Из-за этого дыма слезились глаза, забивалось дыхание, черная копоть оседала на комьях паутины, лохматящихся на потолочных балках. Отовсюду слышался кашель. В воздухе стояла тяжелая вонь горящих лепешек помета животных и их костей, но, между нестерпимым морозом снаружи и такими условиями внутри, люди предпочитали выбирать второе.

Огонь, горевший в очагах замков, что у Воронов, что у Волков, тоже был совсем другой. Мощный и уверенный, как нрав их властелинов, он сыто гудел, пожирая толстые куски цельных стволов, заставляя с треском разлетаться крупные, размером с кулак, угли.

Эти очаги никогда не гасли, за такую нерадивость могли жестоко наказать – разжечь заново огонь было трудно, а в каменных твердынях холодно было и зимой, и летом.

Сухой жар от кузнечных горнов выпивал влагу из тела, но заставлял кровь яриться в теле, давал азарт и бодрость. После работы приходила приятная усталость вместе с удовлетворением от завершенных дел.

Но беда пахла иначе. Горе, страх и отчаяние сотен людей пахли совершенно по-другому.

Они пахли обожженным камнем. Раскаленным и начавшим плавиться металлом. Сгоревшими, вместе с домами, надеждами и планами на будущее. Опаленными, вместе с плотью, мечтами. Пролитой и сгоревшей кровью. Горелой землей. Перегретым воздухом, которым невозможно было дышать. Горящим топливом, пропитавшим саму землю. Его резкий, устойчивый запах невозможно было спутать ни с чем.

Все же это была охота на человека. Ни один иной зверь не станет использовать такое, унижающее его достоинство, средства борьбы. Только человек может использовать против себе подобных огонь подобной силы.

Антею и самому когда-то приходилось пользоваться подобным оружием. Правда, представляло оно собой глиняные сосуды, размером чуть больше кулака, наполненные густым жидким топливом и снабженные фитилем. Они метались вручную, но наставники утверждали, что есть такие же сосуды, но гораздо больших размеров. Их сбрасывают с железных птиц и ничто живое, попавшее под такой обстрел, не может уцелеть.

Теперь он своими глазами мог увидеть то, что в состоянии сделать люди, когда ничто не ограничивает их амбиции.

Не сразу, словно давая время для фантазии, ему открылась картина чьей-то неимоверной злобы. Сначала всё тот же запах начал усиливаться, по мере продвижения отряда превращаясь в невыносимую вонь. Он, наверное, задохнулся бы, если бы ветер не сдувал вдаль весь этот горелый букет запахов. Никто больше не дремал. Гарь пудовым молотом выбила из голов все лишние мысли. Кровь тяжело и злобно забурлила в жилах, требуя действий и призывая к мести.

Животные тревожно и недовольно фыркали, первое время пытались развернуться и умчаться подальше от этого страха, но люди их не пускали.

Они приблизились к языку леса, практически примыкавшему к скалам. Проторенная и ухоженная дорога ненадолго заставила их окунуться под сень пропитанных дымом зарослей, но тут же вывела обратно.

Впервые Антей увидел Сигурда настолько растерянным. Тот остановил молга у самого обрыва леса и обернулся. И без того бледное, лицо, стало совсем белым и настолько напряженным, что Антей решил, было, что это страх.

Оба предводителя оставались на месте, когда к ним подтянулся парами весь отряд.

Антей остановил молга чуть в стороне, но так, чтобы видеть их и слышать негромкий разговор.

- Мы опоздали.

Рагнар покачал головой.

- Опоздали не мы, а они. Они отказались от помощи. Как видишь – им пришлось самим зачищать местность, только им и это не помогло.

Сигурд даже слегка отшатнулся в седле от своего господина, но тот продолжил тем же спокойным голосом.

- Мы не повторим их ошибки. Наш отряд справится. Сегодня устраиваем лагерь, с утра начнем поиски следов и самой твари.

Сигурд напряженно кивнул, вглядываясь вдаль, на еще дымящееся место преступления против человечности.

Потом, что-то решив для себя, обернулся к остальным и негромко бросил:

- Цепь.

Он пустил своего молга шагом. Рядом двигался зверь Рагнара, тихонько фыркая. Солдаты быстро растянулись цепью, следуя рядом с предводителями, образуя крылья. Антей следовал сразу позади Рагнара и своего брата.

Отлично обученные, звери крались по пологому спуску от леса, осторожно ставя когтистые лапы на ровную землю, пока люди обозревали картину боя, чуть раньше нарисованную запахами.

Перед ними лежала местность, когда-то бывшая частично лесом, частично полем. Здесь было крупное селение, о чем свидетельствовали местами сохранившиеся добротные каменные фундаменты. Они, раскрошившись от огромной температуры и ударной волны, светлыми пятнами выделялись среди сплошной черноты, растекшейся по земле.

От земли еще поднимались дымки и шел ощутимый, хотя уже не убийственный жар.

Молги, несмотря на понукания, не пожелали идти по спекшейся земле. Они тревожно перебирали лапами и пятились, чувствуя смерть.

Сигурд первым спешился. Следом за ним с животных спрыгнули и остальные солдаты. Последним спустился на землю Рагнар, бросивший повод рабу. На них словно и не сказались несколько дней путешествия в седле.

Поняв, что пора начинать делать свою работу, Антей тоже покинул седло.

Перед глазами все поплыло от боли в затекших ногах, но стоять было некогда – молги начали разбредаться в поисках пищи и пытаясь убраться подальше от страшного места.

Менее щепетильные волки побежали разведывать выжженную местность, опустив морды к земле и фыркая, когда в нос летел пепел.

Люди не последовали за ними. Им предстояло осмотреть огромный участок, но сначала они должны были обезопасить себя.

Пока Антей стреноживал и осматривал молгов, из вьюков на их спинах быстро появлялось снаряжение отряда. Они расположились среди наименее пострадавшего фундамента. Он был сильно заглублен в землю и походил на просторный окоп.

Снаружи выставили следящие приборы и сигнализацию. Внутри, прижавшись к стенам, устроили себе позиции солдаты, принявшиеся проверять и перепроверять оружие и амуницию, словно им предстояла тяжелейшая схватка за всю их жизнь.

Закончив с молгами, но, не получив разрешения присоединиться к остальным, Антей отправился бродить вдоль выжженного поля.

Под ногами проламывалась черная спекшаяся корка и под ней была видна красная, как закатное солнце, обгорелая земля. Местами поблескивали небольшие лужицы стекла – расплавившийся песок или стекла из окон домов. Он присел у одного такого «окошка в прошлое» и коснулся его кончиками пальцев. Бесцельные скитания нарушили шаги. Он угадал.

Это был Сигурд.

- Не стоит удаляться от солдат.

Антея удивила такая забота, но Сигурд смотрел не на него, и это замечание, скорее всего, было просто дежурной фразой. Пользуясь случаем поговорить, он задал вопрос:

- Почему?

Сигурд не ответил.

- Как ты думаешь, что здесь произошло?

Антей попытался кратко сформулировать увиденное им, но ничего не получилось, он высказал просто самое очевидное.

- На них напали.

Сигурд кивнул.

- Да. А ты знаешь – кто?

- Нет, но здесь следы топливных снарядов…

Сигурд раздраженно отвернулся.

- Не притворяйся, я знаю, что ты слышал. Это земли рудокопов. Мы называем их Северными Баронами. Это селение принадлежало им и они сами его обстреляли. Но, к тому моменту здесь уже не осталось ни одной живой души.

Он снова посмотрел на Антея и, убедившись, что тот слушает внимательно, продолжил.

- Их называют орицехами. Этот вид хищников практически истреблен, но иногда они выползают из каких-то своих логовищ. Один такой может вырезать большое село, в котором нет тяжелого вооружения. Здесь их было целых трое. Бароны послали сюда отряд, но они не знали, что здесь не один хищник. Их солдаты не смогли сделать ничего.

Он брезгливо сплюнул под ноги.

- Такие же неподготовленные, как Вороны, они вчистую проиграли. Тогда, поняв свою ошибку, Бароны выжгли это село дотла. Они сообщили, что уничтожили всех орицехов, но, господин Рагнар, чьи земли отсюда всего в дне пути, хочет убедиться в безопасности своих владений и потому мы здесь. Если бы это не было так важно – я не стал бы тебе этого говорить. Запомни. Если увидишь эту тварь – а ты сразу ее узнаешь – кричи что есть сил, беги со всех ног к отряду – тебя за это не накажут. Здесь будет важна каждая пара глаз и ушей. Даже если тебе просто покажется, что ты видел что-то необычное – ты должен сообщить об этом. Не подходи к лесу и каменным осыпям. Лучше вообще не отходи от солдат. Ты понял меня?