Щенок мягко, беззубо покусывал пальцы, лаская ладони своими длинными шелковистыми ушами. Он совершал десять движений в секунду и шевелил всем одновременно — вилял маленьким хвостиком-морковкой, перебирал от нетерпения лапками, слегка поскуливал, немного повизгивал, отпрыгивал и снова принимался за своё.

Породу Констанция определить не могла. Может, ретривер, но не исключено, что и сеттер. Или пудель?

Девушка взяла его на руки, но он долго не усидел и вырывался до тех пор, пока не отпустила. Тэсс буквально выронила непоседу. Щенок шлёпнулся на землю с несильным, мягким стуком, приземлившись на бок, после чего вскочил, отряхнулся и рванул в лес. Девушка бросилась за ним — и проснулась.

После сна у неё осталось приятное послевкусие.

«Эх, завести бы собаку, — взлохматила она себе волосы, уже сидя в постели, — да зачем она маме. А мне в Нью-Йорке некогда будет, — состроила жалостливую гримасу, — впрочем, всё как всегда».

Нехотя выползла из кровати, но когда вспомнила, какой сегодня день, придала себе ускорения.

Сегодня вечером к ним с мамой должна прийти в гости Зоди, чтобы отметить рождение Брэдли — сына Паркер. УЗИ ошиблось, и старшая Селестье родила четыре дня назад и уже заглавными буквами вопила Тэсс в фейсбуке, что у той самая ужасная профессия в мире.

«Слушать столько страданий и ругани! Как ты это терпишь?»

И тут же была подпись под фотографией сморщенного личика младенца:

«Тебе обязательно нужно родить такого же сынишку, как у меня. Это не передать словами!»

Хитрая мисс Полл воспользовалась столь приятным предлогом, чтобы посидеть на прощание с Зоди, поскольку приготовилась к отлёту в Нью-Йорк; она жаждала сделать Андрею сюрприз.

«А вдруг приеду — и поймаю его с другой?» — веселилась девушка, пребывая в приподнятом настроении.

Они тогда с мистером Дексеном расстались довольно легко. Он приезжал явно не зря. Сексом всё-таки занялись, точки над «i» расставили, вопросы выяснили, можно смело копить следующие.

А сегодня девушка решила зажарить в духовке задок кролика, который остался у них с мамой после очередного приступа кулинарии у обеих.

Тэсс не спеша встала с постели заправила кровать. Торопиться ей было абсолютно некуда — все документы подписаны, электронный билет на руках. Завтра она проведёт последний приём с миссис Тиглиниди — и может быть свободна.

Доктор Полл по интернету связалась с госпиталями Bethesdial и Christ, а когда оба ответили приглашение на работу, решила всё-таки остановиться на первом. Практиканток на полгода брали довольно легко и охотно — их зарплата не сравнима с теми цифрами, которые ставят в налоговых ведомостях врачи; они довольно зависимы тем, что очень нуждаются в рекомендациях, и осенью всё равно уйдут на учебную практику.

Девушка почистила зубы, умылась, сварила и выпила чашку кофе с сыром и ветчиной, загрузила посудомоечную машину и принялась за кролика — его нужно было натереть перцем, солью и сахаром.

Констанции сразу почему-то не понравилась эта банка с морской солью. Она открыла крышку и почувствовала какой-то нехороший запах: повеяло тухлыми моллюсками.

— Хм… — Девушка принюхалась и отдёрнула руку с ёмкостью от лица — зловоние ударило в ноздри, как нашатырь.

«Не мог же её отравить Даррен, — сама не зная почему, сразу же подумала о мистере фон Дорффе. — Нужно купить другую».

Она отставила ёмкость под мойку к чистящим средствам.

Поскольку ещё был необходим хлебный мякиш для картофельных ньокков, отправилась в ближайшую лавку продуктов к миссис Коул, где спросила сегодняшний батон и самую свежую соль, чем немало удивила продавщицу — молоденькую девушку по имени Вали.

Откупорив пластиковую упаковку с солью ещё на пороге магазина, мисс Полл сразу же понюхала её и тоже поморщилась — эта не воняла тухлятиной, но зато сильно отдавала пластмассой и ржавчиной.

— Ладно, — пробурчала Тэсс, — сойдёт хоть такая. — «Что-то у них тут не то с солью».

Задок кролика получился на славу — с поджаристой, скворчащей, аппетитной корочкой. Ньокки тоже не подкачали.

Кроме Зоди за столом оказалась ещё и мамина знакомая, мисс Пуридж — старая дева на пенсии с несильным косоглазием, всю жизнь проработавшая на местном овощеперерабатывающем предприятии мистера Стойера. Эта одинокая дама никогда не упускала возможности побывать на чьём-либо празднике и желательно там, где есть еда. Много еды. Свой скромный вклад во всеобщую копилку интересного общения и безудержного веселья она вносила самыми свежими и животрепещущими новостями и сплетнями.

Так и на этот раз.

За кролика расплачивались сведениями о себе владелец автомастерской мистер Джексон и его многочисленное семейство, мистер Болл, мануальный терапевт, и владелица единственного частного стоматологического кабинета — миссис Ольштен. У всех у них, к выгоде мисс Пуридж, произошли из ряда вон выходящие изменения в здоровье и личной жизни: к кому-то приехали гости из Канады, к кому-то — новая любовница с Гавайев, кто-то просто подстригся.

Тэсс слушала, поддакивала, кивала, что-то спрашивала, но сама уже вся была там, на Манхэттене. Когда половина кролика исчезла, да и ньокков почти не осталось, трапеза перешла в завершающую стадию — чаепитие.

Зоди принесла с собой коробку шоколадных конфет. Констанция шоколада что-то не очень хотела, но остальные представительницы слабого пола не отказались.

Когда вскрыли упаковку, Тэсс как-то так сжалась от запаха; он ей показался весьма резким и тоже каким-то не свежим. Она постеснялась изучать гостинец на предмет срока годности при всех, а только лишь обвела взглядом своих компаньонок и с удивлением обнаружила, что они как ни в чём не бывало пропихивают конфеты в рот, откладывают за щёки и запивают всё это дело чаем, не забывая прихлёбывать.

Мисс всё это ужасно не понравилось. Что-то нехорошее закралось внутрь — не то в голову, не то в район солнечного сплетения.

А потом Зоди надкусила свою конфету и остатки положила рядом на блюдечко. Тэсс глянула туда совершенно случайно и увидела, как из шоколадной формы на поверхность фаянса медленно вытекает жидкий центр цвета пралине.

Желудок среагировал мгновенно и ударил свою хозяйку хорошим таким апперкотом вверх, в самое горло. Все ньокки, один на другим, а за ними и крольчатина, с ускорением фонтана рванули назад, на свободу.

Тэсс зажала рот ладонью и попыталась сделать вид, что не может проглотить.

— Что с тобой? — повернулась мама.

— Да… кх… что-то…

пару раз стукнула себя в грудь, потом схватила со стола свою чашку и поспешно сделала два глотка. Ей полегчало. Но тут она, как под гипнозом, опять вернула глаза на злосчастную конфету Зоди, из которой к тому времени на тарелку вытекло довольно внушительно.

На этот раз они подскочили вместе — она и её желудок. Констанция рванула в ванную.

Там её хорошенько вырвало. Умывшись, девушка присела на закрытую крышку унитаза и стала думать.

Да, у неё имелись уже четыре дня задержки, но и раньше редкий переезд из Мэна в Нью-Йорк и обратно обходился без сбившегося менструального цикла из-за смены климата.

«Или не из-за климата?» — бродила она шальными глазами по знакомым стенам.

— Тэсс, доченька, с тобой всё в порядке? — поскреблась в дверь мама.

— Да, я сейчас выйду. — Нужно было решать проблемы по мере их поступления, поэтому мозги лихорадочно соображали, что сказать гостям. Тем более что сама она понимала до обидного мало.

— Вчера с Элис Соуби перебирали препараты и разлили формалин, — вернулась она за стол, опасаясь смотреть на что бы то ни было вообще. И уж тем более — в глаза своим гостьям. — Надышались, вот теперь… — язык не повернулся произнести слово «тошнит», — страдаем, — обмахивалась ладонью, как веером, девушка. — Элис звонила. Говорит, молоко пьёт уже второй день.

Сотрапезницы ничего не сказали, а только дружно с пониманием (уж бог весть с пониманием чего) и участием закивали.