом по привычным картинкам бурлящего мегаполиса, слушал его звуки в открытое окошко машины и обдумывал сложившуюся ситуацию в целом. Мозг переключился на то, с чего, собственно, всё началось.

Только лишь перед глазами встала стена с прикреплённой к ней тростью (хоть он и перепрятал её в комнате Джокасты), логика пошла размашистым пунктиром, как следы на песке стреноженной лошади. Он вдруг почувствовал, что ему нет никакого дела до деревяшки. Дексен ехал, силился что-то найти в себе к символу власти их клана, но внутри гудела тишиной пустота.

Да, когда-то реликвия грела нутро, но сейчас греть нечего — душу из него вынули, а сердце далеко, там, в Мэн, в прохладных женских ладошках.

«Нет, нет, это пройдёт. Я не должен… вот так». — Он опять потянулся за сигаретами.

Может быть, и не должен и, скорее всего, это предательство самого себя, но всё-таки мистер Дексен докатился-таки до равнодушия.

От столь неординарной мысли его хорошенько тряхануло по новой и тут же бросило в жар. Это оказалось очень мощно. Сокрушительно как торнадо. Мужчина вытер пот со лба повреждённой ладонью и выпустил струю дыма в окно. Он не мог так ошибиться с приоритетами, ведь всё тысячу раз продумано и проверено. Андрей ехал за рулём Мерседеса и чуть ли не на ногтях держался в этой реальности, чтобы не выпасть в соседнюю и не пойти в ней на дно.

Он не любил поднимать себе настроение. На кой? Когда хандра брала за глотку, он поддавался. Во всяком случае, старался. Падал на самое дно отчаяния. От дна легче отталкиваться. К тому же, сила действия рождает силу противодействия — как только он стремился вниз, какой-то неведомый вектор начинал выталкивать его на поверхность. Сам.

Войдя в свою пустую квартиру приметно в такой же манере, в какой несколькими часами ранее приближался к комнате отдыха, хозяин устало снял и сбросил на пол пиджак, сделал ещё пару шагов и встал на колени на половике-часах. С тихим стоном запрокинул голову, почувствовав, как заскрипели шейные позвонки.

Истина приведёт тебя к свободе, но сначала она приведёт тебя в бешенство. Теперь у него была правда о трости, поэтому он не упал, а именно встал на колени, словно взошел на трон. Свободным. Тэсс всё-таки освободила его от маниакальной идеи о клане Дексен. Он отчётливо ощутил, насколько эта девушка для него роднее. Ближе, дороже. Даже почувствовал, что поумнел. Для него открылось действительно нечто высшее, философское.

«Чёртов дед, — слегка улыбнулся внук, вспомнив Арнольда фон Дорффа. — Он знал. — Мужчина взлохматил себе волосы, с силой протёр лицо руками и поднялся. — Пора».

Кстати, владелец двадцать первого этажа не забывал и ещё об одном моменте — Констанция может быть беременной. Да-да. Поводов тому они с Льдинкой дали предостаточно, поскольку воздержание не практиковали, и вся их многоразовая несдержанность не являлась защищённой. Кстати, только лишь подумав о своём возможном ребёнке, он опять же почувствовал, что уже не жаждет передавать ему семейную реликвию.

«Плевать на трость». — Голова шла кругом. Нутро тоже.

Если ты не можешь понять чьего-либо поступка, ищи, кому он выгоден.

А выгодно всё это было в первую очередь дяде фон Дорффу-старшему.

Дней десять назад Андрею доложили, что ребята в гипермаркете прозевали какого-то «козла» с упаковкой верёвки. Пришлось подождать, пока Walmart устанет выуживать все бумаги официально запроса и выдаст записи камер наблюдения. Но «козёл» отыграл всё профессионально. Сказал, что подобрал упаковку страховочного шнура на полу и предположил, что девушка обронила, поскольку рядом больше никого не было. А надпись даже не видел.

Таким образом выяснилось, что у Даррена тоже есть мозги, и он ими думает.

Тэсс ушла, чем очень сильно ударила Андрея по самолюбию. Конечно, ему больно, но так будет не всегда. Через время он остынет и попытается её вернуть, а пока…

А пока мистер Дексен погрузился в состояние, в котором очень удобно отрывать головы.

«Как должен вести себя я, когда от меня ушла любимая девушка? — плеснул себе в кабинете виски в стакан. — Правильно, нужно показать, что она не такая уж и любимая. — Теперь у него развязаны руки с Дарреном, и он преспокойно может вытрясти из дяди весь дух. И даже не стесняться. — Как там её звали? Сибилл, кажется. Фамилия точно Дадда. — Он потянулся на край стола за айфоном. — Пусть ребята мне её найдут. Хватит боли. Задрало. Пора начинать драть других».

* * *

Прошло четыре месяца.

Глава 44 Кубок Стэнли, или Мистер и миссис Стюарт

Ты — всё то, что меж строк бесконечного вымысла -

— Истина

Дай ответ на вопрос, в чём же наша ошибка?

— Неискренность

В чём омега и альфа всех наших мучений?

— Зависимость

Может, ты даже знаешь, в чём смысл этой жизни?

— Бессмысленность

Что ценнее речей просветлённых пророков?

— Молчание

В чём — блаженство детей и проклятие взрослых?

— В незнании

В чём вся горечь от радостной встречи с любимым?

— В прощании

Что на свете держать тяжелее всего?

— Обещания

Что так сложно обрести и легко потерять?

— Независимость

И за что принимать эту ложь во спасенье?

— За искренность

Я хочу всё же верить, что жизнь хоть немного

— Осмысленна

И ищу между строк бесконечного вымысла

— Истину

Автора стихотворения автор истории не нашел.

Наступила осень. С первого сентября — календарная, с начла октября — климатическая. Только лишь дождавшись пожелтевших листьев, небо тут же разродилось «водопадом». Атмосферу словно прорвало, да и дожди выдались истинно осенними — депрессивными, затяжными, тёмными и нудными. Похолодало. Всё незамедлительно погрустнело, осунулось и, будто смирившись с неизбежностью, погрузилось в равнодушие. Деревья безропотно позволяли ветру срывать с себя листву, трава пожухла, сморщилась и, будто состарившись под тяжестью прожитых дней, пригнулась к земле. Природа во главе с зевающими медведями приготовилась к зимнему сну, а люди — к морозам и долгим вечерам у телевизора.