Как только она переехала к нему, он подарил ей качели. В его пустой гостиной чуть подальше от центра, в потолок, между прутьями виноградной лозы вмонтировали крюки, на которых подвесили кресло-качели, тоже плетёное с подушками у спинки. Тэсс утром уехала на работу, а когда вернулась поздно вечером, в гостиной домработница Берча, убирающая квартиру Андрея, уже выносила мусор. Кресло и качалось из стороны в сторону и вращалось вокруг своей оси. Девушка пребывала в полном восторге. А чуть позже Андрей сделал себе на окне в спальне оптоволоконные шторы. На всё окно висели белые световые нити, чем-то напоминающие северное сияние или же искристость снега. Завораживающе красиво.

Мир с Андреем продолжал поглощать и увлекать. Раскрываться для неё и раскрывать её для себя.

Констанция и сама в себе многое открыла за это время. Стала меньше болтать, больше думать, анализировать, шевелить мозгами. Почувствовала себя взрослее, более зрелой, серьёзной. Что-то отличила, что-то прояснилось. Её вовлекли и заставили участвовать в очень сложном, витиеватом процессе общения с непростым, тонким человеком. Это как ты, допустим, всю жизнь пользовался калькулятором, а потом тебя посадили за компьютер. Здесь всё втекало и вытекало одно из другого, многое держалось на тонкостях и нюансах, на реакции на малейшие оттенки в человеке, на его странности и запросы.

— Я не знаю, что со мной происходит, — как-то призналась она Андрею, когда они отдыхали вдвоём, качаясь на качелях. — То, что я чувствую рядом с тобой, это ни на что не похоже, у меня не было даже приблизительного опыта, поэтому… я не знаю.

— Тебе плохо?

— Нет, в том-то и дело, что мне хорошо, но мне более интересно, чем просто хорошо, понимаешь? Я никогда не думала, что такое бывает.

— Ты растерялась.

— Наверное, — задумчиво положила она ему голову на плечо.

— Всё будет хорошо, Льдинка. Обещаю, — поцеловал он её в волосы.

Кстати, кроме как по будням и праздникам их жизнь довольно сильно отличалась по сферам. Если днём в общении Андрей был очень разным по степени контактности и доступности, то в постели всё менялось.

Он плавился как ртуть от занятий любовью с ней и не скрывал этого. Каким бы он ни был: ласковым, нежным, грубым, резким, страстным, дерзким, почти всегда агрессивным и властным, он погружался в их соитие полностью, «нырял» с головой, отдавал всего себя, не оставляя ничего про запас. Не халтуря и не сбавляя требований к себе и обороты. Он не скрывал своей зависимости в ней и не стыдился такого уязвимого положения. Судя по всему, мужчина находил это абсолютно нормальным лично для себя. Всё остальное его волновало чуть менее чем никак.

Секс не случался часто. Вовсе нет. И даже не был мультикратным. Но Тэсс купалась в счастье и от процесса, и от того, насколько строго Андрей следил за тем, чтобы она была счастлива и удовлетворена в постели. К тому же, радужному настроению и полноте чувств способствовал отказ от контрацепции. Это будоражило как эспрессо и окрыляло как Red Bull.

Несколько раз наведывался в гости Берч. Андрей так и не смог выйти из фазы отрицания в отношении дядюшки, всё время того и гляди грозился скатиться в раздражение, хоть тот и старался всячески разрядить обстановку в те редкие моменты, когда ему не удавалось делать вид, что он не замечает напряжённости. Поэтому даже за такое короткое время, Тэсс его визиты успели надоесть.

На Рождество они с Джокастой собирались лететь в Техас к Дэни, но тот позвонил и сказал, что приедет домой на каникулы. Поэтому было решено отправиться всем в Мэн. Туда же к родителям на праздник обещала приехать и Паркер.

А вот после Нового года намечалось кое-что интересное. Пятнадцатого января, на день рождения Мартина Лютера Кинга, у них в медицинском отделении Университета каждый год устраивали конкурс под названием «У меня есть мечта». Там награждались победители, а после следовал грандиозный бал в честь призёров. Тэсс получила приглашение, и мистер Дексен благосклонно согласился составить ей партию. Сибилл объявила, что тоже будет. С кем не рассказала, поскольку, по её словам, «ничего интересного». Тэсс планировала познакомить подругу со своим парнем и уже предвкушала последствия.

Ну а сейчас, нужно было проведать дядюшку и поздравить с Рождеством.

Девушка припарковалась возле знакомого подъезда и вытащила ключ зажигания. Она взяла с переднего сидения пакет с красивой подарочной коробкой внутри — племянница купила дядюшке отменную, позолоченную лупу — и вышла из машины. Поднявшись на четвёртый этаж, Тэсс по привычке вставила ключ в замочную скважину и, повернув четыре раза, открыла дверь. Войдя в прихожую, гостья сразу же почувствовала запах чего-то жареного и скорее всего в духовке.

«Господи, только бы у него там ничего не сгорело, — с порога заволновалась племянница и повела ноздрями в воздухе. — Вроде бы горелым ещё не пахнет». — Приободрилась она и, скинув сапоги, поставила их на полочку.

В этот самый момент со стороны кухни послышались шаги, и к ней навстречу вышла женщина.

Довольно высокого роста, стройная, в махровом дядюшкином халате и с тюрбаном из полотенца на голове и без тени косметики на лице. Увидев гостью, женщина не испугалась и не смутилась, а даже обрадовалась. Она заулыбалась, и её глаза осветились радостью.

— Вау, Тэсс! Это ты?! — сложила она руки перед собой в молитвенном жесте. — А я думаю: неужели мне послышалось, что кто-то пришёл. Ты ведь Тэсс, так ведь? Я тебя узнала! — она кивнула, её красивые немного с поволокой серые глаза сверкнули гордостью и лукавством.

— Да, — кивнула, словно болванчик, Констанция. Она ещё пока ничего не соображала, но женщина ей понравилась, тем более, что, судя по всему, прельстилась таким мужчиной как дядюшка.

— Со-о-он, тут Тэсс пришла! — чуть отклонившись, женщина вытянула шею по направлению к кабинету дядюшки Сона. — Не слышит, — шутливо махнула она рукой в ту же сторону. — Ну, что же, давай знакомиться сами? — как с ребёнком разговаривала она с девушкой. — Меня зовут Моника. Моника Бостон-Дексен. — И она протянула к Тэсс свою тонкую изящную ладонь.

* Тольте?ки — индейский народ юто-ацтекской языковой семьи, живший на территории «средневековой» Месоамерики.

** Гиперборейцы — Гиперборе?я (др. — греч.? — «за Бореем», «за северным ветром») — в древнегреческой мифологии[1][2] и наследующей ей традиции, это легендарная северная страна, место обитания народа гипербореев.

*** M67 grenade (M67 Fragmentation Hand Grenade) — американская ручная осколочная граната, с 1969-го была принята на вооружение армией США.

Глава 28 У меня есть мечта, или Антреприза для троих

— У меня есть мечта. Я мечтаю когда-нибудь хоть одному человеку помочь осуществить его мечту. Став микрохирургом, я очень хочу предоставлять людям те возможности, которых у них никогда не было, больных наделять способностями здоровых, дарить им шанс, — читала негромко в микрофон девушка в углу сцены, а по центру, на большом красивом чёрном рояле девочка лет десяти исполняла довольно неплохую, замысловатую мелодию. Победитель конкурса «У меня есть мечта» микрохирург Брайан Тэнслит пересадил ей недостающие на руке пальчики со стопы настолько удачно, что ребёнок смог освоить клавишный инструмент. Сначала это началось как тренинг для суставов, а потом переросло в настоящую страсть к музыке. Пианистка играла с особым старанием и удовольствием, не стесняясь внимания огромной аудитории и, возможно, даже не замечая её. Письмо уже было дочитано, а красивая мелодия всё лилась и лилась из роскошного инструмента в руках увлечённого музыканта. После того как затихли последние ноты, героя столь счастливой истории, доктора, благодаря которому она смогла состояться, под бурные аплодисменты пригласили на сцену для вручения грамоты и чека.

Зааплодировали и Андрей с Констанцией. И даже переглянулись между собой. Вернее, мужчина полюбовался, как горят глаза его девушки в эти минуты. Сегодня он впервые увидел её в такой обстановке, внутри когорты коллег по цеху, и ему ужасно понравилось. А она, чувствуя его одобрение, со смущённой улыбкой ответила на взгляд, но не удержалась и в который раз за сегодня украдкой зыркнула на этот роскошный торс в смокинге.