Попав в Бруклин, Тэсс посидела в машине на берегу пролива. Вылезать не хотелось — с воды дул влажный неприятный ветер. Она укуталась в пуховик и размышляла. Пыталась изменить положение вещей, переделать свою шкалу ценностей и переставить приоритеты. Но, как ни старалась, те, как привязанные на резинке, всё время возвращались на свои законные места: Андрей, семья, дети, здоровье, работа — и так далее, до «костыля» в самом конце.

Эта своеобразная перекличка слегка успокоила, девушке удалось немного расслабиться. Понимая, что о полной апатии пока не стоит и мечтать, поехала домой. И сама не поняла, как оказалась возле небоскрёба на углу 48th Street и 3th Avenue.

«Импринтинг. Не иначе», — невесело усмехнулась доктор Полл. Она на двести процентов знала, что Андрей не будет её сильно ругать, но щель не исчезала.

Было уже что-то около полуночи. Девушка по инерции поставила на сигнализацию машину, доехала на лифте до квартиры и открыла её своим ключом.

В холле свет не горел.

Она прошла дальше и уже хотела прошмыгнуть в коридор, но всё-таки не смогла не заглянуть в кабинет, хоть света не было и там — помещение освещалось только огнями аквариума и города за окном.

Первое, что ощутила Констанция — холод. В комнате воцарилась какая-то вечная мерзлота, будто эти стены обогревателей не видели вообще и не знали, что это такое. Однако низкая температура не убавила уюта. А может, его здесь тоже не имелось?

ОН стоял у окна.

Глава 37 Ящик Пандоры, или Этот коварный жилищный вопрос

Его силуэт на фоне огней Манхеттена казался особенно громадным, но не агрессивным и не зловещим. И очень красивым, с правильными пропорциями и классическими линиями. Мужчина скрестил руки на груди и поставил ноги на ширину плеч, как обычно это делают уверенные в себе, устойчивые к стрессам и трудностям личности. Конечно же, он слышал, что уже не один в квартире, но не шевелился.

На Тэсс опять нахлынуло дикое желание подбежать и прижаться к нему всем телом.

«Господи, помоги».

— П-п-ривет.

Никаких изменений. И тишина.

Глаза девушки немного привыкли к полумраку, и она увидела на рабочем столе Андрея трость. Констанция отшатнулась, как от змеи. Поверх разбросанных файлов и закрытого макбука валялись пакет и её шарф.

— Ты открыла ящик Пандоры, Тэсс, — прозвучало в тишине обречённым усталым голосом.

Она пошарила по стене рукой и нажала на включатель. Загорелись настенные светильники, и мужчина обернулся. На руках у него спала Заноза. Девушке сделалось жаль своего социопата — сколько он так простоял, пока животное уснуло.

Кошка пробудилась, раскрыла глазки и, заворочавшись, потянула мордочку к полу.

— Мяу.

Дексен отпустил её; она спрыгнула, уселась тут же у его ног и принялась вылизываться, будто хозяин её чем-то вымазал.

Мужчина сцепил руки за спиной и спокойно прямо посмотрел на девушку.

— Извини, — отвернулась она в сторону. — Я хотела как лучше. Хотела закрыть этот ящик и замуровать, как… урну с пеплом.

— Мда… — опустил он голову. — Обратный отсчёт начался.

— Не пугай меня так, Андрей.

— Я тебя пугаю?! — вдруг закричал он очень громко, явно не сдерживая себя. — Какого чёрта ты это сделала?!

Тэсс вздрогнула от испуга. Такого ещё не было. В его голосе не слышалось очень уж много злости, скорее, раздражение, но то, что он не собирался шутить, заставило её запаниковать. Во рту пересохло и сделалось горько, по коже пошли несильные покалывания.

— Что ты имеешь в виду? Я ничего не сказала Даррену секретного, — развела она руками, — не объявляла войны, а даже наоборот. Не ругалась и не скандалила.

— Тэсс, Тэсс… — устало покачал головой мужчина. — Неужели ты не понимаешь? — Его интонации можно было смело считать хрестоматией обречённости, классикой.

— Да что я должна понимать?! — протянула она руки к нему.

— А то, что Даррен до этого момента не трогал тебя потому, что не видел угрозы в нас, как в паре. Я не женюсь на тебе, как на Монике, значит, не исключено, что с моей стороны это несерьёзно. Но если ты смогла украсть у меня трость — значит, не боишься моего гнева. А поскольку он меня очень хорошо знает, значит, я тебя балую и многое прощаю. А баловать и прощать я могу только того, кого люблю.

Констанция стояла как громом поражённая.

— Глубоко, — слегка скривилась она, будучи под впечатлением. — И что же нам теперь делать? — Предлагать отдать трость и деньги уже язык не поворачивался. — Давай повременим с ребёнком.

— Чёрта с два! — резанул Андрей так, что даже рыбки в аквариуме, во главе с Немо, округлили свои и без того удивлённые глаза и застыли в ужасе, наблюдая за сценой. — Посмотрим, какой ход сделает Даррен. Готовься, — проговорил он уже тихо и совершенно спокойно, после чего взял со стола трость и вышел из кабинета.

Весь оставшийся вечер мужчина вёл себя задумчиво и отстранённо. Но её это не волновало — с ним такое частенько случалось.

А саму девушку раздирали противоречия. Она чувствовала раскаяние и обиду одновременно. Ей было жаль Андрея, и она злилась на него одинаково сильно, считала свой поступок плохим, но понимала, что, если всё вернуть, поступит так же.

«Завтра. Я подумаю об этом завтра».

Констанция терпеть не могла эту фразу, но раз уж прибегла к ней, то безропотно признала: дожила до ясного, очевидного отличия того, что в жизни действительно достойно ненависти от того, что не стоит и двухминутного осуждения.

«Да-да, точно. А ещё когда-то в детстве я ненавидела варёную куриную грудку».

С усталостью и наконец-то желанной апатией она укладывалась на подушку поудобней.

На следующий день у неё стояло в расписании суточное дежурство, поэтому проснулась и уехала на работу девушка первой и очень рано. Андрей застал её только перед самым выходом из квартиры. Сухо поприветствовал, пожелал хорошего дня и поцеловал в щёчку.

Поскольку вернулась домой через сутки, то встретиться они смогли лишь вечером следующего дня. Общались вполне нормально, ровно, как взрослые серьёзные люди.

Она понимала, что должно пройти время, поэтому не хотела торопить перемирие и форсировать сближение, но через пару дней это сделали за неё.

Доктор Полл сидела в ординаторской больницы NYC Health и просматривала статистику применения препарата Партусистен. У неё зазвонил телефон. Девушка ответила на звонок и прижала аппарат к плечу.

— Алло.

— Мисс Полл?

— Да, это я.

— Здравствуйте. Вас беспокоит муниципалитет города Бангора. Меня зовут Анна Пуни. Вам удобно говорить?

— Да, слушаю. — Тэсс закрыла вкладку и, отвернувшись от рабочего места, взяла телефон в руку.

— Ваш объект, дом по адресу один, семь, Де Кальб, округ Миллинокет временно снят с обслуживания по причине аварии. Произошло возгорание льняной ленточной пакли. Потушить удалось, но задняя внешняя стена выгорела.

— О Господи! Он сгорел?

— Мисс Полл, я не знаю. Я зачитываю вам отчёт в журнале. Здесь, цитирую, написано: «Внешняя задняя стена, а также соединение с внутренней несущей до первой коридорной двери выгорели». Конец цитаты. Дальше идёт описание работ по ремонту и почему льняной войлок задней стены не был обработан противопожарным пуццолановым цементом. Далее прилагается протокол пожарной службы. Более подробно разбирается комиссия; она посчитает ущерб, и вам будет предложена компенсация, которую вы сможете потратить на восстановление, либо муниципалитет выкупит у вас дом за его стоимость в пригодном для проживания состоянии.

Тэсс пыталась соображать.

— А гараж? — Она вспомнила, что сложила в нём много мебели, и там стоял «МакКуин».

— Всё остальное цело, — обрадовала её мисс Пуни и продолжила делать своё дело: — Это только компенсация за порчу недвижимости. Если подадите в суд, вам выплатят ещё и моральный ущерб. Но там не очень много.

— Эм-м… а-м-м… Я могу подумать?

— Да, конечно. Комиссия будет заниматься вашим делом до третьего апреля. После этого вам по почте вышлют заключение. Как только вы с ним ознакомитесь и озвучите решение, составят договора. Всё за счёт муниципалитета.