Тэсс первой начала понемногу отлепляться от мужчины. Она измученным, вялым движением с трудом подняла на него голову и с мерцанием блаженства во взгляде посмотрела в его «брызги океана».

— Я тоже люблю тебя, — прикоснулась губами к подбородку с едва пробивающейся щетиной. — Поверь мне, пожалуйста.

Она приготовилась, что мужчина затеет второй раунд, но он накрыл их одеялом, под которым тут же переплелись их голые ноги, и заговорил о домах и усадьбах. Девушка, воспользовавшись темой, попробовала было расспросить про «умный дом», в который собирался переоборудовать будущую загородную недвижимость мистер Дексен, но он прикоснулся пальцем к её губам, призывая молчать, и принялся расспрашивать о её детстве в доме отца, в Мэн.

Вообще, Констанция заметила, что Андрей любит предаваться воспоминаниям, будто мудрый поживший старик. Ему всего-то двадцать восемь, но о своих любимых конфетах и игрушках детства он рассказывал словно о событиях как минимум довоенных.

На этот раз вспомнил про кота, который жил у них ещё до рождения Джокасты.

— Это зверь гадил, где хотел. Где приспичит. Мы так и не смогли приучить его к лотку. Отец потом увёз его с собой в рейс.

Услышав тишину и спокойствие в спальне, их осчастливила своим присутствием Заноза. Умостилась поверх одеяла в ногах и тоже что-то заурчала о своих северных лесах и тех временах, когда была котёнком.

Они лежали и рассказывали друг другу о любимых собаках и кошках. С домашних животных разговор перешёл на диких, и мужчина вспомнил Смитсоновский зоопарк в Вашингтоне, куда водила его бабка Клементина, а Тэсс знала только Нью-Йоркский зверинец в Центральном парке, поскольку не очень много путешествовала по стране, а в Мэн хороших, полноценных зоопарков нет.

Андрей подхватил тему путешествий и признался, что побывал практически везде, на каждом материке и континенте, и попутно пришёл в восторг, что его девушка не путает эти два понятия.

Он вспомнил про Маврикий, где отдыхал однажды с Моникой. Рассказал, что первые дня три из воды почти не вылезал, пока не оглох на одно ухо. Когда такое случалось с кем-нибудь на тренировках в бассейне, то ему быстро давали в противоположное ухо кулаком — и проблема была снята. Он очень удивился, когда, на его просьбу сделать то же самое, жена не округлила глаза в испуге и не стала отнекиваться, а залепила ему в другое ухо со всего маху так, что у него в глазах потемнело не столько от удара, сколько от неожиданности.

Правда, он так и не признался, с каким предметом в руках в детстве бегала мама за ним и его другом Стивом по гостиной, после того как они во время борьбы запутались в шторах и сорвали багет, а тот упал и разбил большую мексиканскую вазу, которую миссис Дексен везла из самой Гвадалахары. Но зато, после того как Тэсс вспомнила случай, когда поранила ногу в лесу, и Макс нёс её домой на руках мили три, не меньше, рассказал, что наврал Брук во время их первой встречи о том, что поранился на охоте.

— Я осматривал окрестности вокруг усадьбы.

— Пф-ф, тоже мне новость, — поджала губки девушка. — Если ты представился чужим именем, то все остальные твои сказки — это… — с видом всезнайки обречённо махнула она рукой.

В эту ночь Констанция засыпала в объятиях любимого мужчины со слезами на глазах. Она плакала от счастья — тихого, мирного, спокойного. Это ощущение нельзя сравнить ни с каким другим. О нём никому не рассказывают, его никому не описывают, тем более что это невозможно. Ему просто радуются и им наслаждаются, и понимают, что именно ради таких минут стоит жить.

Девушка даже на мгновение загордилась собой — как мало, оказывается, ей надо. Но тут же понимала: чтобы мужчина мог сделать тебя счастливой чем-то элементарным — какой-то горстью своего внимания, — он сам должен вбирать в себя много чего и представлять из себя более чем достаточно.

На следующий день Андрей улетел на два дня в Сиэтл, а Тэсс ушла на сутки в госпиталь. У мисс Полл начиналась пора сдачи итоговых тестов, вывода рейтинга, получения характеристик — в общем, пришло время подводить итоги.

Занимаясь в больницах и университете, набирая на клавиатуре отчёт за отчётом, иногда заглядывая в библиотеку, готовясь к тестам, Констанция совсем забыла о Даррене. А уж когда сдала все испытания и обрадовалась, что один год учёбы позади, так ей и вовсе казалось, что всё само собой разрешилось, и мир опять стал прежним.

Периодически писала Паркер. Делилась своими страхами перед предстоящими родами и предлагала на выбор имена девочек, поскольку УЗИ показало, что у неё будет дочь, и просила: как только надоест её нытьё и заморочки, безжалостно послать её подальше.

Наконец-то соскучился и начал понемногу звонить Дэни. Спрашивал о дальнейших планах сестры и поставил перед фактом, что Отто обещал летом взять с собой к отцу на фирму на временную работу в гараж.

Ко дню рождения мисс Полл пришли документы на дом в Де Кальбе. Она даже слегка поменяла свою точку зрения в отношении Андрея и его трости — не хотелось ей отдавать папино наследство, а взять компенсацию и отремонтировать дом. Но, учитывая все её предыдущие разговоры и поступки, Тэсс не осталось ничего, кроме как быть сильней, подняться над ситуацией — и продать муниципалитету своё наследство. Тем более что теперь жить ни в Де Кальбе, ни в Бенедикте не планировала, а если и решится, то к её услугам огромное «Джо-Мэри» — одно из самых богатых поместий в Новой Англии.

Девушка заполнила бланк с отказом от компенсации за порчу, предпочтя тринадцать тысяч долларов, и в «примечаниях» написала, что скоро приедет в Мэн и заключит договора на выплату стоимости всей усадьбы с постройками.

— Вместе съездим, — почесал подбородок Андрей. — Я давно не был в «Джо-Мэри».

А на двадцатипятилетний юбилей подарил своей девушке новый дом.

— Он записан на твоё имя, — показывал он Тэсс техническую документацию, договор и графические снимки, когда они сидели в «Le Bernardin» на праздничном ужине. — В Мэн хорошенько отпразднуем твой день рождения и покупку.

И вот тут Констанции до жути захотелось взглянуть на свой подарок.

— Я хочу его видеть. — Ей очень понравилось, что дом одноэтажный и небольшой.

— Разумеется. Я хотел бы, чтоб ты немного подумала над ремонтом: материал, цвет, может быть, перепланировка.

У девушки загорелись глаза, и она заговорщически улыбнулась. Конечно же, обладательницу имени, на которое записали дом, владение недвижимостью за живое не задело — в её глазах усадьба всё равно будет принадлежать только Андрею, но вот обустроить там всё по своему вкусу и расставить все предметы, как ей удобно, она всё-таки решилась бы.

«В моей ванной будет место для стиральной машинки».

— А если я гладильную доску поставлю в гостиной для декора и по углам развешу связки чеснока, ты не будешь возражать?

— Я буду в восторге!

— Правда?

— Чем более ты там начудишь, тем больше у меня будет поводов… — мужчина почесал висок, — подвергать сомнению твои умственные способности.

Тэсс сжала рот в тонкую линию.

— Жду не дождусь, — отрезала она жёстко и отвернулась в сторону.

Мужчина засмеялся, и она разозлилась ещё больше.

— Я с удовольствием послушаю твой смех в оранжевой спальне… — с садизмом в голосе начала мисс Полл, — а также в… фиолетовом кабинете, — закатила глаза, — зелёной гостиной и… — пожевала губы, — красной кухне!

Даже только от слов мужчине уже явно поплохело.

— Садистка.

После первого года резидентуры доктору Полл выставили рейтинг, который вполне позволял взять расчёт в больнице Бенедикты, где у неё ещё длился академический отпуск, и надеяться на место в каком-нибудь родильном доме «Большого Яблока», тем более что в некоторых её уже неплохо знали.

Ей осталось только отработать положенные смены в академическом году, в виде всё той же практики — буквально дней десять.

В последние сутки ей выпало ассистировать в роддоме Lenox Hills на 8th Ave.

У роженицы двадцати девяти лет нарастали схватки, но пузырь не лопался, и раскрытия тоже не наблюдалось. Девушка была совершенно измучена за сутки стараний и волнений, поэтому ей сделали эпидуральную анестезию и позволили поспать.