На глаза попались её раскрасневшиеся и размякшие от стирки руки.

«Не помню, чтобы у меня стирала руками. — Мужчина хотел было уже зависнуть, но передумал, ибо тут имелось ещё много чего интересного. — Рукавчики по локоток закатаны».

В голове, одна за другой, мелькнули картинки из фильмов с кухарками да прачками на заднем дворе какого-нибудь графа или виконта века эдак семнадцатого, восемнадцатого.

«Халат этот. Не помню на ней халатов. Чёрт, чепца не хватает и деревянных башмачков Синдереллы. — Нутро прострелило болью. — Её дом здесь. Она здешняя. — Захотелось закрыть лицо руками и хорошенько застонать. — Херня какая-то».

Сколько силы нужно приложить к ней, чтобы удержать? И сколько к себе, чтобы отпустить? И если отпустить, то что это значит? Он принял тот неоспоримый факт, что ей лучше здесь, или же боится, что ей очень плохо будет там?

Надавить на неё? Заставить? Спеленать как младенца и вернуть в Нью-Йорк? А дальше что?

Тогда отпустить? Или всё-таки привязать к себе? Что правильней? И для кого? Как поступить?

— Тебе хорошо здесь, — заговорил Андрей, чтобы в своём внутреннем монологе не погрязнуть излишне глубоко. Его интонации походили на вывод из долгого разговора.

Девушка выгнула бровь.

— Тебе тоже здесь хорошо, — вскинула она подбородок.

«А ведь права. Поэтому и чувствую в ней родственную душу», — ухмыльнулся мужчина и принялся растирать мочку уха.

— Ты меня раскусила. — Он разговаривал медленно, лениво шевеля губами, словно у него не осталось сил вообще никаких, а держаться помогала лишь ментальная уверенность.

Но Тэсс видела, что внутренний стержень этого любителя камней и минералов никуда не делся. Да, Дексен усталый и выдохшийся, как волк после сезонной миграции, но это пока не «вякнуть» поперёк его натуры. Только тронь — и он «зазвенит» металлом, завибрирует, пугая силой и напором.

— Но я приехал не за тем, чтобы играть словами, хоть и люблю это дело.

Мисс Полл немного помолчала.

— А зачем?

— Хочу жениться на тебе. — Он картинно уложил свой идеальный подбородок на скрещенные пальцы и с интересом воззрился на девушку.

— Эм-м… что, прости? — сдвинула брови та.

— Ты слышала.

Тэсс опешила и растерялась — она совсем забыла, что за Андрея можно выйти замуж. Как-то не вязалась у неё вся это процедура с образом Дексена. И уж — упаси бог! — преклонённое колено, роза и кольцо в коробочке.

— Эм, ты шутишь? — очень быстро и серьёзно спросила она. В других условиях и при более нормальных обстоятельствах мисс Полл обязательно засмущалась бы и обрадовалась, воодушевилась и загордилась, но только не сейчас.

Андрей молчал и пристально наблюдал за ней в столь щекотливой ситуации.

— Угу, ясно, — ответила его молчанию Тэсс. — Это можно считать официальным предложением?

— Да.

Она забегала глазами по комнате.

— Я должна подумать.

— Ты в силах мне отказать? — потенциальный соискатель её руки и сердца прищурился.

Девушка заулыбалась.

— Андрей, это я, Тэсс, и я знаю про Фауста. Тебе лавры Мефистофеля покоя не дают? Если б я согласилась, ты бы тут же спросил: «И ты так сразу соглашаешься? После того, что произошло и может ещё произойти?», — она попыталась воспроизвести его голосовые вибрации и когда услышала, насколько плохо получилось, спряталась за резкой фразой: — Но пока отказать очень хочется.

Он опять молчал. Констанцию это не напрягало — заполнять паузы ей не привыкать.

— Я очень скучаю по тебе, Андрей, но немного… не готова, понимаешь? Нужно… Я должна созреть, — выдавливала из себя признания.

— Ты боишься?

— Конечно! — подскочила она на месте. — Разумеется, боюсь! И боюсь, и волнуюсь, но дело не в этом.

— Хорошо. — Тут он повернул голову в сторону и увидел муху, «запросившую посадку» на валике дивана. Гость напрягся.

На ближайшей ферме, сразу за окраиной Бенедикты, за последний год развели неимоверное количество каких-то особо породистых свиней. Но, к сожалению, запах от этого поросячьего бомонда распространился весьма традиционный и далеко не изысканный. Отсюда и мухи слетелись тоже вполне «плебейские» и в соответствующих количествах.

— Там Нью-Йорк и всё это… — Тэсс потянулась рукой и спугнула насекомое. Та обиженно улетела, но, видимо, обещала вернуться и, возможно, даже не одна, а с коллегами.

«Только после того как он уйдёт», — мысленно попыталась договориться с ней девушка, стараясь не сбиться с мысли.

Она и так не понимала, почему не может и рта раскрыть с упрёком Андрею по поводу трости. Какая-то неуловимая, как эта муха, мысль вертелась в мозгу, дразнила, но «в руки» не давалась. Может, потому что, пожив немного без НЕГО, окончательно решила, что пусть хоть на войне, на каторге, на дрейфующей льдине, в тысяча девятьсот двенадцатом году на «Титанике», но только рядом с ним, вместе.

Девушка доподлинно знала, что этот мужчина не является всем смыслом её жизни, но определённо стал её мотиватором, причиной, стимулом. К чему? К тому, чтобы быть собой. Он словно оберегал в ней её саму такой, какая она есть.

— Я приеду. Вот ещё немного побуду здесь, отдохну и приеду. Я должна была нажать на паузу, понимаешь? Всё, что ты мне можешь дать… — провернула она руками в воздухе, — и всё, что потребовать, это… Для этого нужно созреть. В спокойной обстановке.

— А почему ты решила, что я нуждаюсь в объяснениях? — спросил мужчина и в задумчивости зажал сцепленными пальцами рот.

То, как она всё это сказала, заставило его начать с ней прощаться. По венам потекла горечь. Чистый аптекарски отборный хинин. Он заполонил тело, старательно и аккуратно обработав каждый палец на ногах и руках; те сделались свинцовыми и потянули куда-то вниз.

Сколько раз в жизни ему приходилось быть мужиком, самцом? Миллион? Два? Десять? Да хоть двадцать — привычка и навыки не помогали.

— Эм… А что, не нужно? — сжала она губки бантиком.

— Тэсс, я всё знаю и представляю, сколько тебе хочется мне сказать, даже… прибить или придушить, и я обязательно предоставлю тебе такую возможность, но…

— Мне уже не хочется тебя бить или душить, мне хочется узнать: на что ты готов пойти, чтобы наследство осталось с тобой?

Он потёр еле уловимую щетину на выбритом утром подбородке и отрицательно покачал головой.

— Некорректно поставлен вопрос. Я не компьютер, чтобы перечислить все варианты.

— Ну, хорошо, тогда давай так: сейчас, после произошедшего, ты готов расстаться с тростью?

— Именно перед этим выбором и хочет меня поставить Даррен. Разумеется, я ему не дам. И обязательно заполучу и тебя, и реализую свои амбиции.

Тэсс кивнула.

— Я так и знала.

— Ты со мной, Льдинка?

— Да.

— Хорошо, — в задумчивости мелко закивал он, как японская статуэтка. — Я верю тебе.

— Спасибо, — опустила плечи девушка. — Я вот тут ещё поживу недельку-другую и… приеду, — продолжала она ломать пальцы.

«Отпусти! Отпусти её! — кричал внутри Андрея предательский внутренний голос. — Ты же видишь, ей здесь лучше. Сохрани её. Останься в её памяти, как эпизод».

— Я буду ждать тебя, — возразил ему мистер Дексен. — Прислать за тобой самолёт?

— Я тебя умоляю…

— Хорошо, — поднял он руку в останавливающем жесте.

Мужчина на сто, на двести процентов знал, что стоит ему сейчас прикоснуться к ней, просто положить руку на горло или на оголённую ключицу в вырезе халата — и они не смогут оторваться друг от друга. И всё вернётся. Необходимость быть рядом, которая, по сути, никуда и не девалась, оптимизм, жаркие ночи и интересные совместные ужины — всё, абсолютно всё.

Но ненадолго.

А ему нужно было вернуть это навсегда. Даже вопреки тому, что минуту назад он приготовился с ней расстаться.

Поэтому, когда пришла пора уходить, мистер Дексен уже практически был уверен, что если они сейчас порознь и на время, то потом уже не разлучатся никогда. Вопрос только в цене.

И это заставляло задуматься.